Все дальнейшее воспринималось Алиэлем с трудом. Аэропорт, перелет, поездка к тайному убежищу. Постоянно перед глазами стояло лицо Лизы, с немного неправильными чертами, но от того еще более трогательное и дорогое. Огромные глаза, в которых можно утонуть, только раз смотрели на него с таким чувством, как при последней встрече. В тот день, когда Алиэль вырвал ее из рук Гелаэллы, вылечил, оберегал ее сон. Ради того, чтобы она еще раз посмотрела на него с таким теплом, он бы многое отдал. И вот сегодня Лиза снова смотрела на него так, хотя и не подозревала, кто перед ней. Эта встреча не случайна. Само провидение показывает ему, что он на верном пути. Лиза нуждается в его заботе и любви, а он готов все для нее сделать. Арнорд никогда в нужный момент не оказывается рядом с Лизой. Когда ей грозит опасность, когда она на краю гибели. А Алиэль будто чувствует это нутром, они с Лизой незримо связаны. И почему-то он больше не сомневался – ребенок, которого она носит, – от него.
***
Алиэль оставил машину в нескольких километрах от нужного места, спрятав ее за деревьями небольшой лесополосы. Дальнейший путь проделал пешком, двигаясь почти с такой же скоростью, что и на машине. Во время бега испытывал пьянящее чувство. Ветер с силой хлестал его лицо, но он почти не ощущал дискомфорта. Ему казалось, он летит, легкий и беззаботный, как птица. Даже мысли развеялись на этом диком, необузданном ветру и унеслись прочь. Но чем ближе становилась цель его безумного бега, тем медленнее он двигался. Возле заброшенного здания, где находился тайный ход в подземный бункер, Алиэль остановился.
На лбу прорезалась складка, а губы сжались. Он одновременно желал и боялся посмотреть в глаза тем, кто предал его, оставил на произвол судьбы. Но отступничество их всех значило не так много, как вероломство матери. Если Лизу он понять мог, она любила Арнорда, а его лишь терпела, то выбор Гелаэллы не укладывался в голове. Для матери не должно быть ничего важнее ребенка. Сколько раз он имел возможность убедиться, что несмотря на внешнюю холодность, Гелаэлла любила его и поддерживала. Как же понять ее выбор сейчас?
Алиэль знал, что из окон дома за ним сейчас наблюдают скрытые камеры. Их не обманет маскировка, да он и так уже давно ее сбросил. Расправив плечи, он тряхнул шевелюрой, приобретшей золотистый цвет, и направился к зданию. На его губах играла легкая улыбка. Он уже предчувствовал фурор, который произведет его появление.
***
Сегодня настал черед Дмитрия Баренцева дежурить на пульте охраны. Он с тоской смотрел на экран, передающий изображения с камер. Да кому вообще взбредет в голову соваться сюда? Разве что бомжи какие-нибудь забредут, да и то вряд ли. Здание располагалось далеко от обитаемых мест. Раньше здесь находился музей, но он был уже давно разрушен и никого не интересовал. Все, что оставалось тут ценного, давно вывезли. Но порядок есть порядок. Их осталось не так много. Всего двадцать с лишним. Даже самым высокопоставленным вардокам, исключая Гелаэллу и Крилона, приходилось нести вахту на посту.
Дмитрий с трудом скрывал неприязнь к новому начальничку. Лабораторная крыса стала диктовать всем свои порядки, обойдя особ, более подходящих на эту роль. Уж лучше бы Сверра поставили начальником. Дмитрия поражало, что обычно хамоватый и агрессивный Эллингсен легко смирился с новым положением. Более того, Крилон внушал ему искреннее уважение, особенно с тех пор, как изобрел вакцину. Когда Дмитрий пытался говорить с другом на эту тему, тот сразу пресекал недовольство начальником. Да и Гелаэлла ни во что не вмешивалась, словно ей вообще на все плевать. Не раз уже Дмитрий думал, что нужно делать ноги отсюда, прихватив побольше вакцины, искать оставшихся вардоков и пытаться вернуть власть. И на этот раз именно он стал бы во главе планеты. А почему, собственно, нет. Он больше достоин этого, чем белобрысая выскочка. Крайне неприятный субъект, а от его взгляда мурашки по коже. Раньше только наместник производил на него такое впечатление. Но если Алиэль занимал свое место по праву, то с властью Крилона мириться не хотелось.
