– Еще же четыре утра…
Последовал удар кулаком по лицу жены – хрясь!
– И что? – спросил Губа. – Ты разве не накормишь любимого мужа?
При этом пальцы бандита сдавливали горло женщины.
– У тебя ведь есть что пожрать, да?! – спросил он.
Губа пылал, как он считал, праведным гневом. Он очень устал. Вернулся домой. И тут ему начали промывать мозги вместо того, чтобы сначала хотя бы покормить.
– Так накормишь или нет?
Жена едва заметно кивнула, поэтому Губа отпустил горло.
– Вот и отлично! – сказал он. – Только без фокусов.
* * *
Через полчаса Сергей Губин сидел за столом и ел самую отвратительную яичницу в жизни. А он, Губа, не раз бывал в местах не столь отдаленных – так даже там кормили лучше, чем дома. Даже там! А эта сука Люська сидела и смотрела на него так, будто ничего не произошло. Еще и молчала – наверняка что-то замышляла против него, кормильца семьи!
А потом и вовсе посмела открыть поганый рот:
– У тебя кровь на руках! – сказала она.
«Ну вот, теперь эта тварь меня сдаст. Просто сообщит ментуре, что вот он, дома, что у него кровь. Потом мусора все и свяжут – трупы у станции и его, Губы, перемещения по городу в субботу».
А еще жена как-то странно поглядывала в коридор – именно там стоял телефон.
– Что? Думаешь, как позвонить? – процедил бандит.
– Что?!
«Опять ломает комедию. Тварь! Разыгрывает, думает, будто он ничего и не видит. Не на того нарвалась, гнида!» – подумал Губа.
– Ты прекрасно знаешь, о чем я! – вспылил он и отшвырнул тарелку. Та со звоном разбилась о стену. Остатки яичницы рухнули в миску к коту.
– Тише, пожалуйста! – прошептала Люська.
«Да, еще эта сука все время боялась, что их выселят. Вбила себе в голову, тварь, что соседей достанут его, Губы, музыка и похождения в пьяном виде, и они обратятся в суд, чтобы его выселили. Принудительно. И фигня, что таких прецедентов просто не было. Все равно эта тварь боялась! А еще Наследника на свою сторону переманила».
Губа стукнул по столу.
– Водку доставай! – прошипел он. – Надо мне! И да, что зыркаешь сверкалами? Дуй за плиту! Сделай новую яичницу! Быстро!
Мир снова качнулся.
«Может, эта тварь что-то подмешала ему в еду? Решила отравить?! Она могла, да, мегера!»
– Ты подсыпала мне что-то? – спросил Сергей.
Жена начала что-то мямлить – не разобрать ни хрена.
«Голова и так болит, а еще она с этой своей тараторщиной – будто носки жует, в самом деле».
– Заткнись! Неси водку! – прошипел Губин.
Люська повиновалась – знала, что в таком состоянии с мужем спорить чревато. «Правильно, пусть чувствует, кто в доме хозяин. Дело баб – дома сидеть, мужа кормить и поить да детей нянчить. Кстати, про детей…»
– Где Наследник? – просипел Губа.
Сковородка зашипела – Люська закинула в нее здоровенный шмат сала. Сверху залила парой яиц.
«Снова выйдет говнище, но хоть что-то на закусь», – подумал бандит.
– Где Наследник? – повторил он.
Жена будто не слышала.
– Где он, где маленький засранец?!
– На, лучше водочки выпей!
«Эта тварь подливала пойла вместо того, чтобы ответить на вопрос. На простой, мать его, вопрос. Неужели это так трудно?»
– На хрен мне водка-а! – заорал он и ударил жену. – Где он? Куда он делся?
Люська упала, стукнулась о кухонный шкаф. Сверху на нее упала солонка.
Чпок! Соль рассыпалась по кухне.
– Пожалуйста, – начала умолять жена.
Но Губа видел перед собой лишь тварь, которая смогла настроить против него сына. Единственного Наследника.
«У меня больше никого нет, кроме него, а она смеет так поступать со мной?!»
Губа подошел к жене и схватил за волосы, приподнял подбородок над полом.
– Что, не скажешь, где у нас Максик? – почти ласково пропел Губа.
– Он… – Жена не договорила, заплакала, заливая слезами и без того соленый пол.
– Так где он? – вскипел Губа. – Наверняка с этой шлюхой Катей ошивается?
– Он?! Нет…
– Так он сегодня встречался с ней или нет?
«Если эта сука решила оставить их вместе на ночь, – думал Губа, – то я ей просто не прощу этого. Она, видимо, решила специально меня подставить – так, чтобы парень остался на ночь у шлюхи, чей отец работал в администрации. Не кем-нибудь, крупной шишкой. Люська точно хочет, чтобы его, Губу, посадили. Этот мудак Елизаров уже и так смотрит на меня подозрительно. Наверняка копает на меня вовсю – ищет, за что бы прищучить да снова отправить на зону».
– Он… – Жена застонала. – Он был с ней, но потом…
– Что потом?
– А потом я его отправила к Ваське. В гости, на выходные. Он у него заночевал, чтобы уроки сделать вместе…
– «Уроки вместе»?! – Губа взорвался. – Какого хрена ты мне здесь врешь?! КАКОГО ХРЕНА?! Он – и уроки! Да не смешите мои тапочки! Макс и уроки несовместимы. Он с этой Катькой опять?! Ты решила, что будет надежнее, чтобы они спарились, чтобы парень не выдержал и подставился, а заодно и меня подставил, да?!
Жена что-то бормотала, но Губа не слушал – он и так знал, что она имела в виду.
– Ты решила меня лишить Наследника. Так вот, не выйдет! – взревел Губа и ударил жену головой о пол. На лбу сразу появилась рваная дыра. Брызнула кровь.
– Нет, пожалуйста-а! – застонала Люська.
«Опять решила, что соседи услышат. Ну и пусть слышат! На хрен всех! Сегодня я все равно отсюда свалю! И плевать на горисполком, на Елизарова, на ментов – на всех плевать!»
– Решила отобрать у меня единственного сына, так, тварь? – И Губа снова ударил Люську. Потом еще и еще.
Она что, думала, что может так вот запросто лишить всего, что у него, Губы, было?! Оставить не просто без штанов, а без того, ради кого он, собственно, занимался «черными делами». Ради того, кому он смог бы передать все – связи, влияние, деньги. Даже оружия столько всеговозможного припрятано!
А дальше Губа уже не думал о том, что Люська стонет… движения руки, которой он разбивал лоб жены о пол, стали размеренными, почти медитативными.
«Хотела провести Губу, но в итоге провела сама себя. Поплатилась. Заметьте, заслуженно! Только самый гуманный на свете суд – советский – мог бы такое не заметить. Они могут, да!»
Губин медленно привстал, предпочитая не смотреть на труп жены, под которым растекалась темно-бордовая лужа. Неторопливо пригладил волосы. С удивлением отметил, что часть из них осталась на пальцах.
