Джеймс умел кататься, но делал вид, что еле стоит на коньках и постоянно хватался за меня в попытках уронить. Но делал осторожно, отчего я не злилась, а лишь заливисто смеялась. Чудесный был день.
Распрощались мы в кафетерии после того как напились горячих напитков. Джеймс не спешил уходить, я заметила взаимный интерес шефа с девушкой за стойкой кафетерия. Она кокетливо стреляла глазками и смеялась над всеми его шутками, а он флиртовал и сыпал любезностями. Я оставила его там, видимо, Джеймсу надоел целибат, и он решил развлечься с этой девушкой. Пусть снимет напряжение. Ведь впереди опять только работа.
Но я ошиблась. Джеймс стал встречаться с этой девушкой. Теперь он её таскал с собой как и меня на все приятельские встречи и мероприятия. Впрочем, даже если я не ходила, он уже особо и не расстраивался и не замечал моего отсутствия. Всё бы ничего, но мне она не нравилась. А ведь я сама хотела, чтобы Джеймс остепенился.
Агнешка, так звали девушку, не годилась в подмётки всем тем девушкам, что у него были до этого. Я бы поняла его интерес и привязанность к любой из них. Но Агнешка не выделялась ничем. Вернее выделялась со знаком минус. Ни ума, ни воспитания, ни внешности.
Я не могла понять чем она так привлекла Джеймса. Красота, конечно, понятие субъективное, кому-то нравятся рыжие, кому-то блондинки, кому-то брюнетки, кому-то худышки, кому-то пышки. Девушки у Джеймса были разные, типажа не прослеживалось, но все обладали утончённой красотой, интересной, интеллектуальной внешностью. Агнешку же было легко представить за прилавком на рынке, но никак не в салоне и в кругу друзей Джеймса. И это был не снобизм. Миленькие сообразительные девушки попадались и из простого сословия.
Но в коровьих пустых глазах Агнешки я не видела мыслительной деятельности. Нос картошкой не придавал изящества. Но больше всего меня раздражала её манера говорить. Она как-то странно шлёпала толстыми губами при разговоре, словно ей было трудно ими шевелить. Оттого речь текла медленно, словно с усилием. Она растягивала гласные, как говорят деревенские, и я старалась не морщиться, когда она начинала говорить. Крупные лошадиные зубы она выставляла на обозрение при громком смехе. Всё в ней было чересчур. Слишком вульгарно.
Я старалась отнестись к ней непредвзято, в конце концов, это выбор Джеймса. Но не получалось. Ругала себя, что я сама оказалась той ещё снобкой, раз считаю её вульгарной деревенщиной. За то, что описывая её даже себе, с каким только животным не сравнила. Но увы, самоедство не помогало. Джеймс, конечно, заметил:
- Тебе не нравится Агнешка?
- Главное, чтоб она нравилась тебе, – нейтрально ответила я.
- И мне она нравится, – поддел меня Джеймс.
- Чем? – подняла я всё-таки глаза.
Раз сам завёл разговор, поговорим.
- Она добрая, заботливая, нежная, весёлая. Красивая, в конце концов.
Я поморщилась. Она глупая, вульгарная, невоспитанная, а красоты вообще в ней не вижу. Но вслух не сказала.
- О чём вы говорите с ней, Джеймс?
- Туманники, Мартина, я с ней не диспуты веду. Для умных разговоров у меня есть мама, сестра, ты.
- Но ты её берёшь в компанию, Джеймс. Ты везде её водишь с собой.
- Потому что хочу её видеть рядом, – пожал плечами Джеймс.
- Все твои девушки до этого были в сто раз лучше, – не удержалась я.
- Это потому что они вилени, а она – нет? Не думал, Марти, что ты так же высокомерна, как остальные, – разочарованно посмотрел на меня Джеймс и надулся до самого вечера.
А я чувствовала себя виноватой. Ведь те же слова говорила себе и я. И дала себе слово больше не показывать своего отношения к Агнешке.
Глава 29
Прошёл… пролетел! ещё один месяц. Джеймс всё также встречался с Агнешкой, что было для него рекордом. Но никого это не радовало. Друзьям она тоже не нравилась, за что Джеймс тоже всех обозвал снобами и послал к туманникам.
Либо они принимают его с Агнешкой, либо лишаются его общества. Агнешке дано было разрешение навещать Джеймса на работе в мастерской. И теперь я её видела чаще, чем хотела.
Но зато Джеймс выглядел с ней расслабленно и счастливо. Они постоянно ворковали, он смотрел на неё с такой нежностью, что щемило сердце. Поэтому, стиснув зубы, я молчала и приветливо улыбалась.
Как-то к нам на работу пришла Виолетта в компании Людвики.
- А Джеймса нет, – удивилась я, после положенного этикетом приветствия.
Джеймс теперь не особо задерживался на работе, и работа у него стала если не на втором месте, то точно соревновалась со вниманием Агнешки.
- Я знаю, – сказала Виолетта.
Она походила по мастерской, потрогала вещи на столе Джеймса. Самое странное, что Людвика была благожелательна со мной, словно её подменили.
- Как ты, Мартина? – вдруг спросила герцогиня.
- Хорошо, спасибо. Вы хотели поговорить о Джеймсе? – не стала я ходить вокруг да около.
Виолетта бросила на меня внимательный взгляд и переглянулась с дочерью.
- Как тебе Агнешка? – спросила Виолетта.
- Это не моё дело, – закусила я губу.
- Он купил ей дом, ты знаешь? Особняк в центре города, недалеко от мастерской, кстати. Тот жёлтый, с коваными балкончиками, на которых всегда выставлены пышные розы.
Да, я знала, про какой особняк она говорит. Он находился через улицу от нас. Красивый особняк, я часто на него заглядывалась, проходя мимо. Думала, что когда буду покупать себе, выберу такой же.
- Тратит на неё баснословные суммы, во всём потакая. А её дочь вообще завалил подарками.
- Её дочь?! – вот так сюрприз.
- Да, Агнешка вдова туманного стража, приехала с границы, чтобы забыть своё горе. Джеймс ей хорошо в этом помогает.
- Приворотный артефакт? – предположила я недоверчиво, выдав тем самым своё отношение.
Виолетта всё поняла, довольно усмехнулась.
- Нет, всё чисто, проверяли. Что он в ней нашёл, Мартина? Мои разговоры с ним на эту тему всегда заканчиваются одинаково – ссорой. Я не хочу потерять сына. Но ты, скажи мне, что я упускаю? – в голосе Виолетты прозвучала горечь. – Ты постоянно видишь их вдвоём, что в ней такого?
- Сама не знаю, – развела я руками.
- Я была не против ни одной девочки, с которой он встречался, – заломила руки Виолетта. – Готова была поддержать любой выбор. Все они были достойны. Надеялась, что это будешь ты, Марти. Джеймс всегда говорил о тебе так! Его голос сочился нежностью, глаза мерцали внутренним светом. Ты стала для него особенной, Мартина. И я надеялась, что он полюбил…
Я скосила глаза на Людвику. Та понимающе усмехнулась.
- Всё познается в сравнении, – прокомментировала она.
