– Ты-то чего прихилял, овца шебутная? – дрожащим от обиды голосом прокричал меценат. – Чеши блезиром сверкать, пока я с тебя не спросил, как с гада!
– Вениамин Сергеевич! – строго произнес Василий. – Вам не кажется, что ваше поведение в сложившейся ситуации заслуживает не поощрения, а порицания?!
– Я за прошлые грехи ответил – от звонка до звонка! – отчаянно и слезно воскликнул меценат Брыков. – Я за будущее базары тру!
– Простите, – вкрадчиво уточнил Василий. – Не могли бы вы пояснить, что значит это ваше «за будущее»?
– А то и значит… – уже тише ответил Брыков и сделал несколько глубоких вздохов. – То и значит, что жизнь-то завтра не кончается. Ну, взяли вы меня за кадык на этот раз. Ну, выиграете вы выборы. А деньги, думаете, вам больше не понадобятся? Памятник какой поставить к празднику или дыру в бюджете от ревизоров прикрыть?
Харитон Ильич зашевелил усами. До него вполне дошел высокий смысл сказанного.
– Как же нам продолжать взаимовыгодное сотрудничество, если я, как честный бродяга, филки забашлял, а вы мне в ответку – нахалку пришили… Вы, господа, бузу трете! Не в мазняк!
– И… Что вы хотите? – наконец, отважился вставить реплику Харитон Ильич.
– Я хочу звание «Почетный гражданин». Сейчас!
– Но… – попробовал, было возразить Харитон Ильич, однако Брыков его строго оборвал:
– Безо всяких «но»! Или почетное звание, или – жесткая финансовая диета от всего бизнес-сообщества Славина. Я не постесняюсь рассказать нужным людям, как вы умеете кидать инвесторов…
Наступившую тишину неожиданно взорвала плясовая в исполнении народного хора. Началась она с того же фальшиво-разухабистого проигрыша гармониста и продолжилась уже знакомыми публике усердными взвизгиваниями хористок. В качестве разнообразия в плясовую было привнесено лишь осторожное шарканье старушечьих ног, которые Славинские газеты впоследствии назвали «дробным перетопом». На самом же деле свои незамысловатые па хористки проделывали с известной осторожностью, памятуя о хроническом радикулите, а также о могиле генерала, разверстой прямо перед ними. Не смотря на возраст, никто из народниц не спешил попасть в яму раньше срока, а потому хореографические упражнения отличались опрятной умеренностью и крайней благопристойностью.
Действо же, которое тем временем разворачивалось за трибуной, этим определениям соответствовать никак не могло. Минутное замешательство разрушил скульптор Сквочковский.
– Ах, так? – завизжал он, полностью утратив от гнева ориентацию в обстановке. – Если вы дадите ему «Почетного», тогда и я! И я тоже не побоюсь огласки! Я прямо здесь и прямо сейчас расскажу всем телеканалам, всем газетам! Про вашего генерала, про вашего мецената, про ваш памятник и про ваши методы! Как вы меня запугивали! Как занизили гонорар и пугали неустойкой! Как, наконец, заменили настоящий памятник – подлинное произведение искусства – этой фальшивкой! Вы еще пожалеете, слышите?!
Харитон Ильич побледнел и поискал глазами Василия. Но тот к удивлению Зозули куда-то испарился, незамеченный в общей сумятице. Сквочковский меж тем совершил стремительный скачок по направлению к журналистам. Но ваятель не успел сделать и пары шагов. Реакция мецената была мгновенной. Не оборачиваясь, Вениамин Сергеевич, коротко бросил за спину:
– Взять!
И мощный субъект, до сей поры молчаливо державший черный зонт над головой мецената, в резком броске сшиб широкой грудью Андриана Эрастовича с его траектории, ухватил за шиворот железной рукой и, подобно охотничьей собаке, доставил добычу к ногам хозяина. Поскольку скульптор верещал и отбивался, субъект для верности пристукнул его по макушке массивной ручкой зонта и замер в ожидании последующих приказаний.
– Ну?! – поинтересовался меценат с ледяной улыбкой и уставил на Харитона Ильича немигающие волчьи глаза. Зозуля задрожал и отступил на полшага.
– Спокойно! – властно вмешался в ситуацию Голомёдов. – Сейчас не место и не время!
Меценат ядовито захихикал и собрался, было, что-то возразить, как вдруг из динамиков, перекрикивая народный хор, раздался жизнерадостный голос Раздайбедина:
– А сейчас мы приглашаем на нашу сцену людей, без участия которых сегодняшнее открытие памятника генералу и герою было бы невозможным! Прошу вас, дорогие гости! Известный Славинский меценат Вениамин Сергеевич Брыков, внесший неоценимый вклад в это общее священное дело!
Толпа, порядком уставшая от народного творчества, уже без помощи клакеров, ответила восторженным ревом. Галки наверху разделили восторг.
– Автор памятника, знаменитый скульптор-монументалист, Андриан Эрастович Сквочковский! – выкрикнул Василий. – Толпа продолжила аплодисменты.
– И, наконец, всем вам хорошо известный… Председатель Славинской городской Думы! Руководитель Историко-культурного общественного движения «Отчизны славные сыны»! Главный инициатор восстановления светлой памяти героя войны 1812 года генерала Бубнеева! Встречайте! Харитон Ильич Заа-а-а-а-а-зуля-а-а-а!
Толпа взорвалась и забурлила:
– ЗА! ЗУ! ЛЯ!
Брыков, бросив злобный взгляд на Зозулю и Голомедова, направился к трибуне. Следом засеменил, на ходу оправляя пиджак, еще слегка оглушенный скульптор. Последним к ступенькам, затравленно озираясь, направился Харитон Ильич. Вовремя подоспевшая гражданка Тушко придерживала его под острый локоть. Фотографы и телеоператоры с увлечением фиксировали для потомков на фото— и видеопленку это историческое восхождение.
– Должен сообщить вам, дорогие гости нашего праздника, очень приятную новость! – Василий говорил негромко и удивительно тепло, будто беседовал со старым другом за чашкой чая у пылающего камина. – Единогласным решением общественности – то есть, при непосредственном участии каждого из вас, дорогие жители Славина – в этом году скульптор Андриан Сквочковский и меценат Вениамин Брыков удостоены небывалой чести… Вклад этих граждан и патриотов в возрождение былой славы родного города не мог остаться незамеченным. Я рад и горд, что вы, жители славного города, доверили мне право первым сообщить им эту радостную новость!
Толпа бурно зааплодировала, еще сама не зная чему. Вероятно, заявлению о своей причастности к происходящему. Никто по отдельности, собственно, никакого разрешения Василию ни на что не давал. Но каждому было приятно знать, что его мнение, пусть даже не выраженное, все-таки, учтено. Раздайбедин, выдержав паузу, продолжил:
– Итак, я с волнением и трепетом сообщаю, что Почетным гражданином Правого берега города Славина по итогам общественного голосования стал… Скульптор Андриан Эрастович Сквочковский!
Толпа снова гудела и аплодировала, то ли войдя во вкус, то ли опасаясь возвращения народного хора. Андриан Эрастович в ответ восторженно кукарекнул и захлопал ладонями по толстым ляжкам.
– Почетным гражданином Левого берега города Славина в этом году назван меценат Вениамин Сергеевич Брыков… – еще более тепло и интимно сообщил Василий.
