– Почему молчишь?
Алиэль грубо приподнял ее подбородок, хотелось размозжить ей челюсть собственными руками.
– Отвечай!
Она сбросила его руку и разомкнула губы:
– Ты и сам все знаешь. Зачем мне еще что-то говорить?
– Ты понимаешь, что всех нас погубила? Ты… сука!
Она слегка улыбнулась, словно в ответ на шалость неразумного ребенка.
– Думаешь, меня это волнует?
От нескрываемой насмешки в голосе Гелаэллы ему захотелось убить ее на месте. Но Алиэль сдержался и поднял с пола гребень. Встав за спиной матери, начал осторожно расчесывать ей волосы.
– Клирон все рассказал, – нарочито спокойным голосом сказал он. – А то, о чем умолчал, я считал с него сам. Ты использовала его, усыпила бдительность. Подстроила побег Арнорда. Наверняка, он обещал тебе золотые горы, а в итоге что сделал? Тебя нашли оглушенной на полу лаборатории. Он обманул тебя, мама. Когда ты, наконец, поймешь, что не нужна ему?
– Я и так это понимаю, – их глаза в зеркале встретились. Гелаэлла улыбалась. – Понимала все это время. И когда он делал вид, что чувства вернулись. Знала, что его слова – пустые обещания.
– Если знала, тогда почему? – он обескуражено смотрел на нее. Рука с занесенным гребнем остановилась, она молча забрала его и стала расчесываться сама.
– Если бы не помогла ему бежать, ты бы убил его. Рано или поздно.
– Но ты все равно не сможешь быть с ним рядом! Я не понимаю тебя.
– Не понимаешь, что кого-то можно любить так сильно, что желать ему жизни даже вдали от себя? – она снова улыбнулась. – В таком случае, ты не любил по-настоящему… Или просто еще не сталкивался с подобным выбором.
– Мы все погибнем, ты это понимаешь? – он потер лоб ладонью.
Ярость исчезла, сменившись накатывающим все сильнее отчаянием.
– Да, возможно. Но точно из-за меня? – она пытливо взглянула на него. – Или из-за того, что не можешь решиться отдать ему девчонку?
– Ты понимаешь меня лучше, чем остальные, – вздохнул Алиэль.
– Я понимаю тебя лучше, чем ты сам себя понимаешь, – заметила Гелаэлла. – И знаю, что окончательный выбор для тебя еще впереди. Ты пошел в меня, сын. В этом твое несчастье. Если ты любишь, то для тебя это чувство выше всего остального, оно пожирает твою душу. Иногда я думаю, что это обратная сторона моего дара…
– Какого дара? – он наморщил лоб.
– Неважно… Скорее всего, дело не в этом. Мы с тобой в чем-то ущербнее других. Но это наша единственная слабость. Как ахиллесова пята. Помнишь такой греческий миф?
– Сейчас не время говорить о мифологии, – сухо откликнулся Алиэль. – Нужно думать о спасении. Если бы у меня был оллиниум… Но ты ведь спрятала его еще там, в убежище…
– И даже если бы захотела сказать, где, тебе до него не добраться, – закончила за него мысль Гелаэлла. – Так что нет смысла об этом говорить. Что предлагают «неотмеченные»?
– Обещают нам жизнь, если сдадимся.
– Это уже много, если, конечно, не врут.
– Твой Арнорд бы врал о таком? – с вызовом спросил Алиэль.
– Тебе сказал об этом Арнорд? – задумчиво ответила она. – Тогда можешь быть спокоен. Он не нарушит обещания.
– Одно же нарушил, – не удержался он от язвительного замечания. – Тебя с собой не взял.
– Я – другое дело, – в ее голосе прозвучала боль. – Но ты – его сын. Он не обманет тебя.
– Как благородно! – саркастически протянул Алиэль. – Прямо тошнит от этого благородства.
– Напрасно… Это твой единственный шанс.
Гелаэлла снова вернулась к прерванному занятию, давая понять, что разговор окончен. Алиэль хотел сказать что-то грубое и колкое, но в этот момент сердце будто иглой проткнули. Накатила волна тревоги, внутренний голос захлебывался, пытаясь о чем-то предупредить. В голове отчетливо раздался крик. Лиза! Не разбирая дороги, он ринулся из комнаты.
Уже через несколько минут он находился в лаборатории. Клирон, возившийся с пробирками, недоуменно взглянул на него:
– Что-то случилось?
Не удостоив ученого ответом, Алиэль бросился к двери смежного помещения, провел пропуском по замку. Оказавшись на пороге, на секунду замер, оценивая обстановку. Лиза корчилась на постели, обхватив живот руками. На закушенной до крови нижней губе выступила кровь.
– Лиза!
Он метнулся к ней, прижал к себе. С ее губ сорвался жалобный стон.
– Милая, что?.. Что с тобой?
– Ребенок… – еле слышно выдавила она. – Что-то не так…
Ее лицо исказилось от новой вспышки боли.
– Сколько это уже длится?
– Не знаю… Несколько минут…
– Почему не позвала кого-то?
– Я звала, – она издала протяжный вопль. – Никто… не… приходил…
Алиэль обернулся в сторону двери, там уже стоял Клирон, с непроницаемым выражением лица глядя на происходящее. Мерзавец! Не мог не слышать ее криков.
– Сделай что-нибудь! – едва сдерживая ярость, приказал он.
– Могу дать обезболивающее, но пока оно подействует, все само пройдет, – даже не двинувшись с места, проговорил Клирон.
Алиэль пообещал себе, что позже оторвет ему голову, и снова повернулся к Лизе:
– Родная, потерпи немного…
Он сел рядом, обхватил ее руками и стал укачивать, как ребенка. Лиза уткнулась лицом в его шею, Алиэль чувствовал горячие слезы, обжигающие ему кожу. Хотелось скрежетать зубами от бессилия. Как помочь безмерно дорогому существу? Вспышкой озарения мелькнула мысль – Арнорд владел способностями к исцелению. Может, и он сумеет облегчить страдания Лизы? Но как это сделать?
Алиэль сосредоточился, стараясь передать Лизе энергию, пламенно желая направить ее в нужное русло. Внутренняя река всколыхнулась, он ощутил покалывание в пальцах. Энергия изливалась в девушку, мало-помалу ее дыхание выравнивалось, она дрожала все меньше. Наконец, облегченно вздохнула, но не отстранилась, продолжая цепляться за него.
– Тебе легче, родная?
– Да, – всхлипнула она. – Еще ноет внутри, но не так сильно… Боль на этот раз была сильнее, чем обычно… Ему плохо…
– Кому?
– Ребенку. Я чувствую.
– Мы что-нибудь придумаем. Я не позволю случиться ничему плохому ни с ним, ни с тобой, – с убежденностью, которой на самом деле не испытывал, произнес Алиэль.
Он бережно прижимал к себе любимую девушку, вдыхал ее запах, ощущал щемящую нежность. Мог бы просидеть так вечно, ничего больше не желая. Лиза первая отстранилась, словно приходя в себя от временного помешательства. Ее глаза, покрасневшие от слез, опалили холодом.
