Книга Рейх. История германской империи, страница 78. Автор книги Борис Соколов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Рейх. История германской империи»

Cтраница 78

Сначала уничтожение евреев осуществлялось в глубокой тайне даже от ряда высших чиновников Рейха. Но 6 октября 1943 года Гиммлер, выступая перед гауляйтерами и рейхсляйтерами в Познани, решил, что пришла пора ввести их в курс программы уничтожения еврейства, чтобы сделать их безусловными соучастниками геноцида. Рейхсфюрер говорил проникновенным, задушевным голосом, но от услышанного у собравшихся мороз пробежал по коже: «Я хочу откровенно поговорить с вами об очень серьезном деле. Сейчас, между собой, мы можем говорить о нем вполне открыто, но никогда не стану говорить об этом публично. Точно так же, как, повинуясь приказу, мы выполняли свой долг 30 июня 1934 года – ставили к стенке заблудших товарищей, – но никогда не говорили и не станем говорить об этом. Наш природный такт побуждал нас никогда не касаться этой темы. Каждый из нас ужасался, но в то же время понимал, что в следующий раз, если это будет необходимо, он поступит так же.

Сейчас речь идет о депортации и об истреблении еврейской нации. Звучит это просто: «Евреи будут уничтожены». И все члены нашей партии, безусловно, скажут так: «Искоренение евреев, истребление их – это один из пунктов нашей программы, и он будет выполнен».

А потом приходят к нам все 80 миллионов достойных немцев, и каждый просит за своего порядочного еврея. Все остальные, конечно, свиньи, но вот именно этот – хороший еврей. Ни один из тех, кто говорит так, не видел своими глазами, как это происходит… Большинство присутствующих здесь знают, что это такое – видеть 100, или 500, или 1000 уложенных в ряд трупов. Суметь выдержать это – за исключением отдельных случаев человеческой слабости – и сохранить в себе порядочность – вот испытание, которое закалило нас. Это славная неписаная страница нашей истории, ибо мы знаем, как трудно было бы нам сегодня – в условиях бомбежки, тягот и лишений военного времени, если бы в каждом нашем городе еще жили евреи: скрытые саботажники, агитаторы и смутьяны…

Богатство, которым они владели, мы у них забрали. Я дал строгий приказ, выполненный обергруппенфюрером СС Полем (начальником хозяйственного управления СС. – Б. С.), передать все это Рейху. Мы ничего не оставили себе. Совершившие ошибки понесут наказание в соответствии с приказом, отданным мной в самом начале, который гласил: каждый, кто присвоит себе хотя бы одну марку из этих, – подлежит казни. Несколько сотрудников СС – их немного – нарушили этот приказ, и их казнят. Пощады не будет. У нас есть моральное право, у нас есть обязательство перед немецким народом уничтожить эту нацию, которая хотела уничтожить нас. Но у нас нет права обогащаться, даже если речь идет только об одной шубе, об одних часах, об одной марке или одной сигарете. Наконец, мы не хотим, уничтожая бациллу, дать ей заразить себя и умереть самим. Я никогда не позволю себе остаться в стороне и наблюдать за тем, как появляется пусть даже маленькая червоточина и как она начинает расти. Где бы она ни появилась, мы вместе выжжем ее. Однако в целом мы можем сказать, что, вдохновленные любовью к нашему народу, мы справились с этой труднейшей задачей. При этом мы не нанесли никакого вреда нашему внутреннему миру, нашей душе, нашему характеру…»

Осознав, за что им теперь придется отвечать в случае становившегося все более неотвратимым военного поражения, чиновники с горя перепились, так что в вагоны поезда, увозившего их из Познани, рейхсляйтеров и гауляйтеров пришлось укладывать почти как поленья. После этого инцидента Геббельс пообещал в будущем не давать гауляйтерам выпивать больше двух рюмок коньяка в день.

Во время войны, особенно начиная с 1943 года, крылатой стала фраза Геббельса «Во всем виноваты евреи». Им приписывали вину как за войну в целом, так и за поражения, которые начал терпеть вермахт. В декабре 1941 года Геббельс говорил: «Все евреи по своему рождению или расе принадлежат к международному заговору против национал-социалистической Германии».

И в своем предсмертном политическом завещании Гитлер излил всю свою ненависть, прибегнув к откровенным фальсификациям: «Это неверно, будто я или кто-то другой в Германии желал в 1939 г. войны. Ее желали и развязали исключительно интернациональные государственные деятели либо еврейского происхождения, либо работавшие на еврейские интересы. Я вносил множество предложений по сокращению и ограничению вооружений, которые грядущие поколения не смогут вечно отрицать, чтобы возложить ответственность за возникновение этой войны на меня. Я никогда не хотел, чтобы после первой злосчастной мировой войны возникла еще одна мировая война против Англии или тем более против Америки. Пройдут века, но из руин наших городов и памятников искусства будет постоянно вырастать обновляющаяся ненависть к тому народу, которому мы обязаны всем этим: к интернациональному еврейству и его пособникам.

Еще за несколько дней до того, как разразилась германопольская война, я предложил британскому послу в Берлине решение германо-польской проблемы – как и в случае с Саарской областью – под международным контролем. Это предложение тоже нельзя отрицать. Но оно было отвергнуто, потому что влиятельные круги английской политики желали войны, а отчасти подгонялись к ней организованной интернациональным еврейством пропагандой.

Но я не оставлял также сомнения и на этот счет, что, если народы Европы рассматриваются как пакеты акций для интернациональных финансовых и промышленных заговорщиков, будет привлечен к ответственности и тот народ, который является единственным виновником этой смертоубийственной войны: еврейство! Я также не оставлял никакой неясности насчет того, что на сей раз настоящий виновник пусть и гуманными средствами (даже перед лицом смерти фюрер лукавил, называя полное истребление евреев Европы «гуманным средством»! – Б. С), но поплатится за то, что миллионы детей европейцев арийской расы умрут от голода, что свою смерть найдут миллионы взрослых мужчин, а сотни тысяч женщин и детей сгорят в наших городах или погибнут от бомбежек». О бомбардировках люфтваффе британских, голландских, французских, польских, югославских, советских городов фюрер не вспоминал.

Строго говоря, в истреблении евреев был значительный элемент иррациональности. Одно дело, когда евреев лишали гражданских прав и вытесняли из экономической жизни. Это только приветствовалось основной массой германского народа и было мощным пропагандистским средством повышения популярности национал-социалистов. Но совсем иное – поголовное уничтожение евреев. Это никак не могло встретить одобрения не только подавляющего большинства немцев, но и многих отъявленных антисемитов. Поэтому «окончательное решение еврейского вопроса» приходилось проводить в глубокой тайне и от германского народа, и от мировой общественности. Если бы об этом преступлении стало известно, данное обстоятельство принесло бы нацистской Германии громадный вред, а шансов надежно скрыть организованное убийство миллионов евреев не было, учитывая общее число людей, вовлеченных в акцию. Больше того: уничтожение еврейского населения порой затрудняло снабжение армии, так как еврейских ремесленников не всегда можно было быстро заменить. Казалось бы, с рациональной точки зрения для национал-социалистов выгоднее было бы согнать евреев Европы в трудовые лагеря, где они могли бы работать для увеличения военно-экономического потенциала Рейха. Однако Гитлер питал просто мистическую, звериную, необоримую ненависть к евреям и предпочел пойти по пути их полного уничтожения, несмотря на все очевидные риски и невыгоды подобного образа действий. Фюрер проповедовал лозунг: «Евреи должны погибнуть, чтобы жили немцы, чтобы жила Германия».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация