Санкт-Петербург так и не получил от турецкого султана ответа на ультиматум. Потеряв терпение, Николай I решил действовать.
В начале июля 1853 года царь издал манифест, в котором всенародно признал необходимость двинуть русские войска в Придунайские княжества. «Не завоеваний ищем мы, в них Россия не нуждается. Мы ищем удовлетворения справедливого права, столь явно нарушенного…» – написано было в царском указе.
Вскоре русские войска под командованием генерал-адъютанта князя Михаила Дмитриевича Горчакова переправились через Прут
[49] и вошли в Молдавию и Валахию.
Царь рассчитывал, что эта силовая акция заставит султана подчиниться давлению России. «Если и это не поможет, – открыто говорил император послам Франции и Англии, – мне останется только признать независимость этих территорий».
Как всегда, отличился французский посол Кастельбажак. Как-то старый вояка напрямую спросил Николая I:
– Ваше величество, а коль и это не поможет?
– Тогда Россия признает независимость Сербии. Но, увидите, господа, все закончится благополучно. Ни Англия, ни Австрия за Турцию не вступятся. Без их поддержки, даже если случится, что этот авантюрист Наполеон встанет на их сторону, османы не решатся на открытое неповиновение мне. Султан, поди, не самоубийца, – уверял послов и свое окружение император.
Правительство Англии в лице министра иностранных дел Кларендона, а также оппозиция, возглавляемая тем же лордом Палмерстоном, и прочие английские политики, тщательно маскируя свои истинные намерения, за спиной России упорно готовились к вторжению на её территорию.
А премьер-министр Англии лорд Абердин продолжал лицемерно говорить о нерушимости дружбы и мире с Россией.
И царь этому верил, но здесь он заблуждался: самоуверенность Николая возобладала над его благоразумием. Создалась тупиковая ситуация. Всё шло к большой войне.
В июле 1853 года в Вене собрались послы Британии, Франции, Австрии и Пруссии. После долгих споров и компромиссов они выработали соглашение, так называемую «Венскую ноту». Император Николай I, как ни странно, согласился подписать компромиссное соглашение, однако не без участия англичан, а главное, совсем неожиданно, турецкий султан отказался от подписи.
Труд венских дипломатов пошёл прахом.
Именно в это время объединённый флот Англии и Франции получил приказ следовать в пролив Дарданеллы и встать на якорь в Безикской бухте.
Эта неглубокая, защищенная от ветров бухта в Эгейском море являла собой прекрасную якорную стоянку для кораблей – плацдарм, от которого было рукой подать до Черного моря, а там – и России. Флот союзников постепенно стал заполнять акваторию бухты.
На все вопросы русских дипломатов англичане клятвенно заверяли, что их флот не пойдёт дальше, если Константинополю не будет грозить вторжение. К этим обещаниям подключились и Австрия, и Пруссия, заверив российского императора о своём нейтралитете по отношению к России.
Удивительно, но царь Николай, воспитанный на рыцарских понятиях и будучи благородным, верил этой лжи, так велика была его вера в порядочность джентльменов с берегов Туманного Альбиона и стран Европы, которых Россия не раз выручала, проливая кровь русских солдат на их территории. Жалко, но Николай I не слышал, как австрийский император Франц Иосиф I в тайных беседах со своими партнёрами говорил: «Конечно, нехорошо выступать против старых друзей, спасших тебя когда-то, но в политике нельзя иначе, а наш естественный противник на Востоке – Россия. Наше будущее – на Востоке. Мощь и влияние этой страны стали возможны только по причине слабости и разброда в нашем лагере. Мы должны объединиться и довести русских до краха».
И всё-таки Австрия и Пруссия не рискнули открыто выступать на стороне Великобритании и Франции. Однако их враждебный к России нейтралитет сковывал на границах значительные силы русских войск, так необходимые в Крыму и Севастополе.
А в Европе всё больше и больше складывалось негативное отношение к России.
Слишком долгое нахождение на российском троне Николая I оторвало его от реальной жизни в собственном государстве. Он уверовал в свой авторитет в Европе, силу и мощь российской армии и флота. И он, царь, словно ослеп. Он не видел, как вокруг России плетётся клубок лжи и недоверия. Как из стран Европы вокруг Англии постепенно образовывается враждебная России коалиция.
Действия русского императора приобрели противоречивый, непоследовательный характер. Он продолжал считать, что врагов в Европе у него нет, кроме Турции.
Создавалось впечатление, что император не понимал особенностей своего времени: эпохи завоеваний и желания любыми средствами расширить свои территории.
Как однажды канцлер Нессельроде, говоря о своём государе, горько произнес: «Он намерен выбросить Россию из Европы».
По всем признакам назревала война с Турцией. Османы усиленно готовились к захвату русских территорий на Кавказе и с помощью союзников хотели вернуть себе Крым, хотя султан, глядя на громадный флот союзников, скопившийся недалеко от его границ, подспудно понимал, что быть полновластным хозяином на Крымском полуострове ему уже не придётся.
И вот под давлением англичан в начале октября 1853 года Османская империя объявила войну России. Сосредоточенная в районе Батуми двадцатитысячная турецкая армия должна была высадиться в районе Поти и Сухуми, чтобы окружить и уничтожить русскую армию на южном Кавказе. Переброску этих войск должен был осуществить турецкий флот под командованием адмирала Осман-паши.
Ещё до объявления войны, предвидя эти события, по приказу военного ведомства эскадра вице-адмирала Нахимова в конце сентября перевезла из Севастополя на Кавказское побережье вместе с большим количеством снабжения около семнадцати тысяч человек. Затем в целях недопущения переброски турецких войск на Кавказ эскадра Нахимова вышла для крейсерства восточной части Черного моря.
Выход в море эскадры не остался незамеченным Турцией, её корабли попрятались в бухты. Несмотря на жесточайшие штормы, русские корабли в течение месяца упорно искали место стоянки турецкого флота. И наконец, в начале ноября 1853 года турецкие корабли были обнаружены на внутреннем рейде Синопской бухты.
Чтобы исключить возможность турецкому флоту покинуть якорную стоянку, несмотря даже на многочисленные береговые батареи, установленные по берегам узкой бухты, Нахимов принял решение, не дожидаясь помощи, атаковать турецкую эскадру.
Обнаружив на рейде Синопа русские корабли, командующий турецким флотом Осман-паша не стал волноваться: «Флот неприятеля небольшой, шесть береговых батарей охраняют нас… Надо быть полным глупцом, чтобы зайти в бухту, – рассуждал он. – Поди, султану уже известно о русских кораблях. Если потребуется, флот союзников выручит…»
Но, как мы увидим из дальнейшего повествования, этого не случилось: помощь Осман-паше не пришла.
