16:55
«Нет:) А вот Богдан умял почти весь. А после, судя по звукам, у него были долгие монологи с унитазом:) Если ты это специально, то ты рисковая»
Ну, капец! Это что получается, я его реально отравила, а сейчас он сделал вид, что ничего не было, дабы лишний раз меня позлить?! Офигеть!
Глава 18
Паркую машину в гараж и, перекрестившись, выхожу наружу. Четко решила, что скажу правду про ДТП и как можно скорее. Надо вернуть долг Лукьянову. Пусть папа посчитает меня блондинистой дурой, скрывшейся с места преступления, ну и по фиг. А вот про страховку, точнее куда я дела деньги, данные на нее, я так и не придумала достойный ответ. Украли и побоялась сказать правду? Ну, как вариант можно и так сказать. В принципе, проявив актерские способности, выкрутиться реально.
Все будет хорошо — дала себе четкую установку и уверенно нажала на ручку двери. Однако, чувство того, что все будет хорошо, улетучилось стоило мне попасть под папин взгляд. Чувство сейчас такое, что надвигается что-то большое. Что-то похожее на огромную задницу. Мамочки, а где мама?
— Ну, рассказывай, Анечка, что натворила? — черт возьми, откуда папа уже узнал о машине? Офигеть!
— А ты о чем сейчас? — шумно сглатываю, переводя взгляд на вошедших сестру и маму.
— О твоем уходе в монашки. Что за вид, доча? — улыбнувшись, произнес папа и тут же потянул ко мне руку, дабы обнять. Господи, пронесло.
— Да вот решила встать на путь истинный и приняла постриг. Уже молюсь за вашу грешную душу, отец Михаил.
— Дурында, — отшучивается папа, трепля меня за макушку. — Ну а если серьезно, что за внешний вид? Вся одежда в стирке, а на всех туфлях разом отлетели набойки?
— Миша, прекрати. Хороший вид, — заступается мама, тоже меня обнимая. — Мы ждали тебя раньше.
— Заведующий — козел, — закатываю глаза. — Не отпустил меня пораньше, как бы я ни просила.
— Ну и ладно, пойдемте за стол, а то уже все проголодались.
— Вид у тебя и вправду странный, Аня, — деловито произносит мелкая, сложив руки на груди.
— На себя посмотри. Шорты как будто собаки покусали, одни лохмотья, — о, Господи! Кто это сказал сейчас?! Я или Лукьянов во мне? Капец, дожила.
— Да нормальный вид, — встревает вошедший в прихожую брат. — Попы только в этих брюках не видно, — приобнимает меня за плечо. — Ну и с сиськами тоже беда, как будто их вообще нет, — перевожу на него гневный взгляд.
— И тебе привет, Саша, — зло отвечаю я.
— Давайте хотя бы сегодняшний вечер проведем в мире, согласии и без взаимных подколок. Пойдемте.
— Я только за, — улыбаюсь маме.
Вечерний жор действительно прошел в мире и согласии. И в полном молчании с моей стороны. Не смогла. Тупо струсила сказать про машины. В кровать легла в полнейшей депрессии от чувства безысходности. Мама приняла мой не совсем радостный вид за несчастную любовь к Юсупову. Ну и ладно.
— Мам? — окрикиваю ее, как только она подходит к двери. «Мам, дай, пожалуйста, денег и не говори папе о моем конфузе»? Чушь какая-то. Она все равно ему все расскажет. — Спокойной ночи, — выжимаю из себя я.
— Спокойной.
Просидела я в одиночестве недолго. От силы минут пять. Вместо мамы в спальню, к счастью, со стуком пришел папа. И без церемоний сел ко мне на кровать.
— Не страдай, не твое это, Ань.
— В смысле?
— В прямом. О парне этом. Вокруг их столько ходит, бери — не хочу. Забудь ты о нем.
— Когда ты успел стать Вангой, папа? И маме я больше вообще ничего не скажу. Как можно быть настолько болтливой? Сказала, блин, на свою голову по секрету. Ну вот как?!
— Она случайно.
— Да что ты?!
— Да, стала говорить во сне. Отведу ее к сомнологу. Это надо лечить. Не серчай на нее.
— Не серчай? У тебя на челе прыщ.
— Неужто?
— Уберите ваши чресла отсюда, папенька.
— Ты вообще в курсе что такое чресла? — приподнимает брови, едва скрывая улыбку.
— Что-то с ногами связано.
— Не совсем.
— Короче, папа убери на фиг из своего лексикона эту дрянь.
— Какую?
— «Не серчай». Иначе я буду тоже пользоваться «чреслом», «устами» и «челом».
— Пользоваться или употреблять в речи?
— Ну может хватит?
— Может и хватит. Мне вообще не очень нравится обсуждать с тобой какого-то парня, но Оля настояла, чтобы я пришел к тебе и поговорил об этом доди…, — замолкает и быстро исправляется. — Парне.
— Как ты хотел его назвать?!
— Ой, как я только я его не называл, когда увидел на фотографиях его спущенные штаны, — закатывает глаза, не скрывая улыбки. Вот он лучший момент — огорошь, Анечка, папу.
— Я сейчас не переживаю о Егоре. У меня… другое горе.
— Какое?
Да, спонтанность наше все. Рассказ получился коротким и впечатляющим, судя по папиному лицу.
— А куда ты потратила деньги, данные на страховку?
— Я не помню, — честно отвечаю я.
— Интересно девки пляшут, — встает с кровати и подходит к моей гардеробной. Бесцеремонно отодвигает дверь и поворачивается в мою сторону. — Мне кажется, вот ответ на вопрос «Куда». Сколько здесь туфель, Аня?
— Я не считала.
— Конечно, не считала. Ты, наверное, такой цифры не знаешь.
— Знаешь, что, папа, это уже обидно.
— Мне тоже, представь себе. Не очень приятно слышать, что моя дочь ворует торт, уезжает с места ДТП и спускает бабки не пойми куда.
— Можно подумать, ты всегда поступал правильно и без косяков. Мне и без того фигово, давай еще ты меня добьешь?!
— И добью.
— Ладно, пап, давай не ссориться. Мне нужно отдать деньги за ремонт тому мужчине… ну, которому я повредила машину. Переведи мне, пожалуйста, деньги на карту. Я потом отработаю массажем. Буду делать тебе и маме каждый вечер массаж шейно-воротниковой зоны. Что скажешь? — черт, кажется, фиговое предложение.
— Скажу вот что. Денег тебе не дам ни я, ни мама, ни Марк. Никто. Мой тебе совет, продай хотя бы половину обуви и шмоток. Возможно, хватит на карманные расходы. А дальше устройся на работу и постепенно оплачивай долг этому самому мужчине. На работу к Марку ты не пойдешь. Устраивайся сама куда угодно, но не к брату. Про свою машину забудь. До места практики будешь добираться на общественном транспорте.
— На общественном транспорте?!
