Книга Дети грядущей ночи, страница 85. Автор книги Олег Сухамера

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дети грядущей ночи»

Cтраница 85

– Закрой пасть. Достаточно! – Стас вскочил с постели, но тут же покачнулся и едва не упал обратно, ноги были чужими и отказывались держать иссушенное тифом тело.

Стас не сдался, схватившись руками за спинку кровати, кое-как выпрямился и, застыв натянутой струной, скривив брови в болезненной гримасе, железным, не терпящим возражений тоном, приказал:

– Поехали. Форму тащи. Форма где?!

– Знамо где. Спалилася вместе с моей.

– Разыщи, братка, одежду и транспорт. Мне в полк надо. Срочно…

– Да как же… батька? Ты ж мертвый, почти…

– Боец! Мне повторить? – голос Стаса был тих, но от того не менее страшен.

Войцех быстро кивнул клочковатой башкой, да и выскочил пробкой, как будто какая-то неведомая сила выперла его из лазарета.

* * *

Проснулся Васька от того, что отлежал руку. Попробовал пошевелить ставшей будто чужой конечностью, но куда там, рука не слушалась. Пытался и так и сяк, но проклятая правая рука была ватной и совершенно не подчинялась. Ваське ничего не оставалось, как взять и, осторожно согнув в локте, положить лентяйку на грудь.

Полежав с полминуты и покумекав над странностью, Васька решил, что виной всему вчерашняя самогонка и что пора как-то завязывать с этим делом. Вслед за угрызениями совести в память незваным гостем проникли воспоминания сегодняшней страшной ночи. Мысли были тяжелыми, как жернова, и безрадостными, как похороны близкого. Мельтешили они в Васькиной чугунной башке произвольно, как вихрь из холодных снежинок, перескакивали с события на событие, путаясь, заставляя ежиться в жутком недоумении « как так могло выйти-то?». Васька попытался уловить какую-то логику и последовательность роящихся страшных картинок, но быстрый доселе мозг будто взбесился, не только отказываясь давать оценку, но и осмысливать произошедшее. Все еще ничего не соображая, сетуя на проклятую руку, решил встать, чтобы опорожнить переполненный мочой пузырь, да только не тут-то было: правая нога тоже была чужой. Чувствуя, как липкий страх расползается по телу, он снова и снова, настойчиво, как заведенный, пытался приподняться с тахты, но не мог даже сдвинуться с места: половина туловища стала неудобным, тянущим книзу мертвым куском мяса. Страх рос, множился, стучал в виски и хватал за горло жесткой волчьей хваткой. Не в силах справиться с ним, почувствовав себя беспомощным и маленьким, Васька залился слезами, заорал что было мочи то единственное слово, которое приходит в те самые мгновения, когда с ужасом осознается, что все прежнее существование исчезло, рассыпалось и расползлось по швам, оставив после себя отныне никому не нужную пустую шелуху воспоминаний:

– Мама! Ма-моч-ка! МАМА! АААА!!! – вопил Васька, в сотый раз пытаясь приподняться, чтобы стряхнуть с себя невидимые оковы. Но искусанные в кровь губы почему-то бубнили дурацкое: «Та-та-та-тата. ТАТАТА-тата!!!! Млять…»

Васька орал и дергался, ссать хотелось невыносимо. Ему показалось на мгновение, что еще чуть-чуть – и подпершая снизу жидкость вырвется наружу, пробив пульсирующим напором хрупкую крышку черепа. Задница вдруг стала мокрой, Васька почти обрадовался, почуяв, как потекла под спину теплая жидкость, принеся долгожданное облегчение.

– Тататата! – выругался Васька.

Скрипнули половицы, на шум в комнату зашла полуодетая Софья.

Женщина втянула воздух ноздрями и брезгливо поморщилась, неодобрительно рассматривая растекающуюся по полу зловонную лужу.

