Около шести утра туман стал рассеиваться. С берега стали видны зловещие контуры вражеских кораблей и копошащиеся у них под бортами плавсредства с торчащим поверх голов солдат частоколом штыков. В полной тишине, прерываемой только лёгким шумом волн, десант терпеливо ждал приказа на штурм русских берегов. И эта пауза была зловещей.
Разглядывая неприятеля, защитники ждали: вот-вот начнётся стрельба. И вскоре бомбардировка началась…
Предутреннюю тишину разорвал грохот первого вражеского залпа. Ядра «Эвридики», «Облигадо» и «Ла-Форта» накрыли территорию батареи на мысе Сигнальный, акваторию порта и сам порт. Часть ядер полетела в сторону фрегата «Аврора» и транспорта «Двина».
С моря потянуло пороховой гарью. Всё пришло в движение.
Буксируемый пароходом, немного опоздавший к месту запланированной стоянки фрегат «Президент», как только его якоря коснулись дна, всем бортом тоже произвёл залп по батарее, расположенной на северной оконечности Никольской сопки, прикрывающей дорогу между сопкой и Култушным озером. Затем последовал второй, третий залп из трёх десятков корабельных пушек…
В общем грохоте разрывов залп пяти береговых орудий русской батареи капитан-лейтенанта Коралова почти не был слышен: под покровом пороховой завесы всё слилось в общий гул. Особенно тяжёлое положение сложилось на батарее со странным названием – «Смертельная». Батарею под командованием лейтенанта Александра Максутова уже несколько раз накрывала серия густых разрывов. Она несла тяжёлые потери: всё меньше оставалось орудийной прислуги. Но батарея не сдавалась и продолжала отвечать метким огнём. Одним из взрывов был тяжело ранен лейтенант Максутов, но он, истекая кровью, не оставил место боя и сам наводил орудия.
А битва продолжалась. Даже «Вираго», освободившись от буксировки кораблей, встав на якоря, тоже начал обстрел с Никольской сопки. Сопка стала похожей на дымящийся вулкан, который вот-вот взорвётся. Около 9 часов утра сражение велось уже на всей территории, окружавшей Петропавловск.
Огромное преимущество союзников в пушках, их мобильность, несмотря на меткий огонь защитников, дали себя знать: часть русских батарей была разрушена.
На флагманском корабле «Ла Форте» взвился сигнал «Начать высадку».
Под прикрытием артиллерии гребные плавсредства с десантом в девятьсот человек, сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее, стали приближаться к берегу Никольской сопки. По ним картечью ударила одна из ещё действующих русских батарей, однако это не помешало вражеским пехотинцам высадиться на берег. И вскоре союзники овладели сопкой, с высоких склонов которой открывался вид на всю Авачинскую бухту. Русские корабли теперь были видны как на ладони. Вражеские пехотинцы стали из штуцеров обстреливать «Аврору» и «Двину». Путь к городу был открыт. Наступил критический момент.
Получив сообщение о чрезвычайной ситуации на Никольской, Завойко направил гонца к командиру «Авроры» Изыльметьеву с просьбой срочно послать в район сопки дополнительные силы.
Изыльметьев исполнил просьбу губернатора: с небольшими интервалами послал в бой отряды из матросов под командованием судовых офицеров мичмана Фесуна, прапорщика Жилкина и гардемарина Давыдова, общей численностью до восьмидесяти человек.
К орудиям «Авроры» встали все оставшиеся на борту члены экипажа.
Обстрел союзниками русских кораблей продолжался. Смертельная картечь цокала по деревянной палубе, выбивая из неё и надстроек крупные щепы. Невзирая на это, раздетый по пояс, последний оставшийся на борту гардемарин Аниканов и иеромонах Иона, подвязав кушаком полы рясы, помогали орудийной прислуге подтаскивать пороховые заряды и ядра.
– Вершины опасной горы не достигнешь, коль ленивым родился да трусливым, – вытирая пот, бормотал священник, нагруженный ядрами. – Да воздастся врагу по заслугам, да настигнет его кара небесная, – и, освободившись от груза, перекрестился, грозя в сторону врага кулаком.
От порохового дыма лицо батюшки стало серым, левый рукав рясы был оторван и болтался, мешая движению. Иона с силой рванул его и отбросил в сторону.
В это время за его спиной кто-то вскрикнул. Батюшка обернулся: согнувшись пополам, гардемарин медленно валился на палубу. Из раны на его спине хлестала кровь. Иона бросился к юноше.
Григорий стонал, харкая кровью. На палубе расплылось кровавое пятно. Иона сгрёб Григория в охапку и, закрывая его своим телом от пуль, потащил в судовой лазарет.
– Терпи, паря, терпи… Не оставит Господь тебя, с тобой он будет. Терпи, отрок… – бормотал сквозь слёзы Иона.
Пушки фрегата огрызнулись залпом, следом прозвучали орудийные выстрелы с борта «Двины».
Повсюду слышались резкие хлопки ружейных выстрелов, взрывы снарядов, бой шёл повсюду. Но эпицентром сражения стала Никольская сопка, где лицом к лицу сошлись до тысячи человек. Сопка превратилась в страшную арену сражения. Повсюду шла пальба из ружей и штуцеров, раздавались крики раненых с призывами о помощи, звуки горнов, свистков, звучали воинские команды, неслась площадная брань на английском, французском и русском языках. Ад боя сопровождался артиллерийской канонадой. Но силы были не равны: союзники теснили защитников города. Все понимали: вот-вот наступит печальный конец.
Стоя на палубе фрегата, Изыльметьев вдыхал идущий с гор смолистый запах карликового кедра, перемешанный с пороховой гарью, и с тревогой наблюдал в подзорную трубу за ходом кровавой битвы на сопке. Он видел, как редели шеренги защитников, слышал, что всё реже звучит треск ружей с нашей стороны.
Не дожидаясь приказа губернатора, он собрал отряд из оставшихся членов экипажа, не занятых при стрельбах, и срочно направил их на Никольскую.
Отряд с «Авроры» прибыл вовремя. Кроме того, из резерва, находившегося у губернатора, подоспел последний отряд солдат гарнизона.
И тут в воздухе прокатилось громкое «Ура!», и показалось, будто земля задрожала от топота тысяч ног: русские перешли в штыковую атаку. Отчаянно дравшимся защитникам удалось оттеснить, а затем, в полном смысле этого слова, сбросить десант с Никольской сопки.
Это спасло город от захвата и, в конечном счёте, от поражения.
Ближе к полудню противник дрогнул и на других участках сражения. Под непрерывным огнём, неся потери, союзники стали спешно отступать к ожидавшим их шлюпкам. Штурм города и на этот раз был отбит.
В схватке на Никольской сопке русские воины проявили стойкость и не потеряли самообладания, несмотря на превосходство неприятеля.
Защитники Петропавловска одержали победу.
Хоронили погибших всем поселением, членов экипажей обоих кораблей похоронили на городском кладбище.
Отслужив панихиду по усопшим, иеромонах Иона ещё долго стоял над могилами лейтенанта Максутова и гардемарина Аниканова. В ушах батюшки плыли звуки «Лунной сонаты»… Иона встал на колени перед могилами и тихим срывающимся от душивших его слёз произнёс:
– Спите, чады мои! Не в суе мирской отдали вы жизнь свою, а Господом данную жизнь вам положили на алтарь, защищая Отечество свово. Царства небесного вам, спите спокойно, отроки мои безгрешные!
