– В полном, – пробурчала в листок бумаги, прилипший к носу.
– Да? И спать совсем не хочешь?
– Ни в одном глазу, – продолжала бубнить я, пытаясь разлепить глаза. Проникающий через кожу шепот приближался, будто Альман склонялся ко мне. Полностью сосредотачиваясь на горячем дыхании, не заметила, как ушли остальные, и это был вовсе не чье-то хмыканье, а хлопок двери. – От меня что-то еще требуется? Сейчас я…
– Софи, – звучит над ухом, а рука ложиться на спину, поглаживая. Какая обманчивая нежность…– Не хочешь рассказать, откуда все знаешь? Кто-то помог? Неужели Эр догадался сам?
– Не, все профессор Фуффель…– улыбнулась и не без гордости произнесла. – Оказывается, иногда стоит задавать странные вопросы. Никогда не задумывалась, но почему рядовой учитель в курсе событий? Он вообще казался мне каким-то странным, ни от мира сего.
Комната утонула в тишине, послышались тяжелые шаги по паркету. Альман в который раз вздохнул, и неожиданно за этим послышался сдавленный смешок Латоса. От удивления я даже поднялась со своего твердого спального места, Эр не ушел?. Он так долго молча сидел и не язвил?!
– Вперед, профессор, придется и ей рассказать, – подмигнул мне Латос с обидой, смотря в мою сторону. Все больше казалось, что между нами с каждой секундой появлялась пропасть. Будто мир рушился вокруг, а мы просто смотрели на это… – Девочка умная, Раймонд. Сокрытие правды от нее приведет к большим проблемам, поверьте мне.
Вот тут Эр прав, я все равно найду пути к истине. Порушу пару корпусов, попаду в сомнительные истории, но обязательно доберусь. Люблю неоправданный риск… И Раймонд в который раз покосился на настойку в серванте, она явно манила его своим травянистым ароматом, дарящим спокойствие, но тут я отклонилась в кресле, загораживая собой вид на лекарство. Хлоп-хлоп глазами. Снова тяжелый вздох.
– Пауль раньше возглавлял исследовательское ведомство, которое тогда ещё существовало. Он ещё пятьдесят лет назад вел разработки по объединению сил, пытался разработать артефакт-блокиратор на основе сил землянок, но без их непосредственного участия. Только наш правитель по своей глупости не хотел никак ограничивать силы своего одаренного наследника. Он почти никого не слушал и восхищался сыном. Ведомство было расформировано, приближены другие люди, а контроль над наличием землянок усилен. Все наработки стали засекреченными и до сих пор их нахождение неизвестно даже правителю. Мы предполагаем, что они где-то в академии, как раз в той странной комнате, или во дворце, и Керон не меньше нас заинтересован в поиске артефакта.
– То есть Фуфель опальный ученый? Как же ему разрешили преподавать под носом у императора?! Он же мог тут такое наговорить, настроить всех против власти!!! И был бы прав!
– Увы, в этом заключалась вся жестокость наказания. Он мог бы рассказать, но на самом деле нет. Его поставили учить детей по официальным учебникам, только перед зачислением в штат применили заклинание вечной недосказанности. Оно запретное, но правитель его использовал без мук совести, даже посмеялся.
– Шутник, блин.
– На часть знаний поставили полный блок, на часть, чтобы он страдал, только ограничения. Пауль не мог рассказать прямо, только иносказательно подтолкнуть на определенные мысли... Но сколько он уже тут преподает, никто не слушает и не вникает, потому что керам неинтересны эти разборки. Почти все тут обычные маги, которых никто и никогда не тронет. Да и какому сумасшедшему захочется ворошить осиное гнездо?
– Какой лестный комплимент профессор, Альман, – усмехнулся Эр, плавно поднимаясь с дивана и направляясь ко мне. Легонько коснувшись губами щеки и услышав скрежет зубов Раймонда, эльф с воодушевлением произнес. – Нас ожидает удивительные поиски артефакта или хотя бы записей о его создании, будем надеяться, что старик решит устроить все свои злодеяния в эту ночь, и мы поймаем его с землянкой в одной руке и артефактом в другом. Слишком радужно, вас ничего не смущает?
– Нам нужно просто поймать ректора, а уж что будет в его руках не так важно.
– Как самонадеянно, – нахально усмехнулся Эр, подходя к Альману и смотря тому в глаза. – Надеюсь, вы сознаете свою ответственность…в этот раз.
– Вы же знаете…
– Да-да, все продумано. Но я думаю, Керон лишь играет на публику, показывая свою нервозность, а на самом деле у мага есть пару тузов в рукаве, проиграть не хочется, – Эр перевел взгляд на меня, и на миг показалось, что серость в его глазах стала такой густой мутной и поглощающей, что я, смотря на нее, начала покрываться инеем. – Посмотрим, кто окажется прав. А пока наслаждайтесь, профессор Альман, мигом своего превосходства, но знайте, я не отказываюсь от своего. Всего светлого, кера Софи.
Дверь захлопнулась, и я вздрогнула. Из губ Раймонда вырвалось «демон», а следом в дверь полетел стул, разбиваясь вдребезги. Никогда не видела, чтобы Альмана настолько сильно накрывала злость. Настоящая, его, не сокрытая внутри тьмы, а человеческая злость. Синие глаза пронзили своей остротой, и я привычно отошла к шкафу, вжимаясь в дверцы. Даже немного смешно, что до сих пор во мне живет страх перед этим мужчиной в минуты его ярости.
– Вот скажи, сколько еще ты будешь ставить свою жизнь на кон?! Кера Софи, почему ты лезешь всюду?!
– Раймонд, разве это так плохо?!
– Отвратительно…что все легло на твои плечи, а я даже представить не мог, что молоденькая кера, рискнет сунуться в пекло, найдет подход к эльфийскому принцу, да демоны побери, даже ко мне! – Раймонд порывисто подошел ко мне и схватил руками лицо, заставляя смотреть в свои глаза. – Даже не представляешь, как хочется попросить тебя отказаться от этой затеи.
– Я лишь потанцую с принцем.
– И больше никуда не полезешь?! Даже если в меня полетит тысяча стрел, не будешь кидаться, пытаясь защитить?
– Ну…
– Иногда думаю, что лучше убить тебя собственными руками и заранее, пока моя нервная система не взорвалась, – впервые я услышала нервный смешок из уст Раймонда. Долгое ожидание того стоило, это достижение даже круче в рейтинге самых опасных проделок. – Софи…
Договорить он не смог и поцеловал. Не так как раньше. В этом прикосновении губ не было страсти, опаляющей кожу, напора, которому сложно сопротивляться – это невиданная слабость мужчины и в то же время его превосходства. Надо мной, над собой, над этой жизнью, где мы никак не должны быть вместе, но он вопреки запретам, позволял себе целовать меня. В каждом его жесте мольба – горячие пальцы легонько расстегнули верхнюю пуговицу и просились к следующей, губы позволили чуть больше и хотели оставить на коже отметины, рука, едва коснувшись тела, хотела смять его грубее. Стон замер в горле, мое тело натянулось, как тетива, глаза Раймонда смотрели прямо, спрашивая разрешения… Услышь он «нет», все равно бы сорвался, я почему-то была уверена в этом. Мужчины, так касающиеся тела, не смогут отказаться от его обладания. Я лично не смогу не откликнуться…
– Останови, Софи…– все же произнес Раймонд тяжелым голосом, чувствуя, что находится на границе дозволенного.