– Опять нажрался, что ли? А? Зятек дорогой…

– Пошла ты на хер, старая дура! Не твое собачье дело, коза тупорогая!!! – сказал, как плюнул в физиономию тещи, Каплицын и с ужасом услышал, как идиотский язык старательно выстукивает вместо тирады все ту же пулеметную трель: тататтата! Тататататата!!!

Софья, пока не веря собственным ушам, перекрестилась. Потом, всмотревшись в выпученные от ужаса глаза и съехавшую набок Васькину рожу, зло сплюнула прямо на пол перед тахтой.

– Удар, что ли? Ох ты, батюшки святы, – перекрестилась Софья. – Точно он! Ну… слава те Господи! Услышал мои молитвы…

– Тататтататата!!! Та-та! Млять!!! – в бессильной злобе зарыдал Васька.

* * *

Телега ерзала по раскисшей дороге, то и дело пытаясь соскользнуть деревянными ободьями колес в топкую, заполненную грязной осенней жижей, колею.

Стас подоткнул себе под бок ком ароматного сена и старался смотреть в свинцовое небо да на спину своего спутника, Войцеха, выряженного, как и он сам, в лохмотья, в то, что удалось найти. Войцех, почуяв взгляд, обернулся и, будто прочитав мысли товарища, заметил:

– Да… видок у тебя, батька. Хотя… Беглецу все к лицу.

Стас глянул на свои прохудившиеся на коленях парусиновые портки и усмехнулся недавним воспоминаниям. Идиот доктор, видимо, испугавшись расстрела, грудью встал, не давая уехать недолеченному командиру. «Одно дело, если вы тут помрете! А совсем другое, если узнают, что я вас отпустил! Пожалейте, Христа ради, у меня дети…»

Вот так и вышло, что бравый краском выглядит, как жабрак: ноги босые и грязные, на лице рыжая двухнедельная щетина. «Ничего-ничего, вымоемся-поскоблимся, нам бы только до штаба добраться».

Как ни отводил Стас глаза от окрестных пейзажей, но проклятый глаз все ж цеплялся то за иссине-черный выжженный горизонт полей, то за ряды обугленных печных труб, грозящих несправедливым небесам укоризненными черными перстами. «Клятая баба. Палит деревни. Дорвалась до власти, чертовка. Точно, ведьма. Или не ведает, что творит?»

За грустными раздумьями, под мерный топот клячи и недовольное ноканье Войцеха, незаметно подкрался вечер. Решили проехать еще пару верст и, соорудив костер, расположиться на ночлег. Рассудили по-простому, что пусть по темени и не езда, но поспать на пустое брюхо особо не получится, так что остановка в большей степени предназначалась для недовольно фыркающей кобылы, чем для двоих изможденных хворью беглецов.

У костра их нашел полковой разъезд.

Четверо всадников на фоне фиолетового неба выглядели жутковато, но Войцех – доверчивая душа – вскочил и, замахав шапкой, сам позвал ехавших служивых к замаскированному по фронтовой привычке огнищу.

– Эгей! Ребяты! Давай сюда! Мальцы, мы тут!

Стас оценил, как вояки, прежде чем двинуться в сторону голоса, ловко сдернули винтовки со спин, и подъезжали, развернув коней со стороны подлеска, растворившись таким образом во тьме и став невидимками.

– Эгей, парни, с какого взвода? – весело кричал в темноту Войцех. Стас же, списав беспечность друга на последствия болезни, встал с кучи постеленного на землю сена, покачиваясь, почувствовав в очередной раз, что ноги ослабли и не держат.

– Тут сам батька Булат! Не ожидали? Командир наш!

Неожиданно прямо перед носом у припрыгивающего, радостно машущего лохмотьями бойца всплыли из воздуха черные фигуры всадников, которые молча закружились вокруг Войцеха зловещей сжимающейся спиралью. Слышен был лишь храп коней да чмяканье копыт по отсырелой земле. Войцех, явно струхнув от странного молчания, нарочито бодро проорал, чтобы показать хмурым служивым, что он свой, и пугать его – только время тратить.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация