Муж затараторил на незнакомом языке. Проскальзывали только разборчиво Машка, итальянцы, вай фай.
И последнее его интересовало больше, чем то, что его жену по прежнему удерживал Брунетти.
— Пусти, — тихо прошептала девушка.
Арманд посмотрел на движение ее губ. Ее голос с придыханием будил в нем желание. Он патокой проникал под кожу. Заставлял сердце в ее присутствии биться быстрее и громче.
Зря Арманд надеялся, что изличился. Его болезнь мутировала и проросла в него крепкими корнями.
- Твой муж? — с откровенной насмешкой спросил сицилиец. Никак он не хотел отдавать свою находку в лапы этого идиота, который пристал к Джованни и требовал сказать пароль от вай фая. Продолжал игнорировать жену.
А Мария дрожала возле Арманда. И явно не от страха. Наконец, заметила какой опасный и роскошный хищник выбрал ее себе в жертву.
— Пусти! — уверенней и громче сказала девушка.
Брунетти нехотя разжал пальцы. Нахмурился, глядя, как от его хватки остались темные следы на ее коже
— Мм, такая нежная, — задумчиво произнес он. И его повело при мысли, как красиво будут выглядеть подобные следы на ее шее и ключицах, на бедрах, если он во время секса придержит ее. Шикарный антураж, украшение для нежной кожи. Расписать бы ее всю темными метками.
Неугомонный муж что то тараторил. Увлекал Марию все дальше от Брунетти. И сицилийцу стоило неймоверных усилий, снова отпустить девушку.
Раз она приехала на неделю и жить будет в доме Бушеми, то в этот раз Арманд добьется своего. Заполучит свою одержимость! И тогда распишет ее, как картину.
Брунетти смотрел вслед Марии. Она отдалялась. Удалялась по аллее. А он все смотрел. Под кожей словно свинец разливался и вскипал. Догнать девчонку хотелось очень. Даже слишком.
И тут этот мерзавец, ее муж, приложился с размаху лапой по мелкой попке. Размашисто и сильно. И Мария на высоких каблучках покачнулась, норовя упасть.
Арманд, как хищник, кинулся к ней молниеносно. Подхватил легкую ношу и зажал стальными тисками талию. Даже не понял насколько сильно, пока малышка не захрипела, умоляюще глядя сицилийцу в глаза.
Ярость и лютая злость на ублюдочного мужика, который имел доступ к телу Марии, ослепляла. Если б Брунетти не держал девушку в руках, точно выхватил бы из под пиджака пистолет и расхреначил ему пустую башку.
Убить! Наказать за то что смел притронуться к его женщине, клокотало в висках. Он и кулаками если б взмахнул, урод бы не поднялся.
Только птичку из лап выпускать совсем неохота. Хотелось наоборот вжать в себя сильнее. Придвинуться ближе. Прижаться каменным пахом, потереться. Пусть поймет, почувствует, как своим запахом охренительным и телом сочным влияет.
— Твой муж? — зло просипел Арманд. Сквозь зубы. Побоялся если челюсти разомкнет, то на шее подонка сразу сомкнет обратно. И за что такому уебку такая женщина красивая, волшебная досталась?!
— Пусти, — пролепетала Мария и, краснея добавила, — Спасибо.
Она вывернулась из цепких рук сицилийца.
Арманд до последнего не хотел отпускать. Все смотрел. Как Игорь без уважения и нежности подхватил ее руку и поволок за собой.
— Так что, Брунетти, ты послезавтра уезжаешь?
Надо было в Палермо. Срочно.
Надо, но теперь совсем не хотелось.
— Посмотрим… — задумчиво ответил Арманд, глядя вслед Марии.
Обернется ли она в этот раз?
Тогда в Генуе он долго смотрел и ждал. Был уверен, что заинтересовал хрупкую красавицу.
А сейчас он, взрослый мужик. Наркоторговец. Влиятельный бизнесмен, смотрел и мысленно молил всех, кто еще слышит преступников и грешников, чтоб только она обернулась. Чтоб он снова увидел ее взгляд наивно дерзкий, ее губы ало — нежные.
Мужчина замер, когда Мария на высоких каблуках, так естественно и мягко виляя попкой, дошла до поворота. За ним Брунетти уже не увидит ее, больше не разглядит.
Обернется ли?
И вот свершилось. Девушка медленно качнула длинными волосами забраными в высокий хвост. И…обернулась.
В этот момент мужчину словно молния ударила. Ее взгляд драматический, расстроенный. Но смотрит на него. В него. Освещает весь мрак жестокой души.
Она обернулась!
С этой секунды Арманд Брунетти уже знал, что заберет эту девушку себе. Крохотную женщину для крупного мужчины. И Мария будет его самым любимым украшением. Потому что он долго ее с себя не снимет!
Глава 4
Мария.
Наша комната была роскошная. С прямым видом на бассейн. Я не могла нарадоваться, когда закрыла дверь и спряталась в ванной. Личная ванная комната!
За прозрачным стеклом тропический душ. Мраморный рукомойник и подвисное биде сияли белизной.
Игорь сразу развалился на кровати с телефоном. Пропал в виртуальном мире. А я должна была морально подготовиться к встрече с боссом.
Гордей Иванович скинул смс, что первое собрание состоится через пятнадцать минут в зале со львами. Где этот зал я не знала, поэтому решила дать себе пару минут на все туалетные дела и скорее выдвигаться блукать по тысячаметровому замку.
Я подправила хвост и достала красную помаду. Не знаю зачем, но очень захотелось ей воспользоваться.
— Игорь, я на совещание!
— Угу.
Я взяла подмышку ноутбук и повесила на плечо сумочку с телефоном и пустилась в путешествие по длинным коридорам.
Поворот вправо — тупик.
Вернулась обратно. Сначала с интересом разглядывала богатое убранство дома. Старинные картины. Все подписанные авторами.
Затем парчевые тяжелые шторы. Отклонила и прошла. Здесь был коридор тускло освещен светом из ламп, похожих на восковые свечи. Возле дальней двери я увидела картину маслом. Лев на зеленой лужайке. И очень обрадовалась.
Ну наконец то, нашла этот тронный львинный зал.
Толкнула дверь — заперто.
Я прислушалась. Оттуда доносились голоса мужчин. Итальянский говор. Значит, я пришла верно. Просто бизнесмены закрылись.
Я вздохнула поглубже и постучалась.
Голоса стихли. Через минуту дверь скрипнула и в проеме показался полный мужчина с сединой в бороде. Я ему приветливо улыбнулась и произнесла
— Я переводчик, пропустите, пожалуйста.
Он на меня удивленно зыркнул, но в сторону отошел.
Я по деловому бодрым шагом вошла в просторный кабинет. И не зал это вовсе. Просто огромная комната с длинным столом и множеством мужчин.
А во главе…Арманд Брунетти.
Он откинулся на спинку стула и посмотрел на меня с улыбкой. Какой то очень загадочной и снова меня смущающей.
