– Пароход «Таиф» всё-таки ушёл. Будищев на корме у него висит, но, видимо, не догонит, ветер не позволит. Жаль… А вот гляньте-ка, Павел Степанович, что за корабли к нам спешат? Не турки ли? – превозмогая боль, слабым голосом произнёс он.
Нахимов тут же направил свою трубу в сторону моря. Он долго всматривался и, наконец, со вздохом облегчения произнёс:
– Слава Богу, не турки. Наши это корабли, Пётр Иванович. Узнаю пароход «Одесса». Да-да, точно, он. За ним, коль не ошибаюсь, пароходы «Крым» и «Херсонес». Думаю, адмирал Корнилов спешит к нам на помощь. Однако… – Нахимов с гордостью осмотрел бухту с поверженным неприятелем. – Вряд ли потребуется помощь Владимира Алексеевича, – с тем же удовлетворением добавил он.
– Потребуется, Павел Степанович, – пробурчал Барановский. – Не все наши корабли самостоятельно до Севастополя смогут дойти своим ходом.
– Ну, если только так. Как вы себя чувствуете? Может, всё-таки спуститесь в лазарет?
– Пустое, не сахарный, не растаю. Жалко, ни одного турка призом не взяли.
– Не до призов… Какие там призы, Пётр Иванович?!
Нахимов ещё раз осмотрел рейд с дымящимися наполовину затопленными корпусами турецких судов и многозначительно произнёс:
– Нет больше турецкого флота… Чем не приз нам всем?
– Четыре часа боя – и нет турецкого флота. Совсем не дурной приз, ваше превосходительство… – улыбаясь вымученной улыбкой, ответил командир «Императрицы Марии».
Победа русской эскадры в Синопском сражении вызвала в Англии и Франции шок и взрыв русофобии. Часть английского истэблишмента решительно настаивала на начале военного похода на Россию. Наполеон III, хотя и не желал усиления англичан, однако на время смирился с необходимостью англо-французского союза для войны с Россией.
В начале января 1854 года англо-французская эскадра вошла в Черное море, а русским властям было в ультимативной форме предложено вывести войска из Дунайских княжеств. Николай I отказался даже отвечать на такое оскорбление.
Тогда в конце февраля в Константинополе был заключён Союзный договор между Англией, Францией и Турцией против России. И в конце марта Англия и Франция объявили войну России. Если до этого Россия вела успешную кампанию против неоднократно битой ею страны, то теперь пришлось иметь дело с коалицией сильнейших европейских держав. Россию ждали нелёгкие времена.
Враждебную позицию по отношению к России заняли и правительства Австрии и Пруссии. Правда, британской и французской дипломатии не удалось вовлечь эти государства в коалицию, но 20 апреля 1854 года австрийский и прусский монархи заключили между собой союз и так же потребовали вывода русских войск из Дунайских княжеств. Николай I, осознав, что Россия оказалась в полной международной изоляции, вынужден был подчиниться диктату и дать согласие на вывод своих войск. Но маховик войны остановить было уже нельзя.
Боевые действия развернулись на Кавказe, в Дунайских княжествах, на Балтийском, Белом, Азовском, Чёрном морях, а также на Камчатке и Курилах. Но, как мы позже узнаем, самые ожесточенные бои развернутся в Крыму.
А мы, уважаемый читатель, вернёмся немного назад – в Балтийское море, в Кронштадт. Там под звуки оркестра родные берега покинули два русских корабля, один из которых почти через год достигнет пункта назначения и примет участие в героической обороне далёкого русского города на востоке России.
Фрегат «Аврора»
Протекция канцлера Нессельроде помогла. Мечта гардемарина Григория Аниканова, младшего из братьев Аникановых, попасть в «кругосветку» осуществилась. Не попав на корвет «Наварин» по причине укомплектованности экипажа, гардемарин успел зачислиться на фрегат «Аврора» и был несказанно рад этому.
И вот в середине августа 1853 года построенный лет двадцать назад 44-пушечный трёхмачтовый красавец-фрегат «Аврора» под командованием сорокалетнего капитан-лейтенанта Ивана Изыльметьева
[64] с экипажем в триста человек, перекрестившись всей командой на маковки и шпили соборов, вышел из Кронштадта, держа курс в Перуанский порт Калао
[65] и далее – на Камчатку, в залив Де-Кастри.
Официально целью похода было кругосветное плавание с различными заданиями морского ведомства, но главное – усилить Тихоокеанскую эскадру вице-адмирала Путятина.
А следом за «Авророй», и тоже на Дальний Восток, вышел и корвет «Наварин». Но корвету не повезло: жесточайшие штормы серьёзно повредили корабль. И в силу «неблагонадёжности корпуса к дальнейшему плаванию» корабль был вынужден повернуть обратно. В голландском порту Флиссинген его продали на лом, а экипаж отправили в Ригу.
Позже, узнав об этом, Григорий Аниканов сильно обрадовался, как может радоваться молодой, полный энергии будущий морской офицер, мечтающий послужить своей Родине.
«Авроре», правда, тоже вначале не повезло. Члены экипажа ещё не успели развесить свои вещи в рундуках
[66], как вскоре, буквально на траверзе шведского города Треллеборг, фрегат сел на мель. Сел основательно. Своими силами встать на воду не получилось, а тут ещё появилась и течь в борту… Помогли шведы… Они стащили русских с мели… Конечно, потребовался ремонт. Корабль встал в док в Копенгагене.
Долго ли, скоро ли, но всё имеет своё окончание, и дорогостоящий ремонт закончился. Отгуляв с датчанами, как принято у корабелов и моряков, отходную, «Аврора» снова вышла на морские просторы.
Северное море встретило русский корабль свирепым штормом, какой часто случается в северных широтах. Утопив на море десятка два кораблей, шторм основательно потрепал и нашу «Аврору». И пусть на этот раз корпус фрегата выдержал – не потёк, но паруса и такелаж были основательно потрёпаны. Очередной ремонт в ближайшем порту на долго не затянулся…
И снова выход в море, и снова осенний ураган… И опять ремонт, но уже в Англии, в Портсмуте. В общем, только к концу ноября 1853 года горемычная «Аврора» взяла курс на Южную Америку.
Тёплые воды Гольфстрима за два с половиной месяца привели фрегат в гавань Рио-де-Жанейро. Отдохнув в припортовых тавернах этого удивительно жизнерадостного бразильского города (и весьма криминального) с его пышнотелыми смуглыми женщинами, вином и кофе, дождавшись благоприятного направления ветра, наш фрегат покинул Рио, взяв курс на мыс Горн.
Ровно через месяц «Аврора» подошла к мысу.
Мало кто видел этот мыс своими глазами. Дожди, туманы, а то и ледяная крупа и метели скрывают его от глаз мореплавателей. Только по навигационным расчётам моряки знают, что проклятый мыс остался позади. Правда, редкие счастливчики при плавании с запада на восток, то есть при попутном ветре, видели его.
