Позже эта картина все чаще будет всплывать как напоминание: мужчина всегда рядом в моменты падений. Не летай высоко, Аня, — больно падать. И даже если тебя подхватят — боли не избежать. Не скрыться.
Я была уже в полнейшем порядке, но Борис Викторович все равно помог мне одеться и отвез домой, не сказав ни слова во время поездки, лишь украдкой поглядывая, словно невзначай. Впервые в жизни не хотела говорить с человеком, потому что внутри меня бушевали мои собственные демоны.
Глава 11
Can't pretend — Тom Оdell
Казалось, что маленький шарик проблем медленно, но верно преображался в громадный снежный ком, сносящий всех на своем пути. Однажды утром я увидела через окно машину отца и буквально помчалась вниз со своим главным вопросом.
Всколыхнувшее меня волнение резонировало в радиусе километра.
Я сгорала от нетерпения узнать правду и поскорее найти решение проблемы, не имея никакого представления, что я точно не тот человек, кто смог бы это решить.
Отца застала за бутылкой виски и это в 6 утра! Феноменально! Небрежно расстёгнутая рубашка и трехдневная щетина говорили о многом. Видимо, он не просто еще не уехал, он только что приехал.
— Пап, что происходит? — без приветствия и малейшего дружелюбия спросила в лоб.
Усталый расфокусированный взгляд остановился на мне, а расстроенное выражение лица было наполнено нескончаемой болью.
Мужчина медленно, с надрывом, встал и подошел ко мне, пошатываясь из-за выпитого отвратительно пахнущего пойла. Что-то во мне начало болезненно ныть в предвкушении плохих новостей.
— Моя милая добрая девочка, — тяжелая рука опустилась на мою голову в попытках имитировать нежность, но в таком состоянии он потерпел полнейшее поражение и просто положил на меня свою нелегкую ладонь, потрепав пару секунд. — Прости меня. Ты такая проницательная и мудрая у меня. Но ответить не смогу ради твоей собственной безопасности.
Почему-то это было сказано таким голосом, что все мое тело сжалось от ужаса.
— Я попрошу тебя об одной вещи, а ты пообещай мне…что выполнишь, — запах элитного спиртного смешался с папиным парфюмом, выкуренными сигарами и еще невесть чем, что не смогла идентифицировать.
Почему я зацепилась за запах? От папы пахло горем. Горечью, расползающейся по нашей жизни, стирая все хорошее и светлое, все доброе и счастливое. Это чума пожаловала в наш дом.
Болезненно сморщив лицо, осторожно поднял ладонь и прикоснулся к щеке в невесомом жесте. Шершавая ладонь прошлась по заживающему синяку. Неприятно до помутнения рассудка.
— Ты и мама — это самое дорогое, что у меня есть. Я пытаюсь все решить, но пока у меня ничего не выходит. Я допустил ошибку, но я ее исправлю.
Это было слишком для меня. Сорвавшись, обняла папу за шею, пытаясь успокоиться.
Убаюкивающие объятия дарили неимоверное тепло и желание остаться в защитном коконе от внешнего мира.
— В случае, если что-то случится, — серьезным тоном продолжил, не выпуская меня из рук, — ты должна обратиться к Боре. Запомни это. Только ему я доверяю и только ему могу доверить вас с мамой.
— Что ты имеешь в виду? — промычала я, выпутываясь из его рук и непонимающе заглянув в лицо.
Что, черт возьми, происходит и почему я должна обращаться в Борису Викторовичу?!
— Если случится так, что меня не будет рядом, ты должна держаться его.
— Папа, ты меня пугаешь, — тихо прошептала.
— Сделаешь так, как я сказал. Он сможет вас защитить и защитит любой ценой. И вот…это тебе, — мужчина протянул мне белую коробочку с именем известного бренда, а я непонимающе уставилась на него. Серьезно? Как это поможет понять мне все происходящее? — Просто радуйся мелочам, милая. А я все улажу. Приложу максимум усилий.
Тогда я еще не знала, что мой отец меня обманул. Последний раз в жизни.
Выдох. Открыла коробочку и увидела браслет известной марки, широкий…из новой коллекции с одним единственным шармом в виде сердца и маленького ключика к нему. У меня было несколько таких браслетов, все подарены отцом.
— Надень сейчас. Спокойной ночи, дочь, — поцеловав меня в лоб, папа неуверенной и пошатывающейся походкой отправился в свой кабинет, на ходу цепляя дверные косяки. Наверняка, уже ловил вертолеты.
— Дня… — прошептала я в ответ, но меня никто не слушал.
Нехотя вышла из дома и отправилась восвояси подальше от негатива, душившего уже который день.
Как мало человеку надо для счастья? Счастье смертных — в собственных руках? Едва ли. Или наши руки стали недостаточно сильными, чтобы удержать это счастье.
Я бездумно брела по улице, размышляя над тем, как на самом деле понимать слова отца. Горячий кофе приятно грел руки, даря хоть какое-то тепло.
Что имелось в виду под словами «меня не будет рядом»? Он собирался уйти? Или…ну не мог же он говорить о смерти. Глупость какая. Меня мгновенно бросило в холодный пот, а все тело вдруг налилось сталью. Кому он перешел дорогу?
Отпив кофе, вскинула голову к небу и внутренне опять ощутила направленный на себя взгляд, но резко обернувшись, увидела лишь пустую улицу. Такую же пустую, как и моя душа сейчас. Холодок пробежал вдоль позвоночника. Мне ведь не могло показаться? Или..?
В следующий миг меня резко развернуло, и я оказалась лицом к лицу с человеком, которого меньше всего ожидала тут увидеть.
— Саш? — от облегчения чуть не заплакала, но все равно начала бить его кулачком в грудь. — Ты напугал меня, черт возьми! Нельзя подкрадываться к людям!
"Особенно к таким, как я, шизанутым", хотелось добавить.
— Привет, Ань, ну ты чего? — дружески обнял и слишком уж близко наклонившись ко мне.
— Ты как тут?
Отошла на шаг назад, пытливо заглядывая в глаза.
— Совершенно не случайно, я тоже люблю эту кофейню, — махнул в сторону моего любимого заведения. — Каждое утро я тут.
Утвердительно кивнула. Не может быть, что я ни разу не натыкалась на него в своем любимом месте. Это странно.
— Я все равно хотел поговорить, и раз уж мы встретились, давай обсудим кое-что.
— Что-то случилось? — шагнула в сторону скамеек, украдкой поглядывая на Сашу.
— Нет, но я хочу тебя предупредить. Держись подальше от Вити, он стал неадекватным. И я пока не могу сказать точно, но лично для тебя он может быть опасным.
Неприятная догадка крутилась в голове.
— Он снова принимает, Саш, — тихо прошептала, теребя уже слегка надорванный стаканчик.
— Нет, Анют, в этот раз, думаю, все намного серьезнее и не заканчивается одним лишь "занюхиванием". Я боюсь, что с тобой может что-то случиться. Он пытается узнать место твоей практики. Мы не сказали, да и, в конце концов, не знаем даже подробностей. К тебе домой он не сунется, хотя бы из-за Михаила Ивановича, — нервно передёрнул плечами.
