И напрягся, услышав как со спины, приглушая свои шаги, подходит три человека. Затем сделал шаг в сторону и развернулся, уже будучи готовым ко всему. Рассмотрев троицу военных с повязками патрулей, внутренне расслабился. Все трое чернявые, с явно выраженными семитскими чертами лица. Хотя тон офицера сразу не понравился, как и грубое обращение:
— Стоять! Кто такой? Почему не знаю?
— А нас никто и не представлял друг другу, — резонно и с показной ленцой ответил Шульга.
— Хамишь? Сопляк! — явно накручивал себя старший патруля. — Почему не в армии?!
— Ещё нет восемнадцати…
— Почему на мотоцикле ездишь?
— Уже есть шестнадцать…
Что интересно, проулок не являлся глухим, да и выходил чуть ли, не на главную улицу областного центра. Но люди здесь в данный час словно вымерли, то ли на работе ещё пребывая, то ли активно готовясь к предстоящему ужину. Но в любом случае окрики обнаглевшего вояки вызывали вполне справедливое негодование у Шульги. А то и возмущение: по всем понятиям патруль не имел права цепляться к гражданскому человеку.
Ног времена-то гнилые, беспредел творился ужасный, так что лучше с такими типами не заедаться и о своих правах помалкивать. Тем более что оба бойца уже сняли свои карабины с плеча и теперь угрожающе наставили их на парня. И когда прозвучала команда «Предъявить документы!», Шульга послушно протянул свои подделки на бланках «от деда Елохи». Очень хотел при этом коснуться офицера, но тот выдернул бумаги резко, контакта не получилось.
Ещё и отойдя на два шага, целый капитан стал внимательновчитываться и всматриваться, продолжая попутно допытываться:
— Откуда приехал?.. Ага, из посёлка… А чего здесь делаешь?.. Книги для поступления?.. Хм! Похвально, похвально… А вчера ты здесь был?.. Точно?.. А то вон в том доме вчера точно такой же мотоцикл украли. И не смотри на меня так, все воры — стараются честными выглядеть. Так что… придётся тебе со мной пройти для опознания. Пошли! И если ты не причём, то тебе бояться нечего. Да и займёт это три минуты…
Развернулся и уверенно двинулся в сторону указанного дома, расположенного где-то в середине проулка. Тогда как стволы карабинов угрожающе продолжали смотреть в сторону парня.
Пришлось идти за офицером, недоумевая на всю катушку:
«Чертовщина, какая-то! Ведь темнит эта паскудь! Явно темнит! И чего ему от меня надо?»
Вошли во двор, пустой. Поднялись на крыльцо. Капитан так и прошёл в дом, лишь коротко оглянувшись. Замер на момент и Киллайд, тоже оглянувшись в сторону улицы. И сразу всё понял. Благодаря высоте крыльца, он рассмотрел капельку проулка за забором. Там отчётливо было видно, что оба бойца из патруля, повесив карабины на спины, довольно интенсивно пытались разобраться с мотоциклом. Прямо говоря, пытались его завести.
«О! Это вы парни погорячились! — промелькнула мысль сравнительного успокоения. — Там секреток — как на барбоске блох! И руль не повернёте. И толкать просто так не сможете!»
Пока так стоял пару мгновений, напряг слух и отчётливо услышал напряженное дыхание внутри дома ещё двух человек. Один стоял сразу за дверью. Второй нависал откуда-то сверху, вроде как из люка, ведущего на чердак. Ну и офицер уже протопал к столу, отодвигая дл себя стул и покрикивая:
— Чего копаешься на пороге? Проходи! Сейчас хозяина позову, он на тебя глянет, и… поедешь себе.
Делая первый шаг и начиная разгон, Киллайд досадовал:
«Да что же с этими военными не так?! В большинстве совеем — честные, порядочные люди. Откуда же среди них такие уроды берутся? Или это ряженные в форму уголовники?»
Горят, что мысли неуловимы по своей скорости. Но в данном случае мемохарб ещё не успел задать себе напрашивающиеся вопросы, как вся диспозиция в доме изменилась. Стоявший у входа получил мощный удар дверью по лбу и рухнул на колени. Второй, попытавшийся попасть по гостю комлем солидного весла, оказался за него сдёрнут вниз, свалился на пол довольно неудачно, ещё и получил всё тем же веслом, но уже ребром в районе виска. Затем весло использовалось как таранное копьё, сбившее поднимающегося на ноги капитана, пытающегося вынуть пистолет из кобуры. А из-за того, что резко привставал, весло ему попало прямо в гортань. После такого удара не выживают.
«Жаль, допросить бы его, — сожалел Шульга-Паркс, осматривая два других тела, — Наверняка ведь главный бандит!»
Получивший дверью по лбу, уже почти пришёл в себя, но соответствующие импульсы внушения и гипноза, сразу привели его в состояние полной готовности к сотрудничеству. Его подельник «с чердака» — уже не дышал. Височная кость оказалась проломлена, весло не пощадило своего хозяина. Оба на вид, мужчины за тридцать, одетые как простые рабочие, ничего уголовного во внешности нет. И если бы не их действия, то появилась бы уверенность их здесь случайного нахождения.
«Ну хоть есть с кем побеседовать! — хмыкнул Киллайд с удовлетворением. — Тогда как тех гавриков с улицы надо срочно заманивать в дом. Иначе они мне мотоцикл с дури-то раскурочат!»
Но на что обратил внимание, присматриваясь к лицам: все пятеро оказались из числа вечно гонимой нации. То есть евреями. Но уж явно не такими евреями, как тот же майор Шпильман или некоторые из фронтовых побратимов отца. Никак из тех, что отсиделись в тылу по броне или «воевали» в комендантских подразделениях.
Новые внушения для типа, который теперь покачивался стоя, непроизвольно потирая шишку на лбу. И тот отправился на улицу. Не отрываясь рукой от калитки, он гаркнул в сторону парочки «патрульных»:
— Эй! Давайте сюда! — махнул свободной рукой и добавил: — Бегом!
Ну и сам вернулся в светлицу, усевшись по команде гостя на продавленный временем и невзгодами диван. Полное подчинение типа вполне удовлетворило мемохарба. А вот вошедшие во двор «патрульные», оказались теми ещё волчарами. Они явно что-то заподозрили, потому что не вбежали, да и сразу, закрыв за собой калитку, изготовили своё оружие и замерли на какое-то мгновение, прислушиваясь. То ли уговор у них такой имелся, в дом не входить, то ли натура заставляла перестраховываться. Постояв так с минуту, один из них негромко крикнул:
— Мельник! Отзовись! — ещё через какое-то время: — Эй! Ты что там, оглох?!
То ли фамилия, то ли кличка, но это явно был не тип, сидящий на диване. Потому что он при слове «мельник» даже не вздрогнул. Тогда как Киллайд уже бросился во внутреннюю спаленку дома, вылез там из окна и аккуратно приблизился ко двору с дальнего угла. Выглянул одним глазом, удовлетворённо кивнул и стал доставать своё оружие. Благо, что оба подельника в военной форме стояли более чем удачно, в профиль. При этом они не спускали глаз с прикрытой неплотно двери и большого окна. Ну и настораживались всё больше и больше:
— Что за дурацкие шутки?! Чего звал? Мельник?.. Ща стрельнём!
Но стрелять начал Шульга-Паркс. Вначале выставился на полкорпуса, посылая первый чугунный окатыш в молчавшего бандита, который был ближе. Но сомневаясь, что попал, шагнул обратно за угол, вставляя в кожаный захват второй окатыш. Натянул резинку и вновь выставился всем корпусом во двор.
