Лиза колебалась, с отвращением глядя на коричневые куски непонятно чего, плавающие в супе.
– Извини, если я съем это, меня вырвет.
– Зря. Силы тебе потребуются, – пожала плечами Армелия. – Точно не будешь?
Она с вожделением взглянула на миску, в которой вяло водила ложкой Лиза.
– Хочешь? – Лиза поспешно придвинула суп к ней ближе.
Армелия не заставила себя упрашивать и набросилась на еду.
– Иногда меня кормили раз в несколько дней, – угрюмо буркнула она, искоса глянув на Лизу. – За эти ужасные недели я поняла, что на самом деле значит голод. Когда еда тебе даже снится. Вспоминаешь, какой переборчивой была раньше, сколько продуктов просто так выбрасывала. А диеты, на которых постоянно сидела… – Армелия хрипло расхохоталась. – Идиотка. Все мы не ценим то, что у нас есть, пока не станет слишком поздно.
Лиза смотрела на нее, не узнавая. Все больше она понимала, насколько сильно изменилась подруга. Словно другой человек. В сущности, она не знала эту Армелию, похожую на дикого зверя. В ней остались одни инстинкты – выжить любой ценой. Как далеко подруга могла бы зайти ради этого? Лизе не хотелось углубляться в эти мысли. Она снова пересела на свою кровать и легла лицом к стене. Слышала за спиной чмокающие утробные звуки и пыталась отгородиться от этого. Неужели, и она станет такой? Сколько еще сможет сохранять чувство собственного достоинства, пока не превратится в затравленную добычу? Арнорд, где же он? Поскорей бы нашел ее, увез отсюда. По спине пробежал холодок. А что, если все это подстроено? Да, он найдет, но сам окажется в ловушке? Гелаэлла столько искала его, чтобы теперь упустить, когда появился такой шанс? Жаль, что она не может, как Арнорд, читать чужие мысли. Как же хотелось понять, что на самом деле нужно Гелаэлле. Можно только догадываться, какие страсти обуревают эту внешне бесстрастную, похожую на мраморную статую, вардонку…
***
Передовой отряд оллинов быстро оцепил территорию замка клана Нианей. Захватчикам даже не пытались оказать сопротивление. Да и кто мог бы это сделать? Все способные сражаться мужчины погибли в решающей битве, в поселении остались только женщины, дети и крунилы. А для последних не имело значение, кто станет новыми хозяевами. Гелаэлла делала все, чтобы в замке не началась паника. Она четко и уверенно отдавала распоряжения, чтобы готовили торжественный обед, приводили в порядок комнаты. Гелаэлла понятия не имела, чем могут питаться оллины, поэтому велела выставить и кровь, и пищу, которую употребляли крунилы. Может, что-то и подойдет. Даже если нет, оллины должны видеть, что их встречают смиренно и покорно, со всеми возможными почестями. Это единственный шанс на спасение.
Кида, которая раньше подчинялась только матери, теперь заглядывала Гелаэлле в рот и подобострастно ожидала распоряжений. Не нужно было включать эмпатию, чтобы понять – страх захлестывал вардонку с головой. Они все боялись. Невольно искали защиты рядом с ее притворной уверенностью. Если бы и принцесса проявила слабость, они бы окончательно сломались. Кто знает, каких бы глупостей наделали? Попытались бежать, вызвав гнев оллинов, или даже сражаться, как загнанные в ловушку звери. Сцепив зубы, Гелаэлла удерживала на лице бесстрастную маску. Долгие годы она училась прятать за ней то, что на самом деле чувствует. Теперь это пригодилось, как никогда. Но других обмануть можно, а вот себя… Холодный липкий страх заползал в самые укромные уголки души, мучил сомнениями. А что, если оллины все равно их убьют? И все окажется напрасным. Ее бравада, надежды таяли с каждой секундой, пока за замковыми стенами бряцали шпорами сапог захватчики, устанавливая новые порядки.
Пока они никого не убивали, видимо, ожидая, когда высадится командование. Дежурившая у окна Кида докладывала о каждом их шаге. В замок пока тоже не пытались вторгаться, ограничившись окружающей территорией. Тревога почти ощутимо накалялась. Гелаэлле все труднее становилось сдерживать панику слуг. Визг Киды заставил ее вздрогнуть.
– Спускается!
– Кто? Что?
– Их главный корабль… Наверное, главный. Он самый большой, – неуверенно добавила вардонка.
Гелаэлла подошла к окну, отодвинула служанку и посмотрела наружу. Корабль, настолько большой, что заполонил собой все небо, превращая день в ночь, завис над замком. Открылся люк, излучающий яркий белый свет. Солдаты оллинов стали вокруг кольцом, защищая от возможной опасности. Гелаэлла слышала над ухом прерывистое дыхание Киды, сама же с трудом пыталась подавить дрожь. Из люка потоками полилась энергия, переправляя на землю новых захватчиков. Гелаэлла насчитала десять. Несколько минут пришельцы о чем-то говорили с окружившими их солдатами, затем один махнул рукой в сторону замка. В горле Гелаэллы пересохло, она нервно сглотнула и повернулась к слугам.
– Будьте готовы. Все выходим в холл и ждем. Как только они войдут, все опускайтесь на колени. Оллины должны знать, что мы принимаем их, как победителей. Если хоть кто-то из вас все испортит, я не сомневаюсь, что нас уничтожат на месте.
Одна из служанок глухо вскрикнула, Гелаэлла смерила ее тяжелым взглядом. Девушка поспешно зажала рот рукой.
– Мы все поняли, величайшая, – раздался голос Киды.
Гелаэлла слегка улыбнулась – ее признали королевой, даже при том, что Вистара Нианей еще жива. Она коротко кивнула и сказала:
– Приведи мою мать.
Кида послушно выбежала из помещения. Когда вернулась, ее лицо алело пятнами.
– Что случилось? – внешне невозмутимо спросила Гелаэлла.
– Она мертва, – выдохнула Кида. – Отрезала себе хоботок.
Жуткая смерть, но быстрая. Без хоботка ни один вардок не проживет и минуты, но боль при такой смерти невыносимая. Гелаэлла содрогнулась, но тут же ощутила, что на нее устремлены всеобщие взгляды. Не время и не место выказывать слабость, хотя к матери она испытывала привязанность. Если весть о гибели отца и брата оставила Гелаэллу равнодушной, то смерть матери что-то затронула в душе. Сдерживая рвущийся изнутри гнев, Гелаэлла пообещала себе, что когда-нибудь отомстит оллинам. И за то унижение, которое сейчас предстоит, тоже.
Гелаэлла надела лучшее платье, особенно подчеркивающее необычный цвет ее глаз, – радужно-фиолетовое, с лиловыми переливами. Такой цвет мало кому шел, но юной принцессе придавал чарующую таинственность. Она придирчиво осмотрела себя в зеркале и слегка присобрала у висков длинные, доходящие до колен волосы. Кида расчесала их до глянцевого блеска. Яркая красота Гелаэллы не нуждалась в дополнительных ухищрениях, но она все же впервые в жизни накрасила лицо. Губы стали еще более алыми, а глаза глубокими, как бездна.
Не успела она привести себя в порядок, как в комнату вбежала другая служанка и взволнованно выпалила:
– Они здесь. Хотят видеть того, кто здесь главный.
