Книга Тайна поместья Горсторп, страница 60. Автор книги Артур Конан Дойл

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Тайна поместья Горсторп»

Cтраница 60

– Так оно и было – нескольких призраков.

– Выходит, эта кожаная воронка оказала-таки действие?

– Я больше не согласился бы спать рядом с этой чертовой штуковиной, предложи вы мне хоть все свое состояние!

Д’Акр хихикнул.

– Я так и думал, что вам предстоит рядом с ней веселенькая ночка, – сказал он. – Но и вы в долгу не остались: быть разбуженным в два часа ночи страшным криком – удовольствие маленькое! Насколько я понял из ваших слов, вы видели эту ужасную процедуру.

– Какую ужасную процедуру?

– Пытка водой – «допрос с пристрастием», как это называлось в славные времена «Короля-Солнце». Вы выдержали до самого конца?

– Нет, слава богу, проснулся, прежде чем к ней приступили.

– А! Тем лучше для вас. Я продержался до третьего ведра. Но ведь это очень старая история, ее участники давным-давно в могиле, так не все ли нам теперь равно, как они туда попали? Я полагаю, вы не имеете ясного представления о том, что видели?

– Пытали какую-то преступницу. Если тяжесть наказания соразмерна с тяжестью ее преступления, она должна была совершить поистине страшные злодеяния.

– Что ж, это маленькое утешение у нас есть, – проговорил д’Акр, кутаясь в халат и наклоняясь поближе к огню. – Ее преступления и впрямь были соразмерны наказанию. Конечно, если я правильно установил личность этой женщины.

– Но каким образом вы смогли узнать, кто она?

Д’Акр молча снял с полки старинный том в пергаментном переплете.

– Вот послушайте-ка, – сказал он. – Это написано на французском языке семнадцатого века, но я буду давать приблизительный перевод. А уж вы судите сами, удалось мне разгадать загадку или нет.

«Узница предстала перед судом Высшей палаты парламента по обвинению в убийстве мэтра Дре д’Обрэ, ее отца, и двух ее братьев, мэтров д’Обрэ, цивильного лейтенанта и советника парламента. Глядя на нее, трудно было поверить, что это и впрямь она совершила столь гнусные злодейства, поскольку при невеликом росте обладала она благообразной наружностью, кожу имела светлую, а глаза голубые. Однако же суд, найдя ее виновной, постановил подвергнуть ее допросу обычному и с пристрастием, дабы заставить ее назвать имена своих сообщников, после чего по приговору суда ее надлежало отвезти в повозке на Гревскую площадь, где и обезглавить, тело же сжечь и развеять пепел по ветру».

Эта запись сделана шестнадцатого июля тысяча шестьсот семьдесят шестого года.

– Очень интересно, – сказал я, – но неубедительно. Как вы докажете, что речь тут идет о той самой женщине?

– Я к этому подхожу. Дальше в этой книге рассказывается о поведении женщины во время допроса. «Когда палач приблизился к ней, она узнала его по веревкам, которые он держал, и тотчас же протянула руки, молча оглядев его с ног до головы». Что вы на это скажете?

– Да, все так и было.

– «Она и бровью не повела при виде деревянного коня и колец, при помощи которых было вывернуто столько членов и исторгнуто у страдальцев столько воплей и стенаний. Когда взор ее обратился на приготовленные для нее три ведра воды, она с улыбкой заметила: “Месье, как видно, вся эта вода принесена сюда для того, чтобы утопить меня. Надеюсь, вы не рассчитываете заставить проглотить столько воды такую малютку, как я?” Дальше идет подробное описание пытки. Читать?

– Нет, ради бога, не надо!

– Вот фраза, которая наверняка уж докажет вам, что вы видели сегодня во сне ту самую сцену, которая описана здесь: «Добрейший аббат Пиро, будучи не в силах вынести зрелище мук своей подопечной, поспешил выйти из комнаты». Ну как, убедились?

– Полностью. Это, вне всякого сомнения, одно и то же событие. Но кто же была она, эта женщина, такая миловидная и так ужасно кончившая?

Вместо ответа д’Акр подошел ко мне и поставил лампу на столик, стоявший у изголовья моей постели. Взяв злополучную воронку, он поднес ее медным ободком близко к свету. В таком освещении гравировка казалась более отчетливой, чем вечером накануне.

– Мы с вами уже пришли к выводу, что это эмблема титула маркиза или маркизы, – сказал он. – Мы далее установили, что последняя буква – «Б».

– Несомненно, «Б».

– А теперь насчет других букв. Я думаю, что это, слева направо, «М», «М», «д», «О», «д» – и последняя – «Б».

– Да, вы, безусловно, правы. Я совершенно ясно различаю обе маленькие буквы «д».

– То, что я вам читал, – официальный протокол суда над Мари Мадлен д’Обрэ, маркизой де Брэнвилье, одной из знаменитейших отравительниц и убийц всех времен.

Я сидел молча, ошеломленный необычайностью происшедшего и доказательностью, с которой д’Акр раскрыл его истинный смысл. Мне смутно вспоминались некоторые подробности беспутной жизни этой женщины: разнузданный разврат, жестокое и длительное истязание больного отца, убийство братьев ради мелкой корысти. Вспомнилось мне и то, что мужество, с которым она встретила свой конец, каким-то образом искупило в глазах парижан те ужасы, каковые она творила при жизни, и что весь Париж сочувствовал ей в ее смертный час, благословляя ее как мученицу через каких-то несколько дней после того, как проклинал ее как убийцу. Лишь одно-единственное возражение пришло мне в голову.

– Как же могли попасть инициалы и эмблема ее титула на эту воронку? Ведь не доходило же средневековое преклонение перед знатностью до такой степени, чтобы украшать орудия пытки аристократическими титулами?

– Меня это тоже поставило в тупик, – признался д’Акр. – Но потом я нашел простое объяснение. Эта история вызывала к себе жгучий интерес современников, и нет ничего удивительного в том, что Ларейни, тогдашний начальник полиции, сохранил эту воронку в качестве жутковатого сувенира. Не так уж часто случалось, чтобы маркизу Франции подвергали допросу с пристрастием. И то, что он выгравировал на ободке ее инициалы для сведения других, было с его стороны совершенно естественным и обычным поступком.

– А что это? – спросил я, показывая на отметины на кожаном горлышке.

– Она была лютой тигрицей, – ответил д’Акр, отворачиваясь. – И, как всякая тигрица, очевидно, имела крепкие и острые зубы.


1902

Ужас штольни Синего Джона

Эта рукопись была найдена среди бумаг доктора Джеймса Хардкасла, умершего от туберкулеза 4 февраля 1908 года в доме 36 на Аппер-Ковентри-Флэтс в Южном Кенсингтоне. Люди, близко его знавшие, отказываются выразить какое-либо мнение об этом документе, однако единодушно утверждают, что покойный был трезвым человеком научного склада ума и, отличаясь полным отсутствием воображения, вовсе не выказывал склонности к выдумыванию фантастических историй. Рукопись лежала в запечатанном конверте, содержимое которого обозначалось как «Краткий рассказ о событиях, произошедших близ фермы мисс Аллертон на северо-западе Дербишира весной прошлого года». На другой стороне конверта была карандашная надпись:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация