– Я только недавно узнала, понимаете. Я боюсь сглазить…
Девушка смягчилась; закивала, заулыбалась.
– Я так и знала, что у вас этим кончится!
Пушистые грязные буквы смеялись с газетной страницы. Я выжала улыбку и вышла, забыв, что зашла купить чистые пеленки и хирургические перчатки.
«Иногда такое случается…»
Врач уже выписала направление и теперь сидела, задумчиво рассматривая бумажку в руке.
– Если вы с ним вместе останетесь, – проговорила она, словно пифия глядящая в пламя, – никогда не говори ему. Ни один мужчина подобного не простит. Особенно, если хочет ребенка.
– Если и хочет, то явно не от меня, – я встала и еще раз коснулась рукой пакета с необходимыми принадлежностями.
В черных глазах Светланы Андреевны я видела свои отражения… и еще могилу в снегу. Голая береза скрипела под ветром. Тощая ворона сидела нахохлившись на торчащем из могилы запястье.
Врач вздохнула:
– Он же Димы Жанниного друг… Ну, твой парень. Может, Дима поговорит с ним?
Ворона, сидящая на моей могиле, раскаркалась со смеху. Расправив крылья взлетела и я поняла, что это не могила и не рука, а лишь сухая коряга, припорошенная снегом. Чего я так боюсь, господи? Он же не за аборт грозился меня прикончить, а если я рожу ему ребенка не от него.
– Теть Света! – вскинулась я. – Только не впутывайте во все это дело Диму! Как он поговорит? Заставит его жениться и полюбить меня?
– Горе ты мое, – вновь вздохнула врач и вновь склонилась над картой, которую заполняла. – Наталья бы в гробу перевернулась, если бы узнала…
Я осторожно пожала плечами и улыбнулась. Знай моя бабка, как я наверстываю упущенное, она бы крутилась, как вентилятор.
Коридор был темен и пуст. Малейший шорох, многократно помноженный эхом, превращался тут в камнепад. Казалось, словно я иду через царство мертвых. Не дыша, подгоняемая стуком собственных каблуков, я чуть не взвыла от ужаса, когда в конце коридора качнулась темнота у стены.
– О, господи! – выдохнула я.
Он был последним человеком, которого я ожидала здесь встретить! Исключив ранний климакс, беременность и миому матки, я затаила дыхание. Либо он забежал купить полкило младенцев, чтобы погрызть в кино, либо следил за мной.
Я замерла; смотрела, как он идет ко мне через коридор. Высокий, красивый, широкоплечий… Сегодня резко похолодало и полы черного плаща трепетали за ним, пролетая над полом. На какой-то миг забывшись в полуэкстазе, я дрогнула.
Любовь моя! Отец моего ребенка…
– Какого хера?!
Розовая надежда лопнула. Он не был моим. И отцом моего ребенка тоже не станет. Потому что не будет никакого ребенка. Биологический хозяин сперматозоидов, вот он кто.
Чужой.
Со свойственной ему деликатностью, Дима молча взял меня за локоть. Молча развернул и так же молча толкнул в скрипучее, деревянное кресло, пропахшее лекарствами, болезнью и хлоркой.
– Желчный камень решила выскрести? – спросил он, глядя поверх меня, словно сам мой вид был ему противен.
Мне вспомнился березовый лес; сидящая на коряге ворона. А еще короткий щелчок, порвавшегося презерватива и его голос: «Не бойся, я абсолютно здоров… Если не считать бесплодия!»
– Кто счастливый отец? Массажист из «Химок»?
– Как ты можешь?.. – всхлипнула я.
Дима дернулся, словно я ударила его по лицу. Его взгляд стал каким-то другим. Удивленным? Плащ зашуршал, когда Дима опустился на корточки. Взял мои ледяные руки в свои.
– Почему ты мне не сказала?
Я рассмеялась. Устало и горько. Эхо разбросало мой смех по гулкому коридору. Хороший вопрос – это половина ответа.
– Потому что!
– Ты говорила, будто любишь меня…
– Ты тоже говорил, будто любишь! Слова ничего не стоят, когда за ними ничего не стоит.
Он не был склонен к красивым метафорам.
Поднявшись, Кан прошелся передо мною туда-сюда, пытаясь взять себя в руки… Вместо того, чтобы взять в них меня и швырнуть об стену.
– Я бросил все дела, прилетел из Штатов. Я тут же, прямиком из аэропорта, рванул к тебе! Сначала на работу, потом домой. Я тебя спросил: «Ты беременна?» Что ты ответила? Помнишь? Я помню.
Я стиснула зубы.
– Ты так спросил, что сразу ясно было: это сарказм.
– Ты идиотка?!
Ну, ясен пень! Как я могла решить, что не виновата? На каждый неверный шаг у Кана три объяснения и куча доказательств того, что я сама-дура. Махнув на него рукой, я сказала: «Ой, все!» и встала было… Но тут же снова села под его взглядом. Если бы Нео так посмотрел на агента Смита, тот распался бы на пиксели еще в первом фильме.
– Ой, все тут будет, когда я скажу, ясно? – проговорил Кан медленно; его ноздри сузились, брови приподнялись; я мысленно попрощалась с жизнью.
Хотя и не до конца поняла, что сделала.
Не зная, что сказать, я расплакалась, прижав колени к груди. Кан сел. Притянул меня к себе на плечо.
– Прости… Ты пила? После того, как мы…
– Зачем ты мне соврал, что бесплоден?
– Я не соврал… Просто не сказал, что продолжаю лечиться.
– Я поздравляю: ты вылечился!
– Ты думала о том, чтобы оставить ребенка? – его голос слегка дрожал.
Часть меня жаждала сказать «нет». Ударить его как можно больнее. Но я лишь всхлипнула еще громче. Как я могла соврать ему? Когда он так на меня смотрел? Я кивнула… Несколько раз подряд.
– Конечно думала. Как я могла не думая выскрести детей от тебя?!
– Детей?
– Похоже, там сразу двое…
Дима выдохнул, словно в воду нырнул. И рассмеялся вдруг. Его рука легла на мой живот. Таким естественным, таким нежным жестом, что я машинально накрыла ее своей. Он заглянул мне в глаза. Слова закончились. Слова стали не нужны… Кан молча взял меня за руку, обнял и повел назад.
В кабинет из которого я только что вышла.
«Решение».
Беседа с врачом окончательно исчерпала запасы его красноречия.
Я никогда не думала, что все так запутано и серьезно. Не придавала значения старым связям. Тому, как много врачей в этом городе знали бабку. Тому, как много врачей в этом городе, по-прежнему, знали Жанну Валерьевну, Диму, меня.
А он понимал. Он с самого начал все понимал. И сидя в маленьком кабинетике, пропахшем дезинфекцией и бумагой, еще раз выслушал. Все. Про «невинную девочку», про «ты же взрослый мужчина!» Про безответственность, про неосторожность, про то, что «приличный человек сперва бы женился!» И я не могла помочь. Что я могла сказать? «Вы знаете, теть Света, Дима не виноват. Я на самом деле, такая шлюха! Со всем его окружением перетрахалась, включая его любовницу. И не забудьте рассказать остальным. Особенно, его маме!» Пришлось сидеть рядом. Держать его за руку и молчать.
