— Мне и вашего надзора — с лихвой!
— И всё-таки? Чой-то её не видать?
— Занимается! Нам надо уже сегодня к директору школы идти, об экзамене специальном договариваться. Вот и понадобилось срочно все знания наши школьные освежить.
Такие объяснения вроде как остудили любопытство соседок, перекрикиваться они перестали. Но, продолжая копаться на своих огородах, взглядами так и присматривали за парнем, который за один час проделал как минимум трёхчасовую работу.
Затем с чётверть часа приводил себя в порядок, умылся, вновь оделся. После чего пошёл будить свою ненаглядную. Уже догадываясь о реакции, будил, одновременно целуя желанные губки. Ну и получил соответствующий упрёк:
— Ты меня обманул! Ничему не учишь, а только целуешь!
Настя ужом вывернулась из объятий, вскочила с кровати и поспешила к зеркалу на стене. Поправила несколько прядей в причёске, обиженно надув губки, а потом замерла, бессмысленно пялясь в своё отражение. Явно прислушивалась к себе и к своим новым ощущениям.
Шульга вначале любовался суженой, давая ей время на привыкание к появившимся знаниям, на их классификацию. Но минут через пять не выдержал:
— Ну как? Готова к экзаменам? Точнее — к предварительному собеседованию с директором? Он ведь тоже станет гонять вопросами по всей программе.
— Хм! Что-то странное со мной, — пробормотала Бельских, продолжая копаться у себя в голове. — Это я могла невольно изучить… Это где-то прочитала… Ну и это могла подслушать… Это кто-то рассказал… А вот это мы точно не проходили!.. И это!.. У-у-у!.. Да ещё сколько всего!.. А-а-а!.. Да тут и лишнего полно…
— Лишних знаний не бывает, — пустился Александр в наущения. — Тем более что некоторые экзаменаторы любят задавать дополнительные вопросы, вне школьной программы. И мы с тобой не должны опозориться ответом «Нам этого не задавали!»
Анастасия неопределённо хмыкнула, и пошла в обход всей комнаты. Выглянула, наклонившись по пояс в окно, присмотрелась к политым грядкам, и хмыкнула ещё раз. Потом подошла и бесцеремонно уселась на колени своего жениха, так и оставшегося на кровати, собственнически обняла его за шею:
— Ладно, ещё один поцелуй ты заслужил… Но! Вначале объясни мне, как ты это сделал? И кто тебя самого этому научил?
При этом смотрела строго, ещё строже, чем мать родная вместе с сердитыми бабушками. Пришлось Киллайду выкручиваться, напирая на тайну, и обещая, что со временем всё расскажет. И объяснит. И покажет. И научит. А чуть позже и нужные знания вложит, с которыми их обоих с удовольствием примут в институт по дополнительному набору.
Но поцелуя так и не получил:
— А что это за «нужные знания»? — настойчиво уточняла ненаглядная. — И почему уверен, что именно они пригодятся?
Вновь довелось повторять только что сказанное, особо напирая на тайну:
— Поклянись, что никому ни слова не скажешь о моей методе! Иначе нам несдобровать: или посадят в стальную клетку, или в лаборатории на молекулы разберут.
Конечно, в себя он верил, выкрутится в любом случае. Но и лишнего, крайне неуместного внимания со стороны её подружек не хотелось. Потому и стращал любимую девушку. По крайней мере, на первых порах пусть помалкивает. А потом и сама поймёт, что и кому рассказывать. И стоит ли вообще хвастаться чем-то этаким.
Ну разве что чуточку приоткрыл тайну своего якобы умения, ещё больше при этом напуская тумана:
— Слышала, кто такие древние волхвы? И как они умели использовать силы нашей матушки-природы? Ну так вот, что-то подобное и у меня стало получаться, после общения с одним из древних последователей ведичества. Знания я получил, пришла пора действовать. Но самое главное: пришлось перед тобой открыться и зафиксировать наш статус будущих супругов. А не то появится какой-нибудь городской фанфарон, закрутит голову моей прелести, увезёт с собой и мечись потом в её поисках по всей стране.
— Нет, городские задаваки пусть пасутся стороной, — заверила Бельских, — Мне наш, поселковый краше всех…
И наконец-то одарила обещанным поцелуем. Помиловавшись с четверть часа, молодые люди всё-таки вспомнили о деле, и девушка уговорила парня покинуть её спаленку. Ведь одеваться и прихорашиваться при нём она стеснялась. И как-то вовремя у них это получилось, ибо домой на короткое время заскочил Борис Денисович. Причём хитро так приехал на машине дежурного по части, выключив мотор вдалеке и подкатившись по дороге беззвучно. По крайней мере для остальных — мемохарб со своим улучшимся слухом мониторил звуковую обстановку на ближайших улицах.
Майор чуть ли не цыпочках вошёл в светлицу, где смутился от неожиданного вопроса:
— Дядь Боря, вы от кого прячетесь? — сам парень сидел за столом, украшенным горой учебников и листал один из них. Пришлось парторгу включать тупого солдафона, рявкая со всей строгостью:
— Учебная тревога! Равняйсь! Смирно! Докладывай: куда Настеньку подевал?!
— Что за отношение к моей суженой и к своей любимой племяннице, как к вещи? — с ехидцей отозвался Шульга. — Она сама собой прекрасно распоряжается, и сейчас пошла переодеваться для визита к директору школы. А вы чего примчались? Что-то случилось?
— Ага… Как же! — ворчал хозяин дома, перебирая какие-то папки на этажерках. — Когда случится — поздно будет! — тут и Настенька во всей своей красоте предстала его взору, принаряженная и деловая. Сразу правильные мысли у неё появились:
— Дядь, тебе щи разогреть?
— Некогда мне! — буркнул Борис Денисович, уже с какой-то папкой устремляясь на выход. Но всё же оглянулся и помахал указательным пальцем, вроде как ни к кому конкретно не обращаясь: — Смотрите мне тут! Мм… не шалите!
Чем вызвал после своего отъезда кучу шуточных комментариев от молодёжи и хихиканий на разные темы. Но всё-таки они дядю послушались, шалить не стали. Разве что несколько поцелуев… Но какая же это шалость?.. Так, только намёки…
Вскоре и юная пара вышла из дому, под многозначительные хмыканья соседок, уселись на мотоцикл, да и поехали к поселковой школе. Благо директор жил с ней рядом. Тоже кстати, весьма уважаемая, боевая и легендарная личность. В самом начале войны Калинчук Егор Анисимович попал в плен, бежал из концлагеря, создал свой партизанский отряд в тылу врага, два года громил агрессора в пух и прах, пока не получил тяжёлое ранение. Эвакуация на Большую землю, сложные операции, ампутация левой руки. Но стержень в человеке остался, вернувшись в родной поселок в конце 44-го года, стал директором школы, отказавшись от более высоких должностей в районе и в области. И боролся он, изо всех сил боролся за каждого школьника, за снижение криминогенной обстановки среди юных воспитанников, за каждого, кто оступился и нуждается в поддержке. Именно поэтому, несмотря на свою сравнительную молодость, всего тридцать два года, пользовался в посёлке и за его пределами непререкаемым авторитетом.
Разве что один минус имелся, как на взгляд мемохарба: слишком уж идейным коммунистом считался прославленный партизан. Но карьеру на этом не строил, либералов не рвал, ну и по «непонимающим» политику партии — не слишком топтался. То есть, используя некоторые приёмы демагогии и риторики, с ним всегда можно было найти общий язык.
