– Познакомься – это тетя Света, – сказала мать.
«Тетя Света, что еще за тетя Света? Почему я увидела ее в первый раз?» – подумала я.
– Это наша новая родственница. Теперь – родственница! – сказала мама. – Поздоровайся!
Я была послушной девочкой, поэтому если мама говорила, что надо делать, то обычно выполняла просьбу. Без лишних вопросов.
– З-здрасьте! – выдавила я.
Желудок скрутило, будто и не завтракала. Хотя утром съела большущую тарелку каши. Такой можно накормить даже нашего пса Барбоса, который жил в будке на улице. А он был ненамного меньше меня тогда.
– О-о! Она умеет разговаривать?! Как мило! – Тетя Света прижала меня к себе.
Сжала так, что, казалось, сейчас задохнусь. Впрочем, с тех пор как не стало папы, это было мое обычное состояние – ощущение, будто не могу вздохнуть. В горле стоял ком, а легкие сжались до размеров детского кулачка. Очень хреново, знаешь ли, а все, кто приезжали в гости, так и норовили меня приголубить. Сказать, как они «сочувствуют». Мне. Нам. Я не очень-то понимала, что значит слово «сочувствую». И чем оно могло помочь, учитывая, что я потеряла любимого папочку.
– Умеет! Конечно, умеет, просто она к вам еще не привыкла, – сказала мама.
«Не привыкла?! – подумала я. – Разве надо к ним ко всем привыкать?! А если я не хочу?! Они все такие чужие, такие неприятные, эти новые родственники».
– Конечно, привыкнет еще. Ничего страшного! – сказала тетя Света и изобразила улыбку хищной акулы, показав батарею раскрошившихся и пожелтевших зубов. Страшно! Но еще страшнее было от того, что скоро предстояло встретиться с тем, кто заменил папочку. Заменил мертвого отца.
Мама как раз тогда отмечала с ним помолвку. С заменой!
Мне казалось, что слово очень напоминает другое – «измена».
Резкое и холодное, как нож, который достался папе. Отец погиб глупо и страшно – в переулке его зарезали хулиганы из ближайшего бара. В итоге отец попал сначала в больницу, а чуть позже – на кладбище. И от него остался только черный гранитный памятник с надписями, которые я пока не могла прочитать.
А потом мама нашла Его.
Замену.
Боже, я даже не знала, как его зовут. Мама про нового «папу» особо не рассказывала, говорила лишь, что «человек серьезный», «а нам сейчас так плохо» – после смерти отца жить стали совсем бедно: мама пошла на работу поломойкой, зарабатывала гроши. И я, видимо, должна была в голове соединить эти две фразы в какую-то цельную картину.
Но не получалось.
Хотя мама настаивала, что человек, который должен заменить отца, «серьезный», поэтому «нечего его бояться». Более того – «должна полюбить».
– Пусть не сразу, но однажды… когда-нибудь! – говорила мама с такой грустью, что хотелось ее обнять и успокоить. Хоть чем-то помочь. Даже если «помощь» будет выражаться в том, что я приму чужого мужчину за отца.
Но момент знакомства с Заменой откладывался и откладывался. Мама ходила на свидания, но не выглядела счастливой, как, например, с отцом. Наоборот, чаще нервничала, но когда я ее спрашивала, все ли с ней в порядке, то отвечала, что «просто устала».
– Все хорошо, милая! – говорила мама. – Скоро все будет хорошо, слышишь меня?! Скоро все наладится. Он о нас позаботится!
Даже в разговоре мама называла Замену не по имени, а просто «он».
А я боялась уточнять. Казалось, что знание имени автоматически станет чем-то вроде предательства памяти отца.
Откладывался, откладывался, да не выоткладывался момент знакомства.
Уже сегодня.
Сейчас!
– Подъехал, – объявила тетя Света, глядя в окно.
На улице мелькнул свет фар, машина остановилась у забора. У нашего забора.
Миг, который всеми силами оттягивала, все же наступил.
Отступать некуда.
– Приехал, – повторила мать. Погрустнела. Похоже, поняла неизбежность того события, которое должно наступить.
«Помолвка» – слово-то еще какое! Мама всегда говорила, что молва – это плохо, это типа слухи, когда за спиной о тебе говорят что-то нехорошее. А тут вдруг по-молв-ка – и с кем? С человеком, который решил, что достоин занять место папы?!
– Мам! А что, если… что, если он мне не понравится?
– Он… – Мать на секунду замолчала, потом продолжила: – Он тебе понравится. Обещаю!
– Правда?!
Мама отвела глаза и, глядя в пол, произнесла:
– Обещаю! Он – достойный человек.
«Достойный»! Не хороший, не замечательный – просто «достойный». Почти как «отстойный». Таким нехорошим словом девочки в школе называли парней, которые их доставали – например, дергали за косы.
Шаги в коридоре.
Чужой мужчина зашел в дом.
Мама повела к дверям – сквозь толпу незнакомых, но почему-то очень возбужденных людей. У всех – расширенные зрачки. Это я позже узнала, что они становятся такими от спиртного. Все новые родственнички уже успели наподдать. Незнакомцы казались инопланетянами, которые вытягивали энергию из маленьких девочек, как я, просто заглядывая в душу огромными глазами-блюдцами.
– Мама, мне страшно! – прошептала я.
Она не ответила.
– Здравствуй! – сказала мать человеку, который появился в коридоре.
Мужчина в черном плаще. Лицо освещала лампа, подвешенная в углу. Из-за чего и без того страшное лицо Замены приобрело зловещий оттенок. Казалось, он когда-то давно упал лицом в костер, но выжил.
Мужчина наклонил голову, внимательно разглядывая меня.
Казалось, взгляд пронизывает насквозь, попутно сжигая воспоминания о семье, которая у меня была. О маме и папе, которые обнимали и шептали, что я самая лучшая.
Всего этого не стало, а вместо папы теперь будет он.
Страшный человек.
Мужчина присел на корточки и протянул руки. Хотелось одного – бежать не оглядываясь!
– А вот и наша маленькая красавица! – сказал мужчина, облизнув потрескавшиеся губы.
– Давай же, поздоровайся с Максимом Сергеевичем! – попросила мама.
Руки дрожали, когда я протягивала ладошку страшному мужчине. Тот вдруг резко дернулся и схватил мою кисть.
Боже, какие у него холодные руки. Как у мертвеца.
– Ну, здравствуй. Я – твой новый папа! – сказал Замена.
* * *
– Погоди, ты сказала – Максим Сергеевич?
– Да!
– Отец говорил про Максима… перед тем, как умереть.
– Я слышала.
– Это тот самый Максим?
Наташа пожала плечами.
– Не знаю, но мне кажется, не тот же… Знаешь почему?
