И тут началось: эскалатор не работал, поднялись по лестнице,
но переход ремонтировали, пришлось выходить на четвертую платформу (снова по
лестнице) и далее чесать по железнодорожным путям. Прямо перед нами замер
товарный, пришлось его обходить, не под вагоном же лезть, в конце концов. Кляня
на чем свет нашу железную дорогу, неустроенность и прочее, прочее, прочее, мы с
девицей выбрались на шестую платформу, откуда поднялись в переход (там он уже
был открыт) и бросились бегом. Сквозь стеклянные стены я видела внизу отходящий
поезд и пыталась сообразить, с какой он платформы, потому что в переходе
объявления не слышны из-за грохота. И тут заметила Ленку — со счастливым лицом
она поднималась нам навстречу, пытаясь отдышаться.
— Ух, — сказала она, — тютелька в тютельку
успели. Еще бы пара минут… Надо же предупреждать, что переход закрыт! Там у них
что-то обвалилось…
— Чудовище! — заголосила я. — Ты чемоданы
перепутала!
Ленку качнуло. Я уж было хотела подхватить ее под руки, чтоб
не рухнула, но тут повело девицу в очках.
— Мой чемодан! — ахнула она. — Как же я
теперь…
— Девушка, вы не волнуйтесь. Алина Сергеевна вернется,
мы вам ее телефон…
— Когда она вернется?
— Не переживайте, она увидит, что чемодан не ее, и мне
позвонит. Мы что-нибудь придумаем.
— Чего придумаем? У меня поезд сейчас отходит, я на
каникулы домой еду, в Омск. Вы что думаете, у меня еще деньги на билет есть? Я
и так…
— Вернетесь в августе и тогда… Ленка, запиши ей телефон
Алины Сергеевны. А хотите, ее чемодан возьмите, — предложила я.
— На кой он мне черт? — завопила девица и
бросилась бежать. Потому что в этот момент передали:
— Заканчивается посадка на скорый поезд Санкт-Петербург
— Омск.
Вот так мы и оказались с чужим чемоданом на руках и печалью
в сердце. Слава богу, девчонка в очках на поезд успела, и телефон Алины
Сергеевны мы ей дали. Так что осенью она свой чемодан получит. А с этим-то что
делать? Может, как-то переслать его в Ригу удастся?
— Безумный день, — вздохнула Ленка, когда мы
покинули вокзал. Она чувствовала себя виноватой и в мою сторону старалась не
смотреть. — На такси? — спросила она, косясь на чемодан.
— Перебьемся, на троллейбусе поедем, — ответила
я. — Будем экономить, а то у тебя на телефоне денег нет.
— Я же не нарочно… — начала канючить Ленка, и тут у
меня зазвонил мобильный.
— Алина Сергеевна! — обрадовалась я, услышав
знакомый голос.
— Поздравляю, — сказала она. — Очень ловко.
Пять баллов. Что ж, удачи тебе, маленькая стерва.
— Алина Сергеевна! — заволновалась я, но тут пошли
гудки, а у меня мысли.
— Чего? — топталась рядом Ленка. —
Рассердилась очень, да?
— Вот что, давай-ка отойдем в сторонку.
Мы свернули за угол, и я скомандовала:
— Открывай чемодан.
— С ума сошла? Это же чужое…
— Открывай.
Под ворохом одежды лежала вместительная сумка на «молнии».
Ленка «молнию» расстегнула, и мы едва не рухнули в обморок. А потом, нервно
облизываясь, запихнули все назад в чемодан.
— Ой, мамочка! — пискнула Ленка. — Как
думаешь, сколько здесь?
— Много.
— Так, значит… Все, я сейчас скончаюсь от острой
сердечной недостаточности. Что мы здесь стоим как дуры? — рявкнула
она. — Надо сматываться.
Мы метнулись к такси, по дороге решая, куда нам деваться с
такой прорвой денег.
— Поехали к тебе домой, — предложила Ленка.
— С ума сошла?
— Тогда на дачу. Зароем, а там пусть Наташка голову
ломает, что с ними делать.
В общем, мы поехали на дачу и полночи рыли яму в сарае,
потому что, начни мы ее рыть в саду, соседи непременно бы заметили и
заинтересовались. А в сарае рой в свое удовольствие, дверь закрыв. Темновато,
конечно, а что делать? Хорошо хоть луна, точно фонарь, заглядывала в узкое
окошко, и я некстати вспомнила Тома Сойера. Правда, ему было еще хуже, сарай —
это все-таки не кладбище. В одном нам повезло — пол здесь был земляной. То есть
пола вовсе не было, так что хоть ломать ничего не пришлось.
Зарыв деньги вместе с чемоданом, мы рухнули в постель, а
утром, проснувшись, позвонили Наташке. Она тоже рухнула. Хорошо хоть подружка
по-прежнему лежала, не вставая, и рухнула в переносном смысле, то есть
отключилась ненадолго. Убедившись, что она пришла в себя, мы поехали домой.
Возле моего подъезда стоял знакомый джип.
— Иуда, — прокомментировала Ленка. А тут и сам
Иуда появился из машины, заметив нас.
— Чего на звонки не отвечаешь? — спросил хмуро.
— Деньги кончились, — ответила я.
— Я думал, вы спите до обеда, а вы в такую рань уже на
ногах, — попробовал улыбнуться он.
— Мы фазера проверяли, — ответила Ленка. — Он
когда в запое, ест нерегулярно, надо его обязательно с утра отлавливать.
Мы вошли в подъезд, и Матвей за нами. Впрочем, какой он
Матвей? Но называть его по-другому язык не поворачивался.
Мы устроилась на кухне и стали пить чай.
— Как дела? — вяло поинтересовалась Ленка.
— Нормально. Гошу вашего домой отпустили, до суда.
Думаю, все обойдется.
— Мне все покоя не дает вот что, — вздохнула
я. — Куда диск делся? Мы его не брали, Гоша его не брал, так? И Лебедеву с
Геной он не достался. Так где же Дима его спрятал?
— У вашей подруги, — усмехнулся Матвей.
— Да мы все диски проверили, — махнула рукой
Ленка. — Пусто. Ничегошеньки нет. — Она загрустила, а Матвей убрал
улыбку с лица.
— Но ведь где-то есть, — не унималась я. —
Вот я все думала, думала… Представьте, вы хотите спрятать вещь, справедливо
подозревая, что ее будут искать. Девяносто девять человек из ста скажут:
прятать надо в сейфе. Так?
— Само собой, — кивнула Ленка.
— Но ведь так и грабители думают. И первым делом сейфом
интересуются. А классическая детективная литература учит, что прятать надо на
виду, то есть положить вещь на видное место. И тогда…
