Девушка снова фыркнула. Потом посерьезнела и внимательно посмотрела на задумчиво уставившегося на огонь брата.
- Она ведь тебе понравилась, да?
- Кто? - Натан вздрогнул и с недоумением посмотрел на нее.
- Эулин. Новый член нашей команды.
С чего ты взяла? - он пожал плечами.
- Может, с того, что до этого времени ты наотрез отказывал всем, кто пытался вступить в наш отряд. А ее принял. И даже сходу предложил переехать сюда.
- Глупости говоришь! - он слегка рассердился. - Переехать предложил, чтобы опять не нарвалась на кого-то вроде парней из отряда Бешеного Гастона. С виду она мало похожа на сильного наемника. Так что желающих пощупать на прочность найдется изрядно. А в команду я ее взял из-за того, что целитель нам и правда не помешает. Если бы такой был с нами, когда отца ранили... - голос Натана сорвался, и он не захотел продолжать.
Найя тоже помрачнела. Чтобы нарушить воцарившееся тягостное молчание, она предложила вскипятить еще чаю. Дождавшись кивка брата, отправилась на кухню и вскоре вернулась с подносом. Словно и не прозвучало недавно слов об отце, завела пустой, ничего не значащий треп.
Увидела, что Натан постепенно расслабляется, и рискнула продолжить разговор об Эулин. Найя искренне желала брату счастья, но понимала, что с каждым годом он все сильнее замыкается в своей раковине. А ведь это она мысленно видела себя помогающей Натану и его будущей жене воспитывать детей. Сама же довольствовалась бы ролью доброй тетушки.
В отличие от большинства, кто видел только внешний образ этого сурового, даже жесткого парня, она знала его и с другой стороны. Знала, сколько в нем нерастраченного душевного тепла, доброты и любви. И Найе очень хотелось, чтобы он нашел женщину, которая тоже это оценит.
Новая знакомая показалась ей необычной, загадочной, но в целом неплохой и заслуживающей доверия. В ней не чувствовалось подлости и гнильцы. А в людях Найя разбиралась и своему чутью верила. Так, может, хоть в этот раз в Натане пробудится серьезный интерес?
- Неужели она тебе совсем не нравится? Ты не находишь ее привлекательной? - осторожно спросила девушка.
Натан явно был недоволен тем, какой поворот приняла беседа. Но прямо посылать сестру не хотел.
- Слишком мелкая и тощая, - сухо проговорил. - Хотя глаза, пожалуй, красивые.
Найя мысленно хмыкнула.
- А я думаю, что понравилась она тебе куда больше, чем хочешь признаться.
- И с чего ты сделала такой вывод, сестренка? - насмешливо спросил брат.
- Может, с того, что до этого дня настолько грубым с женщинами ты не был? Это с мужчинами не церемонился. Но с девушками соблюдал хотя бы элементарную вежливость. А на Эулин едва ли не рычал!
- Странная у тебя логика, - даже удивился Натан. - Раз я проявляю к ней неприязнь, значит, она мне нравится? Ты ничего не напутала?
- В твоем случае, как мне кажется, эта логика срабатывает, - усмехнулась Найя. - Уж прости, но за столько лет успела узнать тебя как облупленного, братец! Мне даже мысли твои и эмоции читать не нужно, чтобы понять, что ты чувствуешь.
- Напридумывала себе Единый знает что! - сплюнул Натан и поднялся с кресла. - Я спать. Ты тоже лучше ложись. Завтра с утра нам надо встретиться с потенциальным клиентом.
- Доброй ночи, брат! - промурлыкала довольная Найя.
Похоже, она попала в точку своим предположением. И на душе стало радостнее. Все-таки не такой уж непробиваемый у нее братец! И ничто человеческое ему не чуждо. Осталось осторожненько выведать у самой Эулин, как она находит Натана. Но спешить тут не следует. А то можно все испортить.
Найя сгрузила на поднос грязную посуду и, что-то мурлыча себе под нос, двинулась на кухню.
Натан Альбер
Вопреки тому, что сказал сестре, Натан не стал сразу ложиться в постель. Сна не было ни в одном глазу. Слишком сильное смятение царило внутри. А ведь раньше он гордился собственной сдержанностью и умением брать под контроль чувства в случае необходимости. Сегодняшний день изменил все, и это вызывало у Натана такое раздражение, что хотелось рычать в бессилии или что-то крушить.
Он распахнул окно и судорожно втянул прохладный вечерний воздух. Некоторое время стоял так, закрыв глаза и унимая бешеное биение сердца. Слова Найи задели за живое так сильно именно потому, что были правдой. Но сестренка даже представить не могла, насколько тут все сложнее.
Проклятое наследие предков! Натан многое бы отдал, чтобы быть обычным человеком. Пусть был бы менее сильным, но и лишился бы проблем, связанных с его звериной сутью. Да и вообще не чувствовал бы себя среди людей чужаком, которого лишь терпят.
А чего стоило сдерживать обращение, когда внутри клокотала злость! Но местные и так видят в нем чудовище. После же демонстрации внутреннего зверя и вовсе начнут шарахаться.
Труднее всего было поначалу, когда он был пятилетним пацаном, видящим вокруг только врагов. Если бы не защита Марка Альбера, звереныша попросту пришибли бы.
Всем, что у него есть сейчас, Натан обязан старому наемнику. Тот стал ему настоящим отцом, научил жить среди людей, защищал и оберегал, как родного. Из горла Натана вырвалось какое-то клокотание. Горло сдавило от подступивших эмоций.
Как же ему не хватало отца! Годы проходят, а глухая тоска не унимается. В этом он тоже похож на сородичей. Если уж те открывают кому-то сердце, то становятся вернее псов. За своих готовы глотку перегрызть любому! Может, именно поэтому мало кого считают близкими. С прочими же безжалостны, как дикие звери.
Те годы, что он прожил в измененных землях в родном племени, остались в памяти обрывчатыми, но очень яркими воспоминаниями. Его тогда звали Дигар. Он был сыном вождя. В мальчишке чуть ли не с первых месяцев жизни взращивались определенные установки. Будущий вождь должен быть сильным, беспощадным, внушать страх. Когда умирает прежний глава племени, среди его сыновей устраивается жестокое состязание, живым из которого выходит только один. Именно поэтому к собственным братьям нельзя привязываться. И каждого воспитывают отдельно.
Единственным существом, которое ему позволили любить, была рабыня, заменившая ему мать. Отец был чем-то недосягаемым, будто звезды на небе. В нем Дигар видел лишь пример того, каким должен стать впоследствии. Матери же было запрещено с ним общаться. Как и с другими сыновьями. Материнская любовь ослабляет - так считали в племени. Да и любой из сыновей может погибнуть во время состязания. Незачем к ним привязываться. Поэтому всю свою любовь мать отдавала дочерям и мужу.
А потом пришел тот страшный день, когда в стычке с другим племенем погиб отец. И настало время выбирать нового вождя.
У Дигара было пять братьев. Старшему из них недавно исполнилось тридцать, у остальных возраст колебался от шестнадцати до двадцати пяти. С учетом того, что алкары, как и райны, живут дольше обычных людей, лет до двухсот - совсем еще молодые. Но уже достаточно сильные, чтобы сражаться.
