– Разве что… – прошептал Валер.
И он постоял еще пару минут рядом со своей «Ауди», погруженный в размышления.
7
В обязанности Сесиль входило составление пресс-релизов, касавшихся открытия парка после зимнего периода. Она располагала обширным списком респондентов и лично связалась со всеми массмедиа – как местными, так и более крупного масштаба. Главной приманкой нового сезона стала возможность провести «незабываемый уик-энд рядом с дикими животными». Лоренцо счел эту формулировку слишком напыщенной, но все же разрешил Сесиль действовать по собственному усмотрению. Сам он сейчас занимался другим: требовалось внести поправки в тексты информационных плакатов, предназначенных для посетителей и развешанных рядом со всеми загонами. Он хотел сделать их более ясными и поучительными. На собрании, куда Лоренцо созвал всех ветеринаров, он попросил высказаться каждого из них, чтобы доходчиво и кратко сформулировать суть своих посланий. Затем отдал тексты одному из оформителей зоопарка, поручив сделать их как можно ярче и интереснее. Лоренцо хотел, чтобы плакаты висели в каждой аллее, указывали маршрут и развлекали посетителей. Все, кто посетил парк, должны были узнать много нового, а главное, понять, насколько хрупко всё живое и насколько бережно необходимо относиться к природе. Его стремление к совершенству иногда раздражало Сесиль, но она побаивалась говорить ему об этом. Ей, конечно, хотелось, чтобы он уделял больше времени ей, а не тратил его на решение своих бесконечных проблем. И все-таки она с каждым днем любила его все сильнее, хотя и чувствовала, что угодила в западню, ибо Лоренцо не отвечал ей взаимностью. Да, он желал ее, всегда был ласков с ней, иногда даже преподносил цветы или духи, но не вкладывал душу в их отношения. А когда она пыталась теснее сблизиться с ним, тут же уклонялся под тем или иным предлогом. Он проводил с ней одну-две ночи в неделю, не больше. И, уж конечно, очень редко находил время повести ее в ресторан. Если она оставалась у него на ночь, он наутро готовил ей завтрак, но всем своим видом показывал, что ему некогда, что он спешит. И хотя говорил с ней мягко, все же вовсе не так, как должен говорить влюбленный, а иногда не слушал ее, явно думая о чем-то другом. Сесиль была достаточно опытна, хорошо знала жизнь и мужчин, чтобы обманываться на сей счет. Она испробовала все, чтобы заставить Лоренцо относиться к ней иначе, но слишком хорошо понимала, что он не тот человек, которым можно манипулировать. Вызвать его ревность было невозможно, разыграть равнодушие – и того меньше. Она старалась быть ему полезной, незаменимой, но стоило ей проявить излишнюю инициативу, как он ставил ее на место.
Кроме того, Сесиль очень тревожило присутствие Жюли. Их союз с Марком явно шел к разрыву, и окружающие приписывали это злосчастному выкидышу; одна лишь Сесиль смутно угадывала в этом другие причины. Явную близость Лоренцо и Жюли трудно было объяснить только совместной работой. Во всех взглядах, которыми они обменивались, во всех ласковых жестах таилось нечто большее, чем простая дружба. Неужели их былая любовь еще не умерла и они хотели ее вернуть? Сесиль прекрасно понимала, что открыто бороться с Жюли, критиковать ее бесполезно, – Лоренцо этого не допустит. Так каким же образом удалить соперницу из парка, если та уже не говорит об отъезде и, судя по всему, даже не собирается выходить замуж за Марка?!
