Я раскладывала пасьянс в малой гостиной и выскочила в коридор.
Донат подхватил на руки, покружил и полез целоваться. Как мальчишка!
- Ты как должна меня встречать? – напустил он на себя строгость. – Хочешь наказания?
И он крепко схватил меня за ягодицы, показывая о каком наказании говорит.
- Ну, Донат, – заныла я, – не могу я по дому голой ходить.
- Почему? – отстранился от меня он. – Ты стесняешься своего тела? Не стоит.
- Да неприлично это, как ты не понимаешь!
- Кто тебя видит? – удивился он. – А меня приличия не волнуют. Меня другое волнует. Показать что?
Он наклонился к моей шее.
- А вдруг ты не один придёшь?
- Зачем бы это? – пришлось снова отстраниться Донату.
- Забудешь, что у тебя тут по дому обнажённая Маина бродит. Вчера же забыл!
- Всё простить не можешь? – всё-таки укусил он меня за шею. – Теперь не забуду, Маина. И хватит отговорок.
Он стянул с меня пеньюар, в котором я ходила, затем и сорочку.
- Между прочим, он больше открывает, чем скрывает, – обиженно засопела я. – Мог бы и оставить.
- Я подумаю. Дня через три, ладно? А пока хочу любоваться тобой.
Он подхватил меня под попу и понёс на кухню. Мои вещи сиротливо остались лежать на полу.
- Есть хочу, умираю. Ты поужинала?
- Нет, тебя ждала. Ты обещал пораньше, – получилось обиженно, словно претензии предъявляла.
- Прости, Маиночка, я рвался, но дела. Знаешь, как самому хотелось продолжить с чего начали?
- Больше чем есть? – хихикая спросила я, потому что он щекотал мне шею и уши своими поцелуями.
- Больше. Тебе доказать?
Мы уже дошли, и он усадил меня на край стола. Донат хотел было приступить к доказательствам, но я их и так почувствовала у себя между ног, поэтому отстранила от себя и сказала:
- Лучше поешь сначала. А то меня с ужином перепутаешь.
- Это запросто, – подтвердил он. – Ты очень аппетитная.
Донат прошептал глухим голосом и медленными поцелуями стал прокладывать дорожку от шеи ниже. Горячим ртом захватил грудь, и этот контраст внешнего холода и горячего рта дал ошеломительный эффект, я протяжно застонала.
Донат застыл, прижав меня так сильно, что стало больно. На попе точно следы от его сильных рук останутся.
Донат отстранился и с каким-то странным взглядом хрипло спросил:
- Маина, почему ты вчера сказала, что у тебя после меня никого не было?
- Потому что это правда.
- Поклянись.
Руки сжались ещё сильнее, я поморщилась от боли, и Донат виновато разжал.
- Клянусь чем хочешь. Я ни с кем не спала больше, Донат.
Я получила в ответ такой взгляд, что поняла – время ужина наступит нескоро.
Ужин у нас прошёл под грифом «ночной жор», и превратился в игру «накорми другого». Донат требовал еду с моих рук и из моих губ, а мне не давал есть самой, предпочитая ту же чувственную игру с облизыванием и прикусываем пальцев, державших десерт.
Так мы полночи наслаждались обществом друг друга, и я несказанно удивилась, когда Донат не поспешил на работу с утра.
- Донат… Донат! – толкала я крепко спящего, но тем не менее прижимающего меня к себе Лерца. – Ты проспал! Ты почему ещё не на работе? Проснись же, соня!
- Я не иду на работу! – сонно отмахнулся Донат и крепко прижал меня к себе, шумно вздохнув мой запах.
- Как не идёшь? Вообще? – поразилась я.
- С утра. Сказал, что буду в другом месте. Всё, Маина, дай поспать, не буди меня. А то ка-а-ак проснусь! Сама знаешь, что тебя ждёт.
- Маньячина, – усмехнулась я и попыталась выскользнуть из его объятий.
- Ты всегда это знала. Ты куда? – всё-таки приподнял он голову, сонный, взъерошенный и по-домашнему милый.
От вида его напрягшихся мускулов в животе свернулся тугой узел. И это несмотря на то, что ещё три часа назад, когда я наконец легла спать, думала, что об этом я точно не захочу думать как минимум пару дней. Но силы восстановились, а Донат действовал на меня магнетически.
А уж какие у него были волшебные руки, м-м… такие у целителей должны быть. От них словно исходили тепло и энергия. Когда, казалось, всё, уже нет сил и желаний ни на что, хватало первых прикосновений рук Доната, чтобы внутри поднялась горячая волна возбуждения.
Почему он так воздействовал на меня физически, я не знаю. Была только одна ложка дёгтя, поцелуи мне с ним не нравились. Не бывает вот в жизни всё идеально. Или это у меня всё не как у людей?
- Я уже проснулась. Пойду поваляюсь в ванной и потом за кофе. А ты спи.
- Мне ты нужна под бочком, – пожаловался он. – Какой без тебя сон?
- Я сейчас обижусь, Донат, – строго сказала я. – Это со мной какой сон! Когда я рядом, должно быть не до сна.
- Но и без тебя тоже. Ладно, встаём, – нехотя потянулся Донат.
Поскольку я застыла в дверях ванной, разговаривая с ним, обнажённой, взгляд Доната сразу затуманился, а то, что организм резко проснулся и встал, недвусмысленно намекала приподнявшаяся ниже талии простыня.
Донат шевельнул бровью, и я с визгом взбежала в ванну. Хотела закрыться, но не в моём положении злить хозяина дома, поэтому я лишь брыкалась, упиралась и вырывалась из рук охотника за своей жертвой, чем ещё больше его раззадоривала.
Купание прошло весело, страстно и сладко, после чего я уже делала не кофе, а готовила сытый завтрак.
Чтобы пожарить яичницу, во избежание ожогов, Донат разрешил мне одеть поварской фартук, и развлекался тем, что наблюдал за прыгающими на моей попе завязками от пояса.
- Маина, – хрипло позвал он меня.
Я повернулась и, увидев выражение лица с затуманенными глазами, застонала.
- Оставь плиту, иди ко мне, – дёрнул он кадыком.
- Ты издеваешься, Донат? – не поверила я.
Подошла, заглянула под стол, за которым он сидел, пока наблюдал, и убедилась, что нет. Вернее, да, он снова будет издеваться.
- Донат, мы же не кролики, – взмолилась я.
Он лишь молча наклонил свое лицо к моему, провёл языком по моим губам.
- Дона-а-ат… мы же только что… – шёпотом, потому что его рот был слишком близко, попробовала возмутиться я.
Донат покончил с нежностью. Поцеловал жёстко, властно, развернул к себе спиной, и, схватив за волосы, наклонил. Не стал меня мучить, взял резко, напористо, быстро. Новые ощущения пронзили насквозь, и я закричала. Донат сразу после этого не сдержался. Прилёг сверху, зарываясь лицом в макушку.
