И он ушел.
Меня не тронули его последние слова.
Меня больше ничего не трогало.
Смотрители прикрыли дверь, и я осталась одна в оскверненном грязном лофте.
Прости меня, Джек… Наш дом и наша постель не заслужили того, что произошло здесь… Я пыталась остановить это, но…
Я глубоко вздохнула и вытащила руки из-под одеяла.
Кошмарные багровые кровоподтеки обвивали запястья и предплечья, словно браслеты.
Вытащив щиколотки наружу, я обнаружила на них такие же синяки. Почти фиолетовые. С отпечатками пальцев.
С помощью кровати мне удалось встать на слабые ноги.
Вместе с одеялом, я потащилась в ванную, но на пол пути меня вырвало… прямо на золотую кучу королевского платья.
Дэйтон улыбнулся в моих мыслях, и я даже заставила себя усмехнуться одним уголком губ.
В душевую я тоже зашла вместе с одеялом и целую вечность сидела на полу в липкой мокрой куче его складок.
Снова под кипятком.
Теперь я смывала с себя гораздо больше воспоминаний…
Вымываясь из кровавого одеяла, вода становилась ярко розовой и убегала в водосток. Сквозь мои пальцы на ногах.
Ладно, не получится оттягивать этот момент дольше… Нужно выбраться из одеяла… и посмотреть на себя…
Я облокотилась на стенки душевой и кое-как встала. Одеяло осталось на полу намокать дальше.
С ноющей болью я стянула с себя мокрую футболку с надписью «Неуязвимые». И теперь она тоже лежала в уголке душа, как темное пятнышко.
Вдох.
Я опустила глаза вниз на свое тело.
И сразу закрыла глаза.
Я немного увидела, но было достаточно.
Живот, грудь, бедра… все было покрыто синяками и кровянистыми гематомами. Ублюдок так сильно сжимал меня, что, кажется, эти следы никогда не покинут мое тело.
Но в одном месте было больнее всего.
Внизу живота все жгло от разрывов и щипало от воды.
Терпимо, Лекса… Терпимо…
Не смертельно…
Живу-дышу как-то.
Я все твердила себе, что бывает и похуже… Но никак не могла придумать, что могло быть хуже… Смерть брата, например… Я уже это пережила… Предательство… Пережила… Бой с мутантами на смерть… И это пережила… Предстоящая смерть самых близких людей… Кажется, и это я уже пережила… Больше идей не было… Видимо, хуже некуда…
Пересилив себя, я смогла вымыться и обработать раны с синяками обезболивающей мазью, оставшейся с боев. Легче стало, но не намного. Можно как-то помазать душу этой мазью?
Последние целые штаны разорвал Реввера, когда сдирал их с меня, поэтому я натянула на себя наполовину целые брюки из старой экипировки для арены. И нашла толстовку Джека с порванным рукавом.
Я ни разу не посмотрела в зеркало. Ни в ванной, ни в комнате. Сейчас я ничего не боялась, кроме своего отражения в зеркале.
Смотрители зашли в лофт и наставили на меня автоматы с трех сторон.
Почему-то они считали, что у меня еще остались силы, чтобы драться… Смешно… Я бы засмеялась, но грудная клетка очень сильно болела.
– Стой смирно, договорились! И останешься целой! – приказал смотритель.
Целой? Хорошо бы… Потому что целой меня уже не было, и никогда не будет.
– Ноги раставь широко, руки вытяни перед собой!
Я беспрекословно повиновалась, скривившись от боли.
На руки мне застегнули наручники, на ноги – кандалы. И от каждой конечности протянули цепи, соединяя их друг с другом.
– Пошли! – приказал смотритель, ткнув меня автоматом в спину. – И без глупостей!
– Да, сэр. – шепотом ответила я, а может мне только показалось, что ответила.
Меня вывели на улицу и засунули в машину.
И вот я оказалась у ворот, через которые мы с отцом и Джеком планировали сбежать.
Я все же выйду через эти ворота… Только в другом статусе… Больше не Мона – гладиатор Глондара… Теперь, я снова – Лекса Ройс – заключенная преступница Сферы.
Мое покалеченное тело выволокли из машины, гремя цепями.
Я смотрела себе под ноги, пытаясь не уснуть… Ужасно хотелось спать…
– Это она? – спросил кто-то, и я устало подняла голову.
Передо мной стоял мужчина в форме безопасника Сферы. Как давно я не видела эту форму… Серый сменился на черный…
Позади него стоял целый отряд из таких же безопасников.
– Посвети ей в лицо! – приказал другой безопасник, подошедший сбоку.
Яркий луч света ударил мне по глазам.
Второй безопасник достал фотографию из кармана, сравнил ее с моим лицом и сказал:
– Да, это она. Грузите в фургон!
Моя голова снова повисла, как капелька воды.
Кто-то подошел ко мне и прикоснулся к моей шее.
Я еле вздрогнула от пронзившей боли, но не стала сопротивляться.
Щелкнул замок, и мой ошейник упал на асфальт с металлическим стуком. Лампочка на нем больше не горела.
Я подняла руки с цепями и потрогала горло. Кожа на шее была шершавая и сухая… Больше полугода я носила ОС, не снимая… Я так мечтала избавиться от него, но сейчас даже не могла понять, радоваться мне или плакать.
Меня толкнули в спину и подвели к самому ближнему из трех черных фургонов.
Меня посадили внутрь на одно из шести сидений.
Приковали мои цепи к поручням на потолке машины.
Теперь мои руки безжиненно висели в воздухе, слабо бултыхаясь из сторону в сторону.
Внутрь залез один смотритель с автоматом, закрыл за собой двери на внутренний засов и сел подальше от меня.
Я глухо услышала, как захлопнулись двери в других фургонах, и машина тронулась, заставив меня дернуться в сторону.
Мой охранник не сводил с меня автомат, а его рация заговаривала через каждые две-три минуты.
– Все чисто. Прием.
– Чисто. Прием.
– И у меня. Прием.
Они постоянно сверяли показатели.
Опять же, я бы посмеялась, если бы умела. Столько усилий задействовано, чтобы перевезти меня из пункта Г в пункт С… Они, видимо, были не в курсе, что никто не бросится меня спасать… Никому это не нужно.
Мы без помех доедем до Сферы. Меня закроют в темном карцере. Президент будет мучить меня. Реввера будет меня насиловать. Вот такое теперь было мое будущее. Совсем не светлое.
Да, мистер Блэк… Вы превзошли все мои ожидания… Браво! Я аплодирую вам стоя!
Надо было тогда дать Ронни пристрелить себя. Без сопротивления. И все было бы в порядке… Мой брат был бы жив и здоров. Даже Ронни был бы жив. Джек бы жил в своей прекрасной пещере. Папа бы смог сбежать из Глондара. Все были бы счастливы… Особенно, Райан Блэквуд.
