«Надо забыть обо всем этом и держаться от Малейвов — всех! — подальше. — решила я. — Вот-вот комиссия по освобождению пришлет мне дату прохождения окончательных тестов». Я закрыла глаза и попыталась вздремнуть, но мысли не угомонились, и все мое существо запротестовало.
Я открыла глаза, резко вскочила с койки и, наскоро пригладив волосы, вышла из комнаты. Хватит, не могу я больше так жить! Надоело! Я должна найти Найте и рассказать ему все, пусть сам решает, что делать со своим братом!
На город опустились сумерки; на улицах было еще оживленно — до комендантского часа оставалось еще время. Я как раз успею все рассказать Найте и вернуться в общежитие с очистившейся совестью. Тогда и сон, наверное, придет, и пирожки будут, наконец, съедены… Я продолжу правильную, нормальную жизнь! Без обмана, без недомолвок!
До отеля, куда устроили Найте, я домчалась в один миг; я так торопилась, словно была сильно ограничена во времени. Ворвавшись в холл отеля маленьким взъерошенным смерчем, я быстро просканировала взглядом помещение, нашла взглядом администратора, разговаривающего с кем-то у столиков, и направилась к нему.
Внезапно на моем пути появилась преграда. Высокая, белокурая и красивая.
— Тана Скайлер, — протянула «преграда». — Хорошо, что ты здесь. Нам надо поговорить.
«Начинаю ненавидеть эту фразу», — подумала я, и самым вежливым тоном, на который была способна в этот момент, сказала:
— Извините, у меня нет времени. Возможно, потом.
— Нет, сейчас, — резко сказала Лария Дейн, и, властно схватив меня за руку, повела куда-то в угол.
Я вырвала руку и отчеканила:
— Я не настроена на разговор.
Девушка — или уже молодая женщина? — приподняла правильные темные брови и усмехнулась.
— Я ненадолго тебя задержу.
— «Вас», — поправила я.
— Тебя, — оскорбительно повторила она. — Если твои пять минут так дорого стоят, таксистка, я тебе их возмещу. Заплачу столько, сколько ты и тебе подобные примерно зарабатывают за месяц.
Меня покоробили ее слова.
— С вами и вам подобными я не буду разговаривать, даже если получу за разговор целое состояние, — ответила я и, обойдя ее, пошла к администратору.
— Ты меня выслушаешь! — взревела Лария.
Ее рассерженный голос заполнил холл, и на нас многие уставились. Администратор, почуяв намечающийся скандал, поспешил подойти к нам — форма идеально выглажена, улыбка идеально сбалансирована. Мельком глянув на меня, он склонил голову, выражая уважение Ларии, и промурлыкал:
— Нужна ли вам моя помощь, гражданка Дейн?
— Таксистка не хочет брать мой заказ, — заявила Лария.
— Мы сейчас же вызовем вам другое такси, — заверил администратор, и кивнул швейцару, чтобы меня вывели.
— Я не на работе, и никакого заказа не поступало. Я пришла, чтобы…
— Дорогуша, — презрительно сладко проговорил администратор, — я прошу вас покинуть наш отель.
Швейцар попытался взять меня за плечи, но я стряхнула его тонкие ручки и спросила:
— По какому праву вы выгоняете меня, гражданку Союза, из общественного места?
— Вы нарушаете покой и порядок.
После этих слов мне захотелось показать этому мурлычущему негоднику, что такое на самом деле «нарушить закон и порядок», но перед самым освобождением устраивать скандал мне не хотелось. Развернувшись, я пошла к выходу из отеля.
«Ничего страшного, Найте найдет меня сам».
Вслед за мной из отеля вышла Лария.
— Поняла, где твое место? — бросила она мне в спину. — Такие, как ты, всегда будут вне нормальной жизни!
Я пошла быстрее, чтобы скорее оказаться подальше от этой дамочки.
— Глупая девчонка! — крикнула она; послышался торопливый цокот каблучков. — На что ты надеешься? Что Найте Малейв действительно тобой увлекся? Да он играет тобой, пользуется, чтобы мне досадить. Хотя, — она коротко рассмеялась, — он мог бы выбрать на роль в этом спектакле другую девушку. Красивую, интересную. Такую, при виде которой я бы сразу поверила, что между вами что-то может быть. А ты… ты всего лишь грязная таксистка.
Я остановилась, уловив в сочном контральто Ларии отзвуки другого голоса, более высокого, звонкого… Примерно с теми же интонациями говорила О-Тайла в тот вечер, когда мы с ней виделись в последний раз. Та же обида, та же зависть, та же злость.
Мне неприятно было вспомнить об О-Тайле, поэтому слова Ларии выбили меня из равновесия. Я обернулась.
Из окон отеля лился мягкий свет; он окутывал фигуру Ларии, тек по ее волосам, превращал их в белое золото. Молодая женщина выглядела, как и О-Тайла, неким божеством, по нелепости оказавшимся на этой планете.
«Она больше, чем красива — она прекрасна, — невольно подумала я. — Мир словно подстраивается под нее, выбирает наиболее выгодные ракурсы. Этот дар — сиять — дается от природы. Найте тоже сияет, тоже кажется прекрасным. В этом они похожи».
Лария подошла ко мне, белая, золотая, нереальная в свете огней.
Я поняла вдруг, почему наша дружба с О-Тайлой была обречена с самого начала. Она стала общаться со мной только потому, что я была в состоянии ее защитить, а я тянулась к ней, потому что меня всегда подсознательно влекло к ярким, «сияющим» людям.
— Да, посмотри на меня внимательнее, — произнесла Лария издевательски, заметив, как я на нее таращусь. — А потом посмотри на себя. У тебя не только красоты нет, в тебе вообще ничего женского нет. Так что оставь мысли о том, что в тебя гипотетически можно влюбиться. Хотя-я-я-я… Если внушить любовь, то, конечно, все возможно.
Стрелы ее враждебности попали в самое уязвимое место в моей броне. Я и сама очень часто задавалась вопросом: «Видит ли Найте что-то привлекательнее во мне, или его тянет ко мне только из-за энергетической связи?». Он ведь и тогда, в поселении, выбрал О-Тайлу… выбрал только потому, что она — это она, а не из-за энергетической связки.
Меня учили уважать и защищать себя, как человека и гражданина, но мне отчаянно не хватало уверенности в себе как в женщине. Так что я ничем не могла возразить Ларии, и стояла перед ней молча, способная только моргать.
Богическая гражданка Дейн почувствовала мою слабость и поднажала:
— Ты ведь понимаешь это, да? Понимаешь, что с ним ничего тебе не светит.
— Тебе тоже, — выдавила я. — И ты тоже это понимаешь.
— Кайетана? — раздался удивленный голос.
Я похолодела, и тяжело, будто двигаясь в тягучей смоле, повернулась к Хальду.
Да, это был Хальд собственной персоной. Только одет он был не в форменную одежду, а как гражданский. Но все остальное осталось прежним — ледяная голубизна глаз и их хищное выражение, сильное тело и опасность, кроющаяся в нем. Еще там, в поселении, Хальд пугал меня не властью, не силой… Я не понимала, почему из всех арестанток он выбрал именно меня, но была убеждена, что у него есть какие-то ненормальные наклонности.
