Два французских генерала почти одновременно выкрикнули:
– Чего тут думать? Надо захватывать Северную…
Однако их товарищи не торопились с выступлениями. Они ждали, что скажет маршал. А тот, хмуро разглядывая карту, не спешил высказываться. Терпеливо молчал и Реглан.
Уже вошло в привычку, что в силу своей некомпетентности в тактике военных действий (собственно, и стратегии тоже) лорд Реглан, не выслушав точку зрения Сент-Арно, первым своего мнения на подобных совещаниях не высказывал.
Молчание затягивалось до неприличия.
Но вот Сент-Арно подозвал к себе генерала Канробера и стал о чём-то с ним шептаться. Наконец, кивнув, маршал отпустил генерала. Канробер встал на своё место.
– Господа! Ровным, тихим и совершенно без эмоций голосом произнёс маршал. – Конечно, наш самый близкий путь – Северная сторона, куда, подавив огонь береговых укреплений, весьма удобно могли бы зайти наши корабли, не будь фарватер бухты перекрыт затопленными кораблями русских.
– Варвары… Топить корабли собственными руками! – раздался возмущённый голос генерала Уильяма Манро.
– Но, – не обращая внимания на реплику, – принимая во внимание рассказы местных жителей, что эта часть Севастополя хоть как-то защищена и вдоль всей бухты вплоть до… как его?.. – маршал кинул взгляд на генерала Канробера.
– Инкермана, господин маршал, – подсказал генерал.
– Вот-вот! Стоят корабли русских с их пушками… – маршал сделал паузу и продолжил: – И я хочу спросить вас, господа, а надо ли нам двигаться на эту Северную? Мы и так в Варне пережили массовую эпидемию холеры, похоронив в Болгарии тысячи своих солдат. Молчу уже о потерях в сражении на Альме.
– А пожар в Варне, сэр! Склады выгорели полностью… – вставил Реглан.
Сент-Арно кивнул и закончил своё выступление словами: «При штурме Северной стороны губительный огонь русских кораблей нанесёт нам непоправимый урон. Того нельзя допустить…»
От такой длинной речи лоб маршала покрылся потом, голос совсем сел, и он зашёлся кашлем. Отдышавшись, Сент-Арно махнул рукой в сторону генерала Боске.
Боске подошёл к карте. Немного подумав, он обвёл пальцем южную часть Севастополя, затем его палец ткнул в пригород Севастополя, Балаклаву, после чего переместился в западную часть города, показав на Камышовую бухту.
Убедившись, что указанные им цели на карте увидели все, он уверенным голосом произнёс:
– Повторюсь, господа! Внутренний рейд бухты перекрыт затопленными кораблями, что исключает возможность захода наших кораблей и штурма Северной стороны и с моря, и с суши. А потому мы можем рассчитывать только на сухопутные силы. И, как сказал наш командующий, русские корабельные пушки не дадут нам без огромных потерь захватить Северную сторону. И ещё, господа! Татары-проводники уверяют, что город с южной стороны совершенно не защищен.
…Забегая вперёд, надо сказать, что, обогнув город со стороны Инкермана, союзники увидели, что линия укрепления существует, что она снабжена орудиями и живой силой. От досады командующий французскими войсками приказал повесить татар, хотя они и не были виноваты: они не знали, что было сделано для защиты города Корниловым всего за несколько дней…
– Господа, – подал голос Реглан. – Я совсем недавно беседовал с генералом Бэргойном, который на сей момент отсутствует по уважительной причине. Так вот, он тоже дал совет воздержаться от нападения на Северную сторону, а двинуться к Южной стороне Севастополя.
– Я согласен с сэром Бэргойном, – произнёс Боске. – Надо обойти город, занять Балаклаву и высадиться в Камышовой бухте. Затем уже штурмовать город.
В это время в палатку вошёл английский офицер. Он быстрым шагом подошёл к Реглану и что-то стал шептать ему на ухо. Выслушав, Реглан произнёс:
– Господа, мне только что сообщили важную новость. Со слов перебежчиков, русская армия вышла из города и остановилась в пригороде Севастополя. Что-то, видимо, задумал князь Меншиков. И что это меняет в наших планах?
Реглан вопросительно посмотрел на Сент-Арно. Маршал промолчал. Зато генерал Боске заявил:
– Тем более, господа, надо согласиться с моим и генералом Бэргойном предложением.
– Сударь, штурм города с южной стороны потребует осадной артиллерии, а она находится на борту наших кораблей, – произнёс генерал-лейтенант сэр Джордж Браун. – Где же им выгрузиться в таком случае?
– И выгрузить орудия надо как можно ближе к городу, – добавил один из присутствующих.
– А коль пойдём в обход, – неожиданно заговорил до того молчавший командующий турецкими войсками Омер-паша, – как мы по пути к Балаклаве перетащим пушки через эти чёртовы овраги?
Мнение турка, как правило, никого не интересовало, но на этот раз Сент-Арно не ушёл от ответа. Неприязненно взглянув на турецкого пашу, он произнёс:
– Не это главное, Омер-паша! Мы видели, как, командуя правым флангом на Альме, генерал Боске провёл блестящую фланговую атаку. Он смог вовремя переправить свои пушки через глубокие овраги. А потому я тоже согласен с поступившим предложением. Наши корабли смогут спокойно разгрузиться в названных Боске бухтах.
– А потом перетащить осадную артиллерию ближе к городу. А то, что русские покинули город, нам даже на руку – легче будет захватить Севастополь с юга, – опять вставил турецкий командующий.
Реглан, не удостоив турка ответом, повернулся в сторону маршала и торопливо произнёс:
– Думаю, сэр, вы правы. Не след идти на пушки неприятеля. Будем обходить город и двигаться на Балаклаву, – желая закрыть совет, он посмотрел в сторону маршала.
Сент-Арно с тяжёлым вздохом произнёс:
– Храбрость русских войск даже при недостаточности укреплений может явиться серьезным для нас препятствием, и мы все об этом знаем.
Он непроизвольно посмотрел на пустой рукав Реглана. Тот хмыкнул и сделал вид, что не заметил бестактный взгляд француза.
– Но теперь другие времена: мы сильнее русских и военной силой, и духом! И скоро, судари, – продолжил маршал, – на стенах Севастополя мы будем приветствовать три союзных знамени нашим национальным «Да здравствует император!»
Кто-то из французских генералов робко захлопал, но присутствующие его не поддержали. Более того, офицеры её величества королевы Виктории демонстративно скривились.
На этом военный совет закончился.
…Ввиду ухудшающегося здоровья маршал Сент-Арно вскоре сдал командование французскими войсками генералу Канроберу. Сам же, погрузившись на один из кораблей, покинул Севастополь. На переходе в Константинополь в конце сентября он умер.
Итак, союзники сделали ошибку, но жребий был брошен: английские, французские, турецкие батальоны, эскадроны, батареи бесконечной лентой потянулись от лежавшей перед ними почти беззащитной Северной стороны на юг. Ведя мелкие стычки с русскими отрядами, они подошли к Балаклаве, сломив героическое сопротивление горстки солдат греческого пехотного батальона, оборонявшегося в развалинах генуэзской крепости.
