– Если я останусь в белье, – я больше с собой говорила, чем с Ленни. – Они решат, что я стесняюсь, и мне страшно.
Ленни внимательно посмотрел на меня.
– А я, Ленни, ничего не боюсь!
Он как-то воспрял духом.
– Мне насрать на них всех! Пусть смотрят, сколько влезет, но я, черт возьми, помоюсь так, как хочу!
И я поменялась с ним местами, оказавшись теперь первой в очереди. Как только освободится хоть одна душевая, мне прикажут раздеться и занять ее.
Бедная девчонка лет семнадцати освободила душевую, и пронеслась мимо меня с раскрасневшимся лицом.
– Следующий! – приказал смотритель, ехидно улыбаясь мне.
Нацепив скучающее лицо, я без стеснений разделась догола и уверенным шагом пошла в сторону душевой, которая находилась ровно посередине.
Не хватало только крутой рок-музыки для моего великолепного шествия. Ибо каждый, мимо кого я проходила, смотрел на меня удивленным взглядом.
А я смело вышагивала с блаженной полуулыбкой.
Никто никогда бы не заметил, но я всеми возможными способами успокаивала свое эго, которое плакало и пыталось покончить с собой.
Настолько отвратительно я себя еще никогда не чувствовала, но я лучше сдохну, чем кто-то догадается об этом.
Я была уверена, что услышу свисты и пошлые комментарии в свой адрес, но ни одного не последовало. Ни единого!
Лишь мистер Блэк победно улыбался в моих мыслях.
Рабы пялились на меня с открытыми ртами и сразу смущенно отворачивались, если я с вызовом смотрела им прямо в глаза.
Смотрители же, как ни странно, глазели на меня с неподдельным любопытством, и оно лишь наполовину носило сексуальный подтекст.
С прямой спиной и до невозможности гордым лицом, я прошествовала не спеша до своей душевой и повернула краник. Спасибо, хотя бы, за приемлемо горячую воду!
Без всякой спешки я помылась и даже позволила себе постоять под струей с закрытыми глазами.
Обратно я вернулась также… как королева.
Первый смотритель отошел в сторону, освобождая мне проход, хотя с каждой девчонкой до меня он позволял себе дешевые шуточки.
Подойдя к раздаче одежды, я нагло глянула на ответственного смотрителя, который ошарашенно разглядывал мое тело.
– Долго ждать? – дерзко спросила я, заглядывая ему в лицо.
– Эм… вот! – он протянул мне стопку новых вещей. – Туда! На скамью к остальным!
И он показал на группку людей, которые уже вымылись и натягивали чистые вещи.
– Благодарю! – выплюнула я и пошла одеваться.
У меня в руках были старые потертые джинсы – на размер больше, чем надо, коричневая футболка и кожаные ботинки… спасибо, господи, моего размера. И никакого нижнего белья.
Натянув джинсы, я увидела Ленни, выходящего из душевых. И он был абсолютно голый и… счастливый!
Я бы порадовалась тому, что он взял с меня пример и поборол свои страхи, если бы не ужаснулась синякам и гематомам на его теле.
Щупленькое и слабое туловище Ленни с ног до шеи было покрыто синими пятнами и кровоподтёками. Не смей жалеть его, Лекса! Это не твоя проблема!
Поджав губы и одевшись до конца, я ободряюще кивнула ему и уступила место на скамье.
– Вы были правы, мисс Моника! Это довольно весело! – с энтузиазмом сказал он, надевая черные спортивные брюки.
– Что именно? Бегать голышом?
– Не бояться всего на свете!
Мне вдруг стало так жалко его.
Я с грустью посмотрела на Ленни и кивнула.
– Что теперь? – спросила я.
– Ужин и свободное время во дворе.
– Свободное время? Типа книжку почитать и поболтать с друзьями?
– Да, если у вас есть книжка или друзья.
– Сколько коммун собираются во дворе? – я вспомнила про поиски Джека.
– Обычно много. – и увидев мой взгляд, он добавил. – Но мы разделены сетками с колючей проволокой. Вы не сможете подойти к своему другу и поговорить, даже если найдете его.
Я мрачно кивнула.
Мне и не надо подходить к Джеку. Достаточно найти его. Благодаря его дефекту, мы можем общаться жестами, хоть за двести метров. Нужно лишь найти его!
Нас отвели на ужин, который ничем не отличался от завтрака.
– Как ты думаешь, из чего это? – спросила я у Ленни, ковыряя свою жижу в тарелке.
– Я слышал, что это из отходов, оставшихся от первых десяти коммун. А еще я слышал, что эту кашу насыщают протеинами, чтобы рабы дольше жили.
– Как интересно. – ответила я, пока моя каша стекала с ложки. – Что ты имел в виду, говоря про первые десять коммун?
– Коммуны с первой по десятую – это гладиаторы! – восхищенно объяснял Ленни. – Они тут самые крутые из рабов! И у них самые лучшие условия!
– Гладиаторы? Как в Римской империи что ли?
– Именно! Они дерутся на арене!
– Арена. Точно! Ты уже говорил про нее. Брат с сестрой Реввера всегда там?
– Да. Всем можно смотреть бои на арене, и я был там дважды! – с гордостью пояснил Ленни.
– То есть, бои устраивают раз в неделю? – посчитала я, учитывая, что Ленни здесь две недели и дважды побывал на арене.
– Да. Раз в неделю.
Я доела свою бурую жижу, еле заставив ее остаться внутри, а не снаружи.
Затем смотрители вывели нас в один из дворов, через который мы уже проходили.
Он был размером с половину футбольного поля. Вокруг высокие сетки, и вдоль них стояли смотрители с автоматами. Через сетку были видны другие коммуны.
Я не смогла понять, где кончаются такие дворики. Казалось, что им нет края. Везде болтались люди.
Если Ленни сказал правду, и в Глондаре было сто коммун, то я не удивилась бы, что здесь и сто дворов для выгулки всех рабов.
Я села на скамейку недалеко от ограждений и спросила Ленни:
– Значит, гладиаторы живут тут лучше всех?
– Из рабов – да. – ответил он, шаря глазами по соседней коммуне. Видимо, искал брата, как я искала Джека.
– И что же хорошего они получают?
– У них нормальная еда и отдельные спальни. Я слышал, что они тренируются каждый день, да и смотрители стараются обходить их стороной.
– А ты не знаешь случайно, как стать гладиатором? – как бы между делом спросила я, но Ленни внимательно посмотрел на меня.
– Я не много слышал об этом, и в основном от брата, – ответил он. – Он сказал, что есть промежуточные бои и главные. Так вот, главные – это те, что на самой большой арене. А промежуточные, они же отборочные, проводятся в каждой коммуне. Ну, кроме нашей…