Интересно, что там сейчас творится в большом мире? Они совсем здесь отстали от жизни. Нужно бы заслать лазутчиков, но вардокам и полукровкам опасно туда соваться. Их тут же схватят и разорвут на части. А верные люди вероятно где-то и остались, но как до них добраться? Можно, конечно, послать в качестве шпионки любовницу Сергея Суморокова, но она вряд ли на это пойдет. А вардок ее в обиду не даст. Девчонка почти носу не кажет из своей комнаты, прекрасно понимая, что для остальных она − бутылочка с едой. Они тут лишены естественной пищи, приходится питаться запасами консервированной крови. Дмитрий уже готов выть от подобного ограничения. Да и заняться тут совершенно нечем, работа в лаборатории хоть и занимала много времени, но успела достать монотонностью. Дмитрий чувствовал себя, как в тюрьме. Даже развлечений никаких нет. Нужно было хотя бы Валентина с собой прихватить, но пришлось бежать в жуткой спешке, прямо из дворца.
Как быстро все произошло. Еще недавно мир казался твердым и надежным, Дмитрий уверенно продвигался по служебной лестнице, чувствуя себя хозяином жизни. Все начало рушиться с появлением роскошного красавчика, Виктора Уланова, которого он считал очередной игрушкой. А ведь Дмитрий всерьез им увлекся, такого он еще не испытывал ни к кому и никогда. Может, эта страсть и помешала ему увидеть правду. А ведь сколько необъяснимых событий происходило вокруг Виктора, которые должны были бы насторожить. Взять хотя бы расследование смерти Надежды Ланской, когда каким-то непостижимым способом Виктор узнал обо всем, что произошло на месте убийства. Тогда ему удалось убедить Дмитрия, что он лишь подключил логику и умело использовал блеф с подозреваемым полукровкой. И Дмитрий закрыл глаза на эту странность и даже на реакцию арестованного, который отнесся к Виктору, как к сверхсуществу. Он, в отличие от остальных, смог уловить его необычность. А случай в клубе «Сумеречный мир», когда горделивая вардонка Эмира Адахази сбежала от одного лишь прикосновения Виктора. Ну, как он мог быть таким слепым, не сопоставить все это? Дмитрий ударил кулаком по столу, отгоняя терзающие сердце воспоминания.
Что проку корить себя? Прошлого не вернешь. Красивая игрушка оказалась существом, легендой о котором пугали маленьких вардоков. Виктор Уланов – Золотой Бог. Это до сих пор не укладывалось в голове Дмитрия. Он ведь не раз прикасался к нему, весь трепеща от возбуждения, грезил о нем по ночам. Играл с огнем, не догадываясь, как велика возможность обжечься. До сих пор в кошмарных снах видел стоящего в огне Виктора, мановением руки превращающего полукровок в живые факелы…
На мгновение Дмитрию показалось, что его кошмар воплотился в реальность. Широко раскрыв глаза, он смотрел на экран, с которого прямо на него смотрел ухмыляющийся Золотой Бог. Дмитрий зажмурился, потом снова разлепил веки – изображение не исчезло. Виктор Уланов, правильнее сказать, Арнорд, помахал ему рукой и скрылся из виду, войдя внутрь здания.
Дмитрий завопил, вскочил с места и ринулся из комнаты видеонаблюдения. На его крики выглядывали остальные члены маленького сообщества, не занятые сегодня в лаборатории или на других постах. Не отдавая себе отчета, он бежал к тому, кого так не хотел воспринимать вожаком. Остановившись на пороге лаборатории, он визгливо воскликнул:
