Тяжело вздохнув, де Пуант решил всё же не рисковать и не менять первоначальный план нападения.
– Господа, будем придерживаться ранее разработанного плана, – как можно твёрже произнёс он.
На том и разошлись.
На фрегате «Форт» взвился флагманский вымпел.
Наступил следующий день – воскресенье, 20 августа. Как и вчера, утро было сонным и таким же серым и туманным.
«Вираго» опять поднял давление пара в котлах для своей довольно-таки сильной машины и медленно тронулся с места. Привязанные к его корме друг за другом парусники «Президент» и «Ла Форте», неуклюжие без парусов и ветра, опять послушно тронулись за своим поводырём в сторону мыса Сигнального.
Расставив корабли в линию напротив батареи у западной части мыса, капитан «Вираго» приказал сбросить буксирный трос и, с лихостью развернувшись, чем вызвал зависть экипажей парусных судов, полным ходом направился к ожидавшим на рейде остальным кораблям эскадры. Прошло немного времени, и «Облигадо, «Эвридика», «Пайк» и сам пароход встали на якоря против батареи из трёх пушек на Красном Яру, имеющей среди защитников города название Кладбищенская.
Прежде чем отдать команду на начало обстрела, адмирал де Пуант внимательно разглядывал в подзорную трубу флагшток с российским флагом на мысе Сигнальном. Закусив от напряжения губу, флагман надеялся не пропустить момент, когда флаг русских поползет вниз, а на его месте взметнётся белый – флаг капитуляции. Но шло время, а белых полотнищ всё не было. На флагштоке мыса Сигнальный продолжал развеваться русский флаг…
– Глупцы!.. Что могут сделать их пять пушек против наших пятидесяти… – всматриваясь в подзорную трубу, разочарованно прошептал флагман. – Не пойму я этих русских.
А в это время командир батареи лейтенант Гаврилов отдавал последние указания канонирам, заряжавшим пушки. Наконец последняя, пятая, была заряжена. Пушки приготовилась к залпу.
– Погодь, – сказал лейтенант канониру одной из пушек, напряжённо разглядывая в подзорную трубу вражеские корабли. – Вот что, братцы! Всей батареей бить по французу «Ла Форте», он самый большой, командование эскадрой наверняка там.
– А может, как и вчерась, уйдут, господин лейтенант? – пробурчал канонир. – Как думаете?
– Странный то был уход, братец. Однако совсем не похоже, что и сегодня сие действо повторится. Ну всё, товсь! С Богом! Запальники разжечь. Орудиям приготовиться к стрельбе. Мортирам – товсь! – скомандовал Гаврилов.
Ещё раз измерив глазом расстояние до «Форта» и перекрестившись, он прокричал:
– Орудия, разом – пли!
Залп русской батареи почти слился с залпом пушек правого борта фрегата «Президент». Чуть позже окуталась пороховым дымом и палуба «Ла Форте». Поверхность моря между батареями заволокло пороховым дымом. Ядра неприятеля ударили в скалистый склон. Крупные обломки камней посыпались на людей, послышались стоны.
Русские ядра тоже нанесли урон фрегату «Ла Форте». В подзорную трубу Гаврилов разглядел взлетевшие деревянные обломки палубного рангоута, сбитую ядром нижнюю рею бизань-мачты.
– Мортиры, залп! Орудия, лево пятнадцать, бить по англичанину, по «Президенту».
Через несколько минут теперь уже оба вражеских корабля одновременно произвели залп по русской батарее. Всё пространство покрылось плотной завесой порохового дыма. Земля вокруг батареи вздыбилась, два солдата упали замертво, застонали раненые. Со склона полетел град камней. Одну из мортир завалило, разбросав по сторонам орудийную прислугу. Отлетевший от скалы крупный осколок камня раздробил Гаврилову ногу, а через секунду другой осколок ударил ему в голову. Лейтенант ойкнул, смачно выругался сквозь зубы и, превозмогая боль, сильно хромая, бросился к заваленной камнями мортире и канонирам.
С моря донёсся звук очередного залпа вражеской артиллерии. Около шести десятков ядер устремились к батарее на мысе Сигнальном. Вздыбилась земля, сравнительно небольшая территория батареи превратилась в сущий ад. И среди этого грохота не менее оглушительно прозвучали выстрелы трёх чудом уцелевших русских орудий. И залп был удачным: ядра попали в корпуса кораблей неприятеля.
Около полутора часов гремела канонада. Батарея ещё держалась. Раненый Гаврилов не покидал батарею.
Одно из ядер, выпущенное мортирой, разбило часть фальшборта «Президента», другое, выпущенное уже орудием, ударившись в основание мощной фок-мачты, упало на палубу и, шипя и дымя фитилём, закрутилось возле ног одного из членов палубной команды, готовое вот-вот взорваться. Все замерли. Однако матрос не растерялся. Он голыми руками схватил ядро и, растолкав оцепеневших от испуга товарищей, подбежал к борту и выбросил ядро в воду. Не долетев до поверхности воды, оно взорвалось.
Эту сцену в подзорную трубу наблюдал губернатор Завойко, который в сопровождении двух казаков на коне примчался на батарею.
– Смелый поступок, весьма смелый, – не отрывая от глаз трубу, прошептал губернатор. – Срочно разыщите, – обратился он к одному из казаков, – лейтенанта Гаври…
Договорить он не успел: на территорию батареи опять обрушился град ядер. Плотная стена разрывов подняла вверх землю, груду камней и разного мусора. Один из сопровождающих губернатора казаков вскрикнул: чугунный осколок вспорол ему плечо. Самого губернатора присыпало землей.
Губительный залп сделал своё дело: пушки оказались перевёрнутыми, временные ложементы разрушены, стволы орудий забиты землёй. Часть прислуги ранена. Батарея замолчала.
Видя безнадёжность сопротивления, Завойко отдал приказ оставшимся в живых защитникам и легко раненным оставить батарею и срочно идти к Красному Яру на помощь «Кладбищенской» батарее.
Еле держась на ногах, Гаврилов приказал заклепать орудия, спустить флаг, погрузить на телеги раненых и остатки боеприпасов.
Вскоре несколько десятков защитников под грохот канонады быстрым шагом направились в сторону Красного Яра.
Неожиданно один из защитников, матрос с фрегата «Аврора», бросился назад. Выхватив из-за пояса топор, он несколькими ударами перерубил флагшток.
– Не висеть на нём флагу вражескому, – пробормотал он.
И в это время с противоположной стороны бухты раздались ухающие залпы корабельных орудий и раскатистые, приглушённые расстоянием звуки разрывов. Матрос тревожно огляделся. Звуки шли от Красного Яра, где располагалась «Кладбищенская» батарея. Там шёл бой.
Вражеские корабли, окутанные пороховым дымом, обстреливали батарею, которой командовал его товарищ Василий Попов, мичман с «Авроры». А ещё матрос разглядел, как от тех кораблей в сторону берега шли десятка полтора баркасов и несколько шлюпок, набитых солдатами.
– Десант!.. Мать честная, на Василия Ивановича навалились, изверги, – заорал матрос и со всех ног бросился догонять свой отряд. Бросив мимолётный взгляд в сторону моря, он увидел пароход, который на буксире тащил в сторону Красного Яра один из фрегатов, только что обстреливавший его батарею. Ополченец поспешил догнать свой отряд.
