А потом все едут на загаженную до предела «стелу» – вносить посильный вклад в ее осквернение. А до этого – нервотрепка, беготня в поисках этого самого платья и приговор: «Ну, все, мы ее теряем!». И пара-тройка ссор с женихом накануне события… А дальше – дети или еще какая мутотень. Хочу ли я всего этого? И все так быстро – мы с ним едва начали встречаться.
Тима ждал моего ответа и уже начинал мрачнеть. Мужики – они такие странные существа: сначала не хотят жениться, а потом обижаются, что ты долго думаешь прежде, чем сказать «да».
– Я не умею готовить и не особенно люблю детей… – наконец решила я. – И штопать, кстати, тоже.
– Для начала я предлагаю просто пожить вместе, – уточнил Тима, но таким тоном, словно я только что разбила его мечту.
– Что?! – взвизгнула я.
– Месяц, – уточнил он. – По-моему, столько дают на раздумье.
Я заулыбалась, что все будет по-моему, а он вздохнул и покачал головой. И тогда я поняла, что в глубине души я действительно хочу выйти замуж. За него. Хотя бы потому, что он думает так же, как и я, но не боится сказать этого вслух.
И еще потому, что сейчас шьют потрясающие платья!
«Мы знали, ты этим кончишь!»
Ангелина ЗЛОБИНА
– Что?!! – Бонечка в шоке.
– Ну, ты даешь! – Макс.
– Я всегда знала, что ты этим кончишь, – Ирка.
– Как это – «замуж»??! Почему я до сих пор не знала?! – снова Богдана, но теперь уже обиженная до глубины души.
Я себя чувствую Бритни Спирс! Точнее, героиней ее песни «My Prerogatives»: «Все вокруг обсуждают мои поступки, говорят, что я сумасшедшая… Почему они просто не могут позволить мне жить? Как бы то ни было, это мое дело».
Точно! Даже добавить нечего. Оказывается теперь, для того чтобы пожениться, мало подать заявление в ЗАГС и купить платье. Теперь обязательно нужно объяснить подругам, что на тебя нашло, почему ты хочешь поступить именно так, а не иначе, и доказать, что имеешь право поступать, как тебе заблагорассудится.
Одни говорят, что я слишком спешу, другие считают, что я это делаю от отчаяния: мол, годы идут и т.п., третьи смотрят на меня, как на больную раком, и трагически шепчут:
«Мы ее теряем!»
Готовая окончательно сойти с ума, я не нашла ничего лучшего, как пойти со своими проблемами… Ну да. К нему самому. Благо, ходить далеко не требовалось: Тима как раз сидел на кухне и задумчиво курил.
– Мне кажется, что я слегка поторопилась, – начала я.
Чуть более враждебно, чем требовалось, но что поделаешь: это же были МОИ сигареты, которые он вчера конфисковал с благой целью помочь мне бросить курить. Я его, вообще-то, сама об этом попросила… Но я же не просила выкурить их самому!
– А, ты об этом? – рассеянно сказал он и протянул мне пачку. – На, все равно не бросишь, пока тебе кто-нибудь сильно умный не скажет, что это плохо, отстойно и не соответствует уровню ожидания твоих подруг.
– Ты о чем?! – возмутилась я.
Тима молча посадил меня на высокий кухонный стол, прикурил мне сигарету и выдал:
– Мне тридцать четыре года, потому я немного лучше, чем ты, разбираюсь в жизни вообще и в женской психологии, в частности. И я неплохо понимаю тебя. Ты просто не умеешь принимать решения сама и делать, что хочешь, ни на кого не оглядываясь. Сейчас ты просто боишься, что все слишком быстро и все это – не по правилам. Либо сама так думаешь, либо тебе наговорили подруги. Но даже в этот момент ты не хочешь принимать решения сама, а пытаешься сделать так, чтобы за тебя все решил я. Допустим, я соглашусь немного подождать, но чем больше ты будешь откладывать, тем больше будешь бояться, а потом ты все настолько накрутишь и извратишь в своем воображении, что решишь, будто я в последний момент передумал. Так вот, я для себя все решил. Я знаю, что хочу на тебе жениться, именно на тебе, и мне плевать, что там кто-то скажет. Мне плевать, что у тебя было в прошлом, потому что это было до меня. И если ты хочешь быть со мной, то мы поженимся. Я буду принимать за тебя решения, если ты сама не способна. Если ты не хочешь выходить за меня, я пойму и отпущу тебя на четыре стороны. И тогда, будет вот что: тебя пару дней покачают на руках от счастья, что ты по-прежнему одна из них. Потом все будет по-прежнему: одиночество и сопли по тому, кому ты не нужна. Я знаю, конечно, что ты ко мне не придешь, просто из страха, что я тебя выставлю… И я действительно выставлю: я себя тоже не на помойке нашел. Вопросы?
Он был прав, прав во всем. Ну что я могла сказать?
Что мне с ним так хорошо, что аж плохо?
И что я больше всего боюсь не того, что он говорил, а того, что девочки окажутся правы и я ему надоем. Но с другой стороны, где гарантия, что это не случится с любой другой парой? В ЗАГСе таких не выдают, уж точно, а люди туда по-прежнему ходят, и ничего. И, в конце концов, что я потеряю, если рискну? Подруг? Да они сами же будут бегать со мной по магазинам и рисовать желаемые траектории, по которым непременно должен пролететь букет невесты. Свободу? Так Тима меня, вроде, на цепь у плиты сажать не планирует и на каждый столб в припадке ревности не лезет – разбираться. А вот проблемы мои он, и правда, разруливает мастерски. Как вчера, например. И как позавчера, и еще три дня назад тоже.
Короче говоря, по прошествии недолгой мысленной работы, я ощутила себя дурой – законченной и набитой. Другими словами меня, если я скажу «нет» этому парню, отвечающему всем моим требованиям, называть не следует. А то буду потом, лет через пять, сидеть и ныть, как каждый раз в канун Нового года по поводу того, что Скотту отказала… Кстати, они чем-то похожи по характеру. Что того за что-то побаивалась, что этого. От переизбытка уважения, наверное. Хотя, кто знает? Уж точно, не я.
– Ну и что ты решила? – спросил Тима с типичным для таких разборок выражением гранитного спокойствия на лице.
– Ну, ты же сказал, что будешь все решать за меня, – проворковала я, обнимая его за шею и уютно устраивая голову на его плече. – И ты уже решил».
СЕНТЯБРЬ, 2003.
«Плановый осмотр».
Мы сидели в Андрюшиной комнате и, затаив дыхание смотрели «Унесенные ветром». Просрав все на свете, совсем как я, героиня лежала на лестнице в своем опустевшем доме.
– Я верну себе Ретта! – шептала Скарлетт. – Ведь завтра будет новый день!..
Я всхлипывала, кусая костяшки пальцев. Хотелось то выть на луну, то смеяться на нее же, как вурдалак. И тошнило. Боже, как же меня тошнило…
– Купи себе тест, – посоветовал Андрюша, смахивая скупую мужскую слезу на экран по которому бежали финальные титры. – Боже, как прекрасна противная разнополая любовь…
Он встал с дивана и с хрустом потянулся. Посмотрел на часы. Я не ответила. Тест, – уже далеко не первый, – был куплен, использован по инструкции и недвусмысленно расшифрован. Но… Это мог быть простой гормональный сбой. Или – задержка, на нервах…
