— Агата… ты… — тихий выдох и сумасшедший поцелуй.
Губы к губам, так крепко, так горячо. Хотелось остановиться и никогда не останавливаться. Я подалась вперед и покрепче обняла Рея, ухватилась за его крепкие плечи, а он в ответ до хруста сжал мою талию, вжимая меня в свое тело.
— Сведешь меня с ума, — выдохнул Рей, разрывая поцелуй.
Я смотрела на улыбающегося мужчину и чувствовала, как все внутри меня поет. Влюбилась. Как есть.
— Прости, — слова сами срывались с губ. — Я не хотела, чтобы вы все так волновались. Я же не знала, что засыпаю на три дня. Я, если честно, вообще спать не собиралась.
— Знаю, но переживать за тебя буду все равно, — усмехнулся он. — А ты за меня волноваться будешь?
— Буду, только ты очень домашний. Постоянно в неприятности, как я, не влипаешь. Так что я буду просто волноваться не голоден ли ты, и как давно спал, — я уткнулась ему куда-то в середину груди, слушая как гулко бьется его сердце.
— Вот начну книгу о ядах составлять, забуду про сон. А ты, о, верная спутница гения, будешь следить ходил ли я в туалет, — тихонько рассмеялся Рей.
— Куда я денусь, — я сцедила в ладошку зевок.
— Отдыхай. Организм на одних зельях не восстановится, — мужчина выпустил меня из объятий и отступил к выходу из комнаты. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — улыбнулась я.
*
О том, что врать нехорошо, я слышала миллионы раз. Мне это с рождения говорили бабушка, воспитательницы, учителя, даже телевизионные врунишки постоянно говорили об этом. Но люди уже многие годы спорят о такой вещи как ложь во благо.
Поэтому едва за Рейгеном захлопнулась дверь я позвала Хранителя.
— Ну что ты раскричалась, я все время был тут, — он появился в кресле, где еще недавно сидела я.
— Подслушивал? — нахмурилась я.
— Не без этого, — самодовольно усмехнулся дух.
— Зачем? Я бы и так тебе все рассказала.
— Привычка. Котам, знаешь ли, не спешат рассказывать тайны мироздания. Итак, закат?
— Почти, — грустно усмехнулась я. — Ты же понимаешь, иначе они просто не позволят мне что-либо сделать.
— Понимаю, и частично с ними согласен. Будь ты моей сестрой, я бы тоже попытался удержать тебя подальше от неприятностей.
— Но я не твоя сестра, и поэтому прошу разбудить меня за час до рассвета.
— Ну, допустим, я разбужу тебя. Что дальше?
— Дальше я соберусь и спущусь в подвал. Вход ведь прямо там, верно?
— Конечно там, не бегать же каждый раз на улицу, в самом деле.
— Разве для тебя проблематично выйти на улицу?
— Мне нет, а вот Владетели не слишком хотят идти в дождь или мороз на улицу, чтобы проверить чары, которые никогда до этого не барахлили. Мотивации нет, — он немного помолчал. — Так какую ты хочешь дверь?
— Дверь куда? — не поняла я.
— Дверь в магию. Не совсем в магию, конечно, но в подпространство, где хранятся Первозаклинания. Только очень прошу, умоляю, ничего там не испорть. В нашем мире больше нет богов, что создали Круги. А значит, если они рухнут, магия станет неуправляемой.
— И тогда весь мир погибнет, — вздохнула я. — Спасибо, что помог мне расслабиться и настроиться на нужный лад. Теперь я спокойно и с удовольствием отдохну, а на рассвете отправлюсь в подвал, чтобы сделать самую опасную вещь в моей жизни, потому что послушалась среброволосую тетю.
— Звучит так, будто ты собираешься совершить самую большую глупость в своей жизни.
— Полагаю, что так и есть, — я снова вздохнула. — Не понимаю, почему я вообще согласилась участвовать во всем этом?
— Потому что ты знаешь, что случиться с целым миром, если ты не поможешь. Или, возможно, ты просто хочешь погеройствовать.
— Или мне проще согласиться с доводами Кружевницы, а после просто жить.
— При условии, что ты выживешь, — поджал губы Хранитель.
— Выживу. В этом можешь не сомневаться.
Мы еще немного посидели в комнате, старательно избегая разговора о магии, а затем я отправилась спать. Сегодня я, наконец, смогла спокойно выспаться без сновидений.
Дух разбудил меня, как я и просила, за час до рассвета.
Я неторопливо собралась, тщательно вымылась без мыла, только с использованием трав и масел, как того предписывал ритуал. Завтракать сегодня мне нельзя. Общаться с магией такого уровня нужно только будучи чистой душой и телом. И если насчет души я не слишком уверена, то с телом все точно будет в порядке.
— Мне вот интересно, — обратилась я к духу, — ты знаешь, почему именно на рассвете? Просто я ведь буду под землей, значит, солнце ни на что не влияет.
— Почему это? — Зиртан решил проводить меня до подвала. — Рассветы и закаты истончают грань между мирами, ну, не совсем мирами… Скажем, грань между пространствами и подпространствами. Лет шестьсот назад маги разработали теорию параллельных миров о том, что магия перетекает в наш мир из подпространства. Возможно, что под нашим миром есть мир схожий по строению, но нам туда не пробиться. Если только после смерти, но это не точно.
— Ясно. А почему не закат?
— Закат символизирует закат жизни, ее окончание, а рассвет — это ее начало, ну, или в нашем случае время ближе к началу. Иногда лучше быть суеверным.
Мы не торопясь подошли ко входу в подвал. Через окно на противоположной стене коридора мы наблюдали за начинающимся рассветом. Смотрели, как серебристая дымка становиться сначала рыже-розовой, а затем золотой. Я открыла дверь, едва первый луч показался над горизонтом.
— Удачи, — шепнул дух и исчез.
А я отправилась навстречу магии.
Глава 48
Подвал был запущенным и с паутиной по углам. Здесь, в отличие от всего остального дома, Хранитель не успел похозяйничать, а я вообще старалась сюда не спускаться. Потолок был низким, отчего моя макушка едва-едва не касалась светильников, кроме того на меня сильно давили выкрашенные темной краской стены. Моя нервозность усилилась, и решила побыстрее найти дверь.
Из рассказа Кружевницы я знала, что дверь в обычном своем состоянии не видна, сначала надо ее разбудить. И поскольку я Владетельница, доказать свою причастность я могу только своей кровью.
Да, придется снова порезаться.
К счастью, на этот раз хватило лишь небольшого пореза на указательном пальце левой руки. Порезанный палец приставила к центру самой дальней стены, и она сразу же отозвалась. По ней пробежали золотистые всполохи, образовавшие удивительной красоты арку с кружевным обрамлением. Весь центр был затянут черной глянцевой пленкой, через которую невозможно было что-либо разглядеть.