А тут на Сесиль свалилась еще одна неприятная забота – приезд матери и отчима Лоренцо. Он решил предоставить им свой домик. Следовательно, в течение нескольких дней она не сможет спать с ним, поскольку он категорически отказывался принимать ее на территории парка, в комнате под крышей здания администрации. Хуже того, Сесиль вздумала подготовить домик к визиту его родителей – застлала постели, сделала генеральную уборку. Она занялась этим, когда он уехал на работу, и поставила Лоренцо в известность только днем, встретившись с ним в парке в обеденный перерыв. По его кривой улыбке и неохотной благодарности Сесиль осознала свой промах – Лоренцо вовсе не желал, чтобы она вела себя как его официальная любовница. Поняв это, она почувствовала, как больно сжалось ее сердце. Оставалось посмотреть, в каком качестве он представит ее своим родным: Сесиль считала это важной проверкой. Только бы Жюли не крутилась в этот момент тут, поблизости, ведь она давно уже знала семью Лоренцо и уж наверняка встретит их, как родных. Но Сесиль решила бороться до конца и показать себя в самом лучшем свете родителям Лоренцо, вернее, его матери, к которой он был особенно привязан. Позовут ли они ее с собой, когда пойдут обедать или осматривать парк? И если да, то под каким предлогом Лоренцо пригласит ее присоединиться к его семье? Она давно уже позволяла себе слишком частые отлучки на работе, уезжая в парк, чтобы помочь ему, стать необходимой, и ее начальство, как она ни оправдывалась, все-таки выразило свое недовольство. Сесиль слишком много времени проводила в разъездах, гоняя машину из города в парк и обратно; это было рискованно и сильно утомляло ее. Недавно, во время очередного заседания регионального совета, она едва не уснула прямо за столом! Долго ли она еще продержится, если ее отношения с Лоренцо не приведут к более серьезному финалу?
Все эти вопросы без ответа не давали ей покоя, наводили тоску. Впервые в жизни она не управляла ситуацией, как хотела, а ждала решения от партнера. Но Лоренцо стоил таких усилий – по крайней мере, в этом она была уверена.
* * *
Марк прекрасно подготовился к этому вечеру, однако ситуация разворачивалась совсем не так, как ему хотелось. Во-первых, Жюли его почти не слушала, ее мысли были заняты черной пантерой – Лоренцо провел операцию, но это не улучшило состояние Малики, она явно погибала. Жюли пришла домой так поздно, что ужин, перестоявший в духовке, безнадежно засох. Но на столе горели свечи, а в ведерке со льдом красовалась бутылка шампанского.
Марк, слегка напряженный, произнес короткую, тщательно подготовленную речь. Пришло время перевернуть страницу, начать новую жизнь. Создать семью с Жюли – самая заветная его мечта, и для этого они должны вместе принять решение. А именно: назначить день свадьбы, которую они слишком долго откладывали, и обсудить перспективы их профессионального будущего, то есть найти место, где они могли бы жить и работать вдвоем.
– А разве мы не останемся здесь? – удивленно спросила Жюли.
– Нет, нам с тобой нужно все круто изменить. Вместе выбрать другой дом, другой образ жизни… Словом, начать с чистого листа, который мы заполним в четыре руки!
Явно взволнованный, он ждал от нее ответа, но его все не было. Молчание затянулось; наконец Жюли прошептала:
– Мне вовсе не хочется жить в другом месте. По-моему, я тебе уже это говорила.
– Но почему? Мы еще не так стары, чтобы бояться перемен! Я признаю, что здесь прекрасно, однако я проработал в этом парке много лет, и мне хочется повидать новые места.
Жюли молчала. Потом, глядя прямо в глаза Марку, твердо произнесла:
– А мне не хочется. Во всяком случае, не сейчас.
– Объясни же, почему?
– Парк Дельмонте основан на принципах подлинной, здоровой философии, а ты прекрасно знаешь, что таких у нас раз-два и обчелся. Мы стараемся брать пример с лучших из них – это Боваль, Ла-Флеш, Туари и еще несколько. Наши животные обитают и размножаются в самых лучших условиях, какие только можно создать в неволе. Лоренцо их уважает, а не стремится извлекать из них выгоду.
