— Мы постараемся подготовить все к церемонии на будущей неделе, хорошо? — Рив взял мое лицо в теплые ладони и ласково коснулся губами моих губ. Не целуя, только намечая поцелуй.
— Какой церемонии? — опешила я.
В глазах дракона загорелись яркие искорки счастья.
— Твой отец готов подписать все бумаги. Твой почти оборот сильно напугал и его. И какой бы сволочью по отношению к тебе он ни был раньше, но, похоже, свою дочь все же любит, хоть и не умеет правильно это показать. Натан и Рэндол сейчас занимаются нашим новым брачным контрактом. И фарфоровый бизнес перейдет в твои руки сразу после того, как ты доучишься в Академии драконов.
Я нахмурилась, совершенно ничего не понимая. Как же доучусь? С браслетом на руке? Он шутит?
— Рив, но браслет…
— Я поговорю с ректором, тебя никто не будет отчислять. Несколько недель не сыграют в общем плане твоего обучения решающей роли. Займемся пока теоретическими дисциплинами. По ним у тебя достаточно пробелов. Не только в магии. А потом, после свадьбы и первого оборота, уже будем укрощать твой огонь. Согласна?
— Несколько недель? — Что он хочет этим сказать?
— Амалия, я уже связался с матерью, и она начала подготовку нашей свадьбы. Твое платье, которое начали шить ранее, уже почти готово. Мне сшить костюм не составит труда. Самое основное — найти поваров, пригласить гостей… Рэндол предлагает отметить это во дворце. Что скажешь?
Что скажу? Я была в совершенном шоке, не зная, что даже думать-то. Не то что говорить!
— К-когда все планируется? — Мой голос срывался.
— Если получится, то в конце следующей недели. — Синий взгляд горел счастьем. — Ты согласилась выйти за меня, Амалия. Не передумала?
Я нахмурилась, только сейчас, кажется, начиная осознавать, что происходит.
— Отец дал согласие? — повторила как дурочка.
— Да. Твой отец согласен на наш брак. И уже очень скоро ты станешь моей женой, Амалия…
Я молчала. Молчала, чувствуя, как на лице медленно, но верно расползается широкая и довольная улыбка. Ривьер все же будет моим!
Глава 27. О ненавистных браслетах
— Как мы здесь оказались? — Я смотрела на знакомую с детства обстановку собственной комнаты и совершенно ничего не чувствовала. Ни желания подойти к шкафу и потрогать свои старые платья, ни ностальгии по детским игрушкам, которые занимали почти все полки, так как отец считал, что книгам в женской спальне не место.
— Ты не помнишь? — В синих глазах все еще можно было увидеть беспокойство. — Как только ты немного пришла в себя, я сразу же взял тебя на руки и твоя мама указала мне дорогу сюда. Сказала, что тут мы сможем немного побыть наедине, пока ты окончательно не успокоишься. Ты очень напугала нас всех, Амалия…
А уж как я напугалась сама — не передать словами.
— Прости… — смиренно опустила взгляд, ощущая себя неловко. Я не хотела все портить. Надо было молчать до конца. Рэндол предупреждал о последствиях.
— Тебе незачем извиняться, Амалия. Ты не виновата в случившемся. Виноват в этом твой отец, Натан, я, но никак не ты. — Рив ласково погладил меня по щеке, заставив посмотреть на него. Робко улыбнулась от его слов. — Голова уже не кружится? В сон еще тянет?
— Голова нет, а в сон еще немного клонит. Это ведь пройдет? — Мне хотелось убедиться, что ничего страшного не произошло.
— Да. Сильный магический выброс. Поспишь, и все пройдет. Чешуйки уже сошли. — Жених бережно погладил меня по плечу, где не осталось и следа былой огненной красоты. — Надо подождать твою маму с браслетом. Она обещала принести для тебя этот артефакт. Я с собой не брал, надеялся, что подобного не произойдет.
Да уж. Такое вообще нельзя предугадать. Ладно еще, что все обошлось и я сейчас живая и здоровая здесь сижу.
Надевать снова тот браслет, что рождал неприятные ощущения, не хотелось, но выбора не было.
— Так, значит, это твоя комната… — Рив с интересом смотрел по сторонам, разглядывая стройные ряды моих фарфоровых кукол с красивыми завитками волос на голове и затянутые в розовый бархат стены…
Я смущенно улыбнулась. На самом деле розовый цвет мне не очень нравился, но отец наотрез отказался проводить в моей комнате ремонт только из-за моих предпочтений.
— Да. — Я неловко встала с колен мужчины. — Я здесь выросла.
Говорить что-то еще не хотелось. Комната самого Рива в его доме понравилась мне куда больше, хотя там, конечно, и мебель была дороже, и сама обстановка богаче… Но не в этом было дело. Просто там… там было уютно. А тут просто ярко. Словно комната маленькой девочки, еще не сменившей рюши на платье на что-то более взрослое.
— Ты сможешь изменить в моей комнате все, что захочешь, когда мы поженимся. — Рив словно прочитал мои мысли, только не понял, что именно он прочитал.
Я улыбнулась от этих слов, чувствуя, как в груди разрастается счастье.
— В этом нет нужды. Твоя комната просто чудесна. Я неоднократно просила отца сделать здесь ремонт, но он запрещал.
Жених тихо фыркнул.
— Нам родители разрешили перестраивать свои комнаты как мы того пожелаем еще в четырнадцать. Именно тогда я расширил ванную комнату до размеров бассейна за счет смежного помещения. Тогда мне казалось, что я весь такой взрослый и независимый и супруга мне не нужна, а значит, и соседнюю комнату можно использовать…
Я изумленно распахнула глаза. То есть ему изначально выделили покои как для взрослого, подготовленные для супружеской жизни? Со смежной женской комнатой? Хотя чему тут удивляться, стоит только посмотреть на размер их дома… Я не удивлюсь, если и у Натана имеется нечто подобное. Это у нас небольшой дом и жилая часть маленькая.
— Но если хочешь, мы восстановим женскую половину. — Голос Рива дрогнул посреди фразы. — Если ты, конечно, не захочешь делить спальню со мной.
Делить спальню? С ним? Сердце забилось чаще, а ладошки вспотели от переполняющих меня эмоций. Он правда это сказал? Я не ослышалась? Драконы-мужчины ведь слишком ценят свое личное пространство, чтобы согласиться на нечто подобное. Чаще всего у супружеских пар драконов отдельные комнаты.
— Почему? — Я едва могла говорить. На глаза наворачивались слезы счастья.
Рив смотрел прямо, не скрываясь.
— Я люблю тебя, Амалия. И очень хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной. Днем, ночью. В горе и в радости. В богатстве и в бедности. Только ты…
Дыхание перехватило, а сердце защемило. Слезы все же вырвались на волю вместе с обуревающей меня радостью, любовью и счастьем.
— Я тоже люблю тебя, Рив. Да! Я хочу жить с тобой в одной комнате! — Я кинулась ему на шею, желая спрятать заплаканное и наверняка опухшее от слез лицо.
Мама всегда говорила, что я некрасива, когда плачу, и нужно держать нос выше, но сейчас не получалось. За последние недели столько всего произошло, что я уже не успевала за событиями.
