— Я сдаюсь.
— Я всего лишь прочитала любовный заговор на пирог. Вы, как только его съедите, падете к моим ногам. Прям сохнуть по мне будете, — улыбнувшись, произнесла я. А вот Лукьянов не только изменил выражение лица, но, кажется, и побледнел. Идиот. Умный, но идиот. — Я пошутила. Этот пирог я приготовила к приезду родителей, так что не бойтесь, он сделан с любовью и по моему фирменному рецепту. Но так как у них задержали рейс и перенесли на завтра, я решила отдать его вам. Не бойтесь. Ну что я дура, что ли, чтобы вас травить?
— На мой взгляд, женщины все дуры, даже если и умные. Так что вопрос про дуру не ко мне. Еще раз, где подвох, Анна?
— Да нет никакого подвоха, просто мне завтра надо пораньше уйти.
— Пораньше?
— Ну как бы, сильно пораньше. Пирог-то новый нужно успеть приготовить. Ну и родителей встретить. Вы, можно сказать, заинтересованы не меньше меня. Учитывая, что деньги на вашу машину будет давать мой папа. А сытый мужчина — добрый мужчина. Берите-берите. Только пообещайте, что завтра меня рано отпустите? Сильно рано.
— Обещать — не значит жениться, — безэмоционально произносит Лукьянов, забирая из моих рук пирог.
— Замуж мне за вас только в случае смертельной опасности или конца света. Надеюсь, и то, и то мне не грозит. Ну так что, отпустите завтра пораньше?
— Завтра решу.
— Я готов, — перевожу взгляд на спустившегося к нам Егора.
— Я тоже. Приятного аппетита, Богдан Владимирович. Ну все, пойдем, — радостно сообщаю я, схватив Юсупова под руку. — До свидания, — не поворачиваясь, тихо произношу я.
Настроение почему-то настолько приподнятое, что желание творить, в том числе и учить — усиливается в сто крат. Что, собственно, я и продолжила делать, как только Егор проводил меня до дома. И, наверное, и продолжала бы штудировать Лайма до самого утра, если бы не смс.
Козел Лукьянович 00:49
«Ты понимаешь, что я с тобой завтра сделаю, ондатра курносая?»
Ондатра курносая?! Я — крыса?! Так, стоп, а что я вообще сделала?
00:50
«Вы не перепутали номер, Богдан Владимирович?»
Козел Лукьянович 00:50
«Не перепутал. Твой «неиспорченный» пирог я тебе просто так с рук не спущу. Молись, чтобы осталась жива»
Мамочки, а с ним-то что не так?!
00:52
«Дрыстун?»
Козел Лукьянович 00:52
«Блевун. Начинай молиться»
Ну все, мне конец. Как так, Господи?!
Глава 16
Машинально набираю Егора, дабы удостовериться, что это не очередной троллинг Лукьянова, вот только телефон Юсупова выключен. Когда мне стало страшно? Наверное, через минут пять, когда я осознала, что Лукьянов скорее всего и вправду отравился, судя по времени написанного смс. Он бы вынес мне мозг завтра, да и так открыто точно бы не обзывался. Обиднее всего, что я реально его не травила. Как это доказать? И что вообще мне теперь делать? Не приходить на практику и притвориться больной? Блин, блин, блин! Беру трубку и несмело набираю Лукьянова.
— Ты все же смертница, — без предисловий начинает он, взяв трубку на четвертый гудок.
— Может вам принести уголь? — несмело предлагаю я единственное, что приходит на ум.
— Уголь ты будешь носить на шахтах, если выгонят с меда.
— Там вроде хорошо платят. На шахтах в смысле. Ой, я не это хотела сказать. Я имела в виду, что хочу принести вам активированный уголь. Давайте? Я быстро принесу.
— На черта мне твой уголь? Ты только этот сорбент знаешь?! — ворчливо произносит он.
— А вы хотите всю классификацию прямо сейчас?! — о, Господи, Аня, заткнись!
— Прямо сейчас. Даю три минуты на то, чтобы ты оказалась возле меня. На коленях возле меня, — добавляет Лукьянов.
— А может сразу голой?!
— Ну, если хочется голой — вперёд. Ключевое слово — на коленях. Каяться будешь, а не то, о чем ты подумала уже не в первый раз. А после того, как покаешься — расскажешь классификацию сорбентов.
— Спокойной ночи, — зло бросаю я и кладу трубку.
Ну вот как так получается?! Звоню, чтобы оправдаться и сгладить острые углы, а получается все наоборот?! Самое дебильное, что я толком не поняла, он реально про колени или нет?
Кидаю со всей силы подушку в стену, представляя на ее месте Лукьянова, и вскакиваю с постели. Завтра меня не только никто пораньше не отпустит, но и, как минимум, доведут до белого каления. А новый пирог я не могу не сделать!
Утро встретило меня не только трясущимися коленками и синяками под глазами после бессонной ночи, но и колотящимся сердцем. И, тем не менее, я кое-как заставила себя навести макияж аля натурель, одеться в самое серьезное, что у меня есть, надеть мамины балетки, еще и нацепить очки. Ну все, ботаничка готова.
Надежда на то, что Лукьянов слег так сильно, что не пришел на работу, испарилась, как только я вошла на отделение. Никакой белой классической рубашки и брюк, на нем лишь футболка, джинсы и кроссовки. Волосы немного взъерошены. Возможно, это паранойя, но мне кажется, он бледный. Лукьянов вообще сейчас совершенно другой, так сказать — «не рабочий». Хотя то, с каким рвением он отчитывает постовую медсестру, плечи которой сжались от страха, говорит об обратном. А когда он кидает какие-то бумаги в ее сторону, закатывая глаза, я понимаю, что мне точно конец. Кажется, так страшно мне не было даже на экзамене по биохимии. Хуже всего, что я продолжаю стоять как вкопанная, наблюдая уже за тем, как Лукьянов ругает главную санитарку отделения как нашкодившего маленького ребенка. Кричит так, что у меня сворачиваются в трубочку уши. За наше недолгое знакомство, я впервые вижу его настолько злым. Да, пожалуй, сейчас я поняла, что со мной он был очень даже добр. Ключевое слово «был». Я не в силах не то, что позорно сбежать, но и пошевелиться. И только, когда он резко повернулся и быстрым шагом направился в мою сторону, до меня дошло какого черта он так зол. Сегодня проверка!
— А чего в очках? Глаза свои бесстыжие прикрываешь? — без приветствия бросает он, хватая меня под руку.
— Никак нет. У меня плохое зрение.
— Да неужели? — тянет за собой вперед.
— Ну ладно, это, чтобы выглядеть умнее и для того, чтобы защитить мои прекрасные глаза от вашего гнева. То есть от вашей слюны. Когда человек ругается, он плюется. А слюна, как известно, иногда бывает очень ядовитой. Вот на моем стекле, кажется, уже ваша слюнная точка, — тараторю я, едва успевая за ним.
— Да что ты?
— Ага.
— Ты в курсе, что сейчас вынуждаешь меня плюнуть в тебя?
— Не надо. И вообще, это какое-то ужасное стечение обстоятельств. Я ни в чем не виновата, — судя по тому, с какой силой Лукьянов запихивает меня в кабинет — ему плевать на мои слова.
