В результате всех этих действий губернатор Завойко до подхода неприятеля успел возвести семь береговых батарей и с учетом нескольких десятков стрелков-добровольцев из местного населения гарнизон Петропавловска составил более одной тысячи человек.
Бой за Петропавловск
И вот в середине августа 1854 года на внешнем рейде Авачинской губы появились силуэты больших кораблей. Их заметили, но из-за большого расстояния наблюдатели с мыса Сигнального не смогли разглядеть флаги на мачтах пришельцев. К губернатору Петропавловска были срочно посланы гонцы с сообщением.
Тем временем, сбросив паруса, корабли встали на якоря. Их было непривычно много для этих малопосещаемых и малолюдных мест. Эскадра из шести кораблей грозно темнела на рейде.
Вот наблюдатели увидели, как с кораблей спустили шлюпки. Не скрываясь и не торопясь, они заскользили по рейду. Одни бегали от судна к судну, две шлюпки погребли к берегу и, часто табаня вёслами, раз за разом бросали в воду лотлини, замеряя глубины. Наиболее активное движение шлюпок наблюдалось возле одного, видимо, флагманского корабля.
Наблюдатели не ошиблись. Действительно, это был флагманский корабль англо-французского флота, наконец-то добравшийся до места назначения.
Командующий эскадрой контр-адмирал Прайс принял решение обследовать побережье, для чего дал указание командиру английского парохода «Вираго», до сих пор шедшего на парусах, поднять пары. Затем вместе с адмиралом де Пуантом он перешёл на его борт. Дабы исключить возможность обстрела «Вираго» береговыми батареями, коль таковые окажутся, осторожный флагман приказал замаскировать название английского парохода и повесить американский флаг.
«Пусть русские примут «Вираго» за безобидного американского купца, а остальные корабли – за мирную экспедицию», – заметив удивлённый взгляд командира корабля, пояснил адмирал.
Вскоре, как заметили с берега, от эскадры под американским флагом отделился странный трёхмачтовый корабль со спущенными парусами. Пыхтя чёрным дымом, он стал двигаться в направлении берега.
Среди солдат орудийной прислуги четвёртой батареи, что на Красном Яру, раздался удивлённый возглас:
– Ты глянь, братцы, глянь! Без парусов, а плывёт, едрён корень…
– По местам! Приготовиться к стрельбе, – раздался зычный голос командира батареи мичмана Попова. – Чего раззявили рты… Эка невидаль – пароход. Он и без парусов может плавать. Не видели, что ль?..
– Так ить, где могли видеть-то? – недовольно пробурчал солдат гарнизона из недавних новобранцев.
Странный корабль приближался к берегу. На юте блеснули окуляры подзорных труб. Группа офицеров, в числе которых находились оба адмирала, внимательно разглядывала береговые очертания полуострова.
– Что-то я не вижу, коль верить словам ваших американских китобоев, пустынные берега и кучку инвалидов, Дэвид, – пробурчал де Пуант. – И слева, и справа – батареи. А за перешейком – мачты двух кораблей, из которых один точно фрегат… Откуда они появились? Как это понимать, сэр?
Прайс не ответил. Скользя окуляром трубы по берегу, он что-то неразборчиво шептал и, как понял французский адмирал, про себя ругался. Наконец упавшим голосом Прайс произнёс:
– Не могли американцы соврать мне, Фебрио. Смысл им врать?!.. Но я поражён… Флаг… Русский флаг на флагштоке… Его беспричинно не вывешивают. Выходит, русские ждут нас?
– Убей меня, кто-то совсем недавно предупредил их о нашем приходе. Видите, милорд, пушки на ближайшем к нам мысе установлены наспех, без защиты с моря. К тому же в спешке выбрано и само место, позади батареи, как я вижу, коварный тыл – высокая скальная стена. Коль бить по ней, камни с неё побьют всю орудийную прислугу и завалят орудия. Видимо, пушки недавно поставили. Когда успели?.. Глядите, милорд, прямо по курсу, кажется, бот. Нас встречают… Лоцман, поди… Может, сразу захватим да расспросим, что и как…
Подумав, флагман покачал головой:
– К чему такая спешка, сударь? Подождём лучше…
Из ковша Петропавловского порта действительно вышел небольшой парусный бот с лоцманом на борту. На баке стояли лейтенант Александр Максутов и гардемарин Аниканов, которых послали на разведку.
В подзорную трубу Максутов разглядел на мачте идущего навстречу парохода американский флаг и дал команду идти на сближение с ним, но, подойдя ближе, лейтенант неожиданно разглядел на борту судна небрежно накрытое парусиной название – «Вираго». И Максутов, и гардемарин тут же вспомнили разговоры иностранцев в порту Кальяо, ожидавших посыльное судно с тем же названием. Промелькнувшие на палубе красные рубахи английских моряков подтвердили их догадку.
– Вот те раз – «Вираго»!.. – удивлённо воскликнул Аниканов. – Это же в порту…
– Я даже догадываюсь, в каком… Дождались… – перебил гардемарина Максутов. – А мы им лоцмана… Союзники хреновы… И тут же резко скомандовал: – Табань! Никакие это не американцы – англичане! В порт, живо!
Бот пошёл на разворот.
Будто испугавшись небольшого судёнышка, к удивлению Максутова, лжеамериканец застопорился и, выпустив из трубы очередной столб дыма, тоже повернул обратно.
Но тут Максутов неожиданно прокричал:
– Отставить разворот! Ставь паруса! Идём вперёд. На руле!.. Держись от парохода подальше, курс – прямо на пришельцев. Осмотрим эскадру.
– А не опасно, господин лейтенант? – произнёс Аниканов.
– Не знаю. Надеюсь, стрелять по нам не будут.
Первыми на пути бота оказались сразу два парусных корабля с французскими флагами на мачтах: фрегат «Форт» и фрегат «Эвридика». С их палуб на русский бот, как на туземцев, вышли поглазеть сотни матросов. Многие приветливо махали руками. На фрегате Максутов насчитал шестьдесят пушек, на корвете – тридцать две.
Чуть мористее, в трёх-четырёх кабельтов, покачиваясь на лёгкой волне, под английским флагом стояли тоже парусные корабли: английский фрегат «Президент» при пятидесяти двух пушках по корме, почти рядом – фрегат «Пайк», на котором Максутов разглядел сорок четыре пушки. Ещё дальше виднелся французский бриг «Облигадо» с восемнадцатью пушками по бортам. Лейтенант аккуратно занёс данные на листок.
Проходя мимо «Вираго», который бросил якорь рядом с «Президентом», до боли прижимая к себе окуляр подзорной трубы, Максутов разглядел на правом борту парохода три орудия.
Максутов в уме сложил количество пушек на кораблях непрошеных гостей: получилось двести двенадцать орудий.
А ещё, как отметил лейтенант, на палубах, помимо экипажей, небольшими группами стояли пехотинцы. Сомнения относительно целей союзников исчезли.
Бот развернулся, поставил дополнительный парус и под улюлюканье сотен голосов с кораблей союзников направился к берегу.
Ближе к вечеру, когда лучи уходящего на запад солнца стали постепенно тускнеть, а его огромный диск начал медленно скрываться за горизонтом, прибрежная акватория Авачинской губы запестрела парусами.
