– Н-но – кхр! – Пух хотел сказать, что еще один эксперимент с трубой точно не выдержит. Наглотается дыма и умрет.
– Курение помогает похудению! – ухмыльнулся Футболист, поднимая жертву над землей.
Внезапно стало очень холодно, как в разгар зимы.
«Наверное, это Смерть явилась за мной», – подумал Пух, закрыв глаза. Труба приближалась, но по крайней мере теперь он ее не видел.
Парня снова «надели» на трубу – словно шарик на насос.
– Пыхнем?! Да, свино… – Бык вдруг замолчал.
Пух почувствовал, как по двору прошелся порыв ветра.
Ледяного ветра.
Стало так холодно, что захотелось закутаться в куртку.
«Почему замолчал Бык?»
Внезапно Пух почувствовал, что не чувствует хватки Футболиста на загривке.
«Он что, меня отпустил? Почему?»
Да и Радий больше не смеется мерзким и гнусавым голоском. Не брызгает слюной на щеку.
Пух медленно открыл глаза.
Труба «Харлея» есть, а Быка рядом с ним нет.
Мотор работает, а хозяин исчез.
Пух упал возле мотоцикла – закашлялся. Грудь рвало от спазмов, которые проходили по телу волнами. Слизь, выходившая из него, была черно-бордовой.
Пух перевернулся на живот – и его вырвало. Удивительно, что никто при этом не попытался остановить толстяка. Продолжить пытку.
Более того – все звуки, в том числе и пьяные голоса в баре, исчезли.
Растворились в вакууме.
Пух поднял голову. Он по-прежнему на стоянке возле бара «Доза».
Но братков нет.
Стоянка пуста.
Байк, снятый с подножки и оставшийся без поддержки хозяина, медленно, почти театрально, грохнулся на землю и, фыркая, заглох.
«Что за чертовщина происходит?» – подумал Пух.
И только тут заметил, что изо рта вырывается пар.
«И это в апреле-то?!»
Пух попытался собраться с силами, чтобы крикнуть: «Помогите!», но так и не смог – издал лишь жалкий стон.
«Да и кому помогать?»
Людей вокруг нет. Хотя обычно возле бара всегда тусовалось несколько сталкеров. Музыка не играла. Окна горели, но обычно мелькавших в них теней не видать.
«База как вымерла!»
Пуху почувствовал, что кто-то смотрит на него. Не просто внимательно и оценивающе, а будто хотел вывернуть душу наизнанку.
Парень подтянул ноги, сел на колени и наконец увидел его – автобус, казавшийся демоном, явившимся из ада, стоял прямо за воротами бара.
* * *
Чернобыльская зона отчуждения,
окрестности села Новошепеличи, наши дни
– Погоди, это ведь в две тысячи восьмом было?! Тогда мы с тобой и познакомились?!
Пух кивнул.
– Но ты же сказал, что вся база «Правых» тогда пропала. Целиком.
– Н-не це-целиком, к-как ви-видишь. Бук-квально на д-другой день по-после ин-инцидента я б-был на-на «Звезде». Пы-пытался затеряться. Ни-никому н-ничего не говорил. Да-да и что я м-мог ска-сказать? Что а-автобус-призрак явился на ба-базу и всех за-забрал, д-да?! Более т-того – я не-не уверен, что действительно ви-видел его…
– Это как?
– Мо-моргнул глазами – и его н-нет. Исчез. Ра-растворился. Как и те у-уроды, ко-которые… ну, ты-ты понял, ко-короче…
– Но ты мне ничего не рассказал про автобус. За все эти годы.
– А ты-ты с-сам-то бо-больно много м-мне ра-рассказывал, д-да?! – парировал толстяк.
Он прав – я вообще старался сообщать Пуху самый минимум информации. Да, он почти с самого начала поисков в курсе, что я охочусь за таинственным автобусом. Но про то, для чего я это делаю, сказал ему далеко не сразу. Но уже тогда Пух готов был помогать. Меня это, конечно, озадачило, но все списал на неудовлетворенную жажду приключений. Слишком уж блестели глаза сталкера при упоминании автобуса-призрака. Казалось, даже Пух немного спятил, что в принципе было на руку. Мне нужен был напарник, которого…
«…которого что? Не жалко и в расход пустить?!»
От осознания собственных мыслей стало противно. Но Пуху, естественно, ничего не сказал.
– Да я и сам не слишком-то много знал… Но, слушай, почему автобус не?..
– Ч-что «не»?! Не-не забрал ме-меня? – спросил Пух, шмыгая носом.
Кивнул.
– Да-да откуда ж-же я зна-знаю… Мо-может, я по-показался ему с-слишком жа-жалким. – Парень снова зашмыгал носом, и я решил тему больше не развивать.
Налил Пуху чаю – пусть придет в себя для начала. Все-таки не каждый день приходится вытаскивать на свет божий скелеты из шкафа. Да еще и такие пыльные!
Отпил первым, смакуя мятный вкус, но поставить кружку на стол так и не успел – знакомый голос прозвучал прямо за спиной:
– Вот вы где прячетесь, мальчики?! Ну-ну!
Чай остался недопитым.
* * *
Местонахождение не определено,
27 апреля 1986 года
Человек исчез. Как и не было. Сергей Андреевич только моргнул – незнакомца и след простыл. Елизаров для надежности потер глаза – тот же эффект, никого!
– Что там? – спросил мужичок с рюкзаком. – Уже Киев?
– Киев?! – ошарашенно повторил Елизаров.
– Ну да, мы ведь туда едем, разве нет?
Вообще колонна ехала сначала в Борисполь. Но уже не суть – подсознание твердило Елизарову, что они уже приехали.
Здесь конечный пункт.
Не просто маршрута, а в целом – их существования.
Сергей Андреевич поднял руку, как бы призывая народ в салоне помолчать, хотя пассажиры и так не произнесли ни слова. Все смотрели на чиновника – тот должен их успокоить, сказать, что, дескать, «все в порядке», не стоит беспокоиться и все такое.
Но Елизаров не мог, он и сам не знал, что за фигня вокруг творится.
Сергей Андреевич не верил в призраков, был атеистом до мозга костей. И не только потому, что верующих в партию не принимали, а потому, что больше доверял науке. А ученые говорили – ничего такого, сверхъестественного, не существует.
Партия – вот высшая сущность! И хотя Елизаров про себя смеялся, что не вступил в КПСС, а «вляпался», но тем не менее всегда уважительно относился к партбилету. При случае охотно демонстрировал «корочки».
Вот и сейчас Сергею Андреевичу захотелось их достать, показать всем, убедить, что он – представитель КПСС – точно знает, что делать.
Но… он не знал. И спасительный партбилет тут не помог бы.
