– За-запереться?!
– Именно, – сказал я, выходя в туман. – А пока я хожу, подумай о том, что ты мне не рассказал. И в следующий раз – уж будь добр, расскажи. Ясно?!
– Д-да, – машинально ответил Пух.
Внезапно мне стало жалко толстяка. Тот весь покраснел и вцепился в руль так, будто его кто-то хотел отобрать. Но вида показывать не стал.
– Ладно, отдыхай, а я – наверх.
– А к-как ты на-найдешь квартиру?
– Похоже, она сама меня нашла, – ответил я.
– Это как?
Показал на ближайший подъезд, у которого лежал черный сверток. Размером как раз с человека – с трупом, не иначе.
Пух попытался остановить, чтобы я не ходил и все такое. Но я был слишком зол, чтобы слушать. Хлопнул дверцей и пошел к подъезду.
Я еще не знал, в какой ад мне суждено было попасть…
* * *
Трупа в свертке не было. Пусто, но при этом остались кровавые разводы, которые уже практически высохли. А еще смрад – из открытого мешка воняло так, что сразу захотелось блевать.
«То есть труп был, но куда-то делся? Перенесли или… сам ушел?»
Последняя мысль мне не нравилась, но исключать такой вариант нельзя – особенно после того, как мы все видели восставших из мертвых животных.
Справа от крыльца – сгоревшая мебель. Стол, стулья и даже диван. Видимо, из квартиры на втором этаже, окно которой разбито, а рамы почернели.
Полыхало, судя по всему, знатно – пострадал даже балкон на третьем этаже.
Снова поглядел на сверток, а потом – на окно. «Пожалуй, мне туда и надо», – подумал я, но при этом подсознание твердило, что именно туда, в сгоревшую квартиру, мог отправиться и тот, кто был в свертке. Оживший труп.
Не хотелось признавать очевидное, но уж лучше бы мою спину сейчас прикрывали Наташа и Пух, только я уже сжег мосты. Девушка занимается поисками Черепа, Пух выпускает пар в машине. Последнему точно нельзя показывать слабость – кем он будет считать меня после этого? Трусом, слюнтяем, который увидел черный мешок и запаниковал?!
«Хватит уже ссать! Вперед!» – приказал я сам себе.
Но сказать проще, чем сделать. Повесил за спину бесполезный лук и осмотрелся в поисках хоть чего-то, похожего на оружие, но так ничего и не приметил.
Кто-то или что-то забрало Катю. И наверняка так просто, без боя, не отдаст. Следовательно, надо сражаться, но чем?
Выковырял из остатков горелой мебели ножку стула. Осмотрел со всех сторон: огреть противника сгодится, а дальше – по ситуации!
И уже было шагнул в темноту подъезда, как рука легла на плечо…
* * *
– Пух, твою мать, сказал же – сидеть в машине! – ругнулся я.
– Да-да я про-просто увидел т-тень, – промямлил напарник. В руках – железная арматурина, которую он, видимо, выковырял из забора у подъезда.
– Какую еще, на хрен, тень? – спросил я.
Пух развел руки примерно на полторы ширины плеч:
– Во-от та-такая!
– Животное?
Он замотал головой.
– Что-то типа человека? – спросил я.
Парень кивнул.
– Так, блин, у него плечи такие, как показываешь?
Пух снова кивнул.
– Бугаев нам еще не хватало. Короче, я иду первый, держись позади и прикрывай спину, но помни, о чем мы с тобой говорили. Если посчитаю, что ты что-то замышляешь, – я тебе эту твою палку в глаз воткну, ясно?!
– И-идет!
– Хорошо… – Я повернулся к подъезду, сжав в руках импровизированное оружие.
– С-сокол! – позвал Пух.
– Что еще?
– Ты прав.
– В смысле – прав?
– Мне д-действительно на-надо было в Прип-пять, но не д-для того, чтобы те-тебя подставлять, нет, для д-другого!
– И для чего же?
– Чтобы ра-разобраться в себе…
Скрип и шорох.
– Э-это там, на вто-втором? – спросил Пух.
– Тс-с! – я приложил палец к губам.
Парень кивнул.
Мы вошли в подъезд. Внутри царил полумрак, пахло свежей краской.
Показал на стену, где висел список с фамилиями жильцов.
– Вот, смотри, восьмая – это как раз на втором. Отец сказал про какого-то Губу. Наверное, речь вот про этого: «Губин С.В.».
Пух пожал плечами:
– На-наверное. И кто он та-такой?
– Одно знаю точно – этот мудак похитил мою сестру. Так что как увижу, надеру ему зад.
– Хорошо, а я добавлю!
Последнюю фразу я не стал комментировать. В мотивах Пуха пока не все клеилось. Да и с чего он вообще выбрался из машины?! Сидел бы себе в безопасности!
«Он увидел тень», – ответил я сам себе.
«А увидел ли? Может, это все – спектакль?»
– Ладно, двинули! – сказал я.
Мы быстро поднялись на второй этаж.
Угадал – действительно, горела восьмая квартира. Пластмассовая цифра с номером расплавилась, но по-прежнему читалась. Уцелевшая часть двери болталась на одной петле.
Шагнул внутрь, как дверь вдруг оторвалась и с грохотом упала на лестничную площадку.
– Н-ну в-вот. Теперь все зна-знают, что мы при-пришли! – констатировал Пух.
– А мы особо и не скрываемся, – сказал я, сжимая ножку стула.
Пахнуло мертвечиной и горелым пластиком. А еще – во рту появился противный металлический привкус, будто лизнул провод.
Какого хрена вообще происходит?!
Подсознание твердило, что надо повернуть.
БЕЖАТЬ! ПРЯМО СЕЙЧАС!
И плевать на то, что Пух увидит слабость, толстяк и сам не против броситься уйти отсюда, разве нет?! Вон как дрожит, будто призрака увидел!
Шумно выдохнул и шагнул внутрь квартиры. Пух, предварительно перекрестившись, сделал то же самое. Но то, что нас ждало внутри, не имело никакого отношения к Богу, поэтому ритуал толстяка вряд ли мог помочь.
Он и не помог…
* * *
– С-смотри! – Пух показал на тело, которое лежало посреди кухни. Судя, по тому, что именно кухня пострадала больше всего, пожар начался именно отсюда.
Труп основательно обгорел – так, что даже кости почернели словно угли.
– Кто это? – спросил напарник, не решаясь заходить на кухню.
– Знать бы еще! – Я подошел к телу, присел рядом.
Женщина. Похоже, была одета в ночнушку – клочок одежды остался на бедре.
– Она ме-мертва? – спросил Пух.
