— Ага. Убили его на даче, и по всему видно, что он как
раз намеревался смыться. И Ритку в отпуск отправил, она к родителям уехала. Не
знаю, может, нарочно от нее избавился, чтоб одному улизнуть, или у них договоренность
была, но точно знаю, что куда-то намылился. Но не повезло, лихие ребятишки не
любят, когда с ними шутки шутят.
— А не мог он какие-нибудь компрометирующие документы
отдать на хранение Диме? — спросила я в глубоком раздумье.
— Шутишь? Да он Диму терпеть не мог. Они как раз перед
моим увольнением здорово поскандалили. Диме нужен был кредит, и Павлов такие
условия предложил, что только держись, а у Димы, видно, вилы, и он на
родственника надеялся. Тот знал, что деваться ему некуда, вот и загнул. Короче,
Дима ему рожу разбил, обозвал козлом и крохобором и больше к нам ни ногой. И к
сестре не ездил, она к нему приезжала. Когда у Павлова юбилей был, Дима его
даже не поздравил, расплевались они по полной.
— А кто из криминальных авторитетов использовал ваш
банк? — спросила я.
Верка укоризненно покачала головой, — Ну разве о таком
болтают?
— Но ты ведь что-то слышала? Например, фамилию Сахаров?
Уж очень удобной казалась мне эта версия: Аркадий человек
Сахарова, значит, тот как раз и… Но Верка мгновенно лишила меня надежды на
близкую победу.
— И никакой не Сахаров. Там много всякого жулья
понабралось, но самый главный у них некто Ремизов. Слыхала?
— Нет, — покачала я головой. Впрочем, я и о
Сахарове до недавнего времени ничего не слышала.
— То-то, — кивнула Верка. — Интересный тип. А
уж хитрый! Сидит себе тихонечко, по всем статьям бизнесмен и джентльмен. Но
свои делишки они с Павловым прокручивали, еще когда Ремизов был обычным
бандитом. Это он сейчас ого-го…
— Чего «ого-го»? — не поняла я.
— Как чего? — удивилась Верка. — Сейчас он
птица высокого полета. Говорят, запросто к губернатору заглядывает. Всеми
уважаем, наживает свои миллионы и торопится забыть юношеские ошибки. Вот,
говорят, Ремизова-то Павлов и обокрал. Давно еще, но тот узнал и…
— Но если давно, зачем же убивать?
— А у таких типов это дело принципа. Они и через десять
лет убьют за милую душу. Может, были у него какие подозрения, а потом он
убедился: точно, украл деньги, гнида, и все.
— Слушайте, откуда у вас такие сведения? — не выдержал
Матвей. — Неужели ваш Павлов все это рассказывал?
— Да не Павлов, мент один. Он дело вел, ну, убийство
Павлова расследовал. А у нас тогда с ним любовь вышла. Мне же интересно,
как-никак я на Павлова часть жизни угробила, и далеко не худшую часть, а
сколько он мне крови попортил… Я и проявила интерес.
— И что Ремизов? — поторопила я. — Его
арестовали?
— Ну, ты, Катюха, даешь! Он же к губернатору… И потом,
доказать же надо, что он к убийству причастен, а как докажешь, если они с
Павловым последние пять лет даже не виделись. И никаких тебе общих дел, одни
неподтвержденные слухи. На юбилей Павлову он телеграмму прислал, а поздравить
приезжал его зам. Я вам сейчас фотографию покажу. — Верка метнулась к
шкафу и принялась искать альбом, продолжая рассказывать:
— Короче, ничего у моего мента тогда не выгорело. Видит
око, да зуб неймет. В смысле, знал он, что Ремизов тот еще типчик, только хрен
наручники на него наденешь. Опять же, Ремизов тот — хитрый чертяка. Время
прошло, он мигом перестроился, и теперь порядочнее его вряд ли кого сыщешь. Это
мой так говорил.
— А чем он занимается, Ремизов?
— В каком смысле? А-а… Я точно не знаю, вроде у него
какой-то холдинг. В общем, всего немерено. Вот, фотки нашла. Ага… Это Павлов.
Тот еще пройдоха, а глянь на физиономию — ни за что ведь не подумаешь, что
жулик.
Она сунула мне под нос фотографии. На первой были
запечатлены двое мужчин. Личность одного я видела недавно, на фотографии в доме
вдовы, а рядом с покойным ныне супругом Алины Сергеевны широко улыбался
господин, чье лицо прямо-таки излучало благодушие. Оба выглядели абсолютно
благопристойно: добропорядочные граждане, которые любят Родину и платят налоги.
На второй фотографии были изображены человек двенадцать. Рядом с Павловым
пристроилась Верка — по левую от него руку, по правую — супруга, а рядом с
ней.., рядом с ней стоял и скалил зубы наш недавний знакомый. Тот самый, что
увлекался утюгом в доме Гошиной бабушки.
— Узнаешь? — спросила я у Матвея. Тот взглянул и
произнес с выражением:
— Занятно.
— Еще как, — отозвалась я и вновь обратилась к
Верке:
— Это что за тип?
Верка не меньше минуты его разглядывала, морща лоб и поджав
губы. Потом головой покачала:
— Черт его знает. Народу было полно. Но он не из банка,
значит, кто-то из приглашенных, кто-нибудь из коллег или приятелей Павлова.
— Можно я от тебя позвоню? — спросила я.
— Конечно, — кивнула Верка и придвинула мне
телефон.
Я набрала номер вдовы, не очень-то надеясь застать ее дома.
Мобильного я не знала, так что приходилось рассчитывать на удачу.
После четвертого звонка Алина Сергеевна сняла трубку. Я
извинилась и сказала:
— Алина Сергеевна, когда вы на юбилее мужа
фотографировались, рядом с вами стоял мужчина…
— И что? — не поняла она.
— Кто он?
— Честно говоря, не понимаю, о ком вы… Фотографий с
юбилея много, и народу было достаточно.
— Высокий шатен с зачесанными назад волосами, на нем
светлый костюм в полоску и красный галстук…
— Не помню, — растерялась она. — А это что,
так важно?
— Очень. Может быть, мы сейчас заедем…
— Мне через полчаса надо быть у врача, — сказала
она. — Давайте так, я вернусь из больницы, найду фотографии с юбилея и
тогда вам перезвоню. Оставьте номер.
Я продиктовала номер, Верка нетерпеливо пританцовывала
рядом.
— Что за мужик? — спросила она. — В смысле,
чем заинтересовал?
— Он приходил к Диме.
— А-а…И что?
— Хотелось бы с ним встретиться.
— А вы со своей подругой после убийства ее шефа
встречались? — спросил Верку Матвей.
— С Риткой? Нет.
