— Ничего не бойся, милая! Я тебя в обиду не дам! Пусть только кто-то попробует пикнуть в твой адрес или косо на тебя глянуть!
Подвыпившая и раскрасневшаяся Бельских на это мило улыбалась и с чувством благодарила:
— Спасибо, тёть Лида! Даже не знаю, что я без вас делала бы! — но при этом хитро так посматривала на «супруга», словно успокаивая его: «Ты у меня главная защита и самый лучший помощник!»
А тот выкручивался, как мог. Ибо профессор вдруг пожелал устроить дальнейший экзамен своей потенциальной студентке. А ведь та не готова! Вот и следовало уводить разговор с опасной темы, предлагая:
— Давайте всё перенесём на завтра, Корней Савович? Чего такой светский ужин будем опошлять наукой? Или науку ужином?.. Ха-ха! А ещё лучше, пусть Настя сразу покажет свои знания и перед вашими коллегами в институте. Так сказать, всё, всем и сразу. Чтобы лишний раз не повторяться.
Эрдэр вынужден был соглашаться. Но всё время так и срывался на уточняющие вопросы. Слишком уж его зажгла тема фиброволокна своей новизной и грандиозными перспективами.
Ну и хорошо всё-таки, что Лидия Семёновна следила за временем. Она сразу стала вставать из-за стола, как только стрелка часов показала десять вечера:
— Огромное спасибо за такой роскошный ужин! — приговаривала дама, чуть ли не силком поднимая мужа на ноги. — Ждём вас к нам с ответным визитом. А сейчас уже поздно, да и жульё всякое бродит…
— Ничего, я провожу! — подхватился на ноги Шульга. — Со мной ничего не бойтесь!
Помог гостям одеться, сам оделся легко, да и вывел уважаемых гостей в тёмную, уже практически глухую ночь.
24 глава
Казалось бы, идти недалеко, метров шестьсот всего, но и тут запоздавшим путникам не удалось пройти беспрепятственно. Мрачная, массивная фигура выдвинулась со стороны проходной арки над каким- то переулком и угрожающе поинтересовалась:
— Куда спешим граждане? Да ещё в такое позднее время?
Чуть сбоку от вопрошавшего и сзади него, просматривалось ещё две фигуры. И судя по их позам, вполне профессиональным, они имели в руках оружие, готовое к применению. Осознав опасность момента, Киллайд себя мысленно обругал:
«Что-то я в последнее время слишком самоуверенным стал! В такой ситуации — ничего не стоит уйти на «обнуление». И почему пистолет не прихватил с собой?!..»
Фонарик у него в руке имелся, как и финка в рукаве, и всё это парень уже собрался пускать в ход, как его остановил смешок профессора, а затем и прозвучавшие в ответ вопросы:
— А тебе чего Мишаня не спится? Жена слишком пилит? Или дети слишком пищат? Хе-хе!
Мрачная фигура как-то резко расслабилась, качнулась из стороны в сторону и радостно закивала:
— А-а, это вы, Корней Савович?! Простите, не узнал. Всё фонари хулиганье побило!.. Приветствую! И вас, Лидия Семёновна!
— Добрый вечер, Мишенька! — поздоровалась дама и тут же сплошным потоком вывалила на загадочного знакомого кучу информации: — А мы от академика нашего идём. Там у него на квартире родственники остановились, молодожёны, вот мы с ними и баловались чайком с плюшками. Да засиделись малость, а нас Александр проводить решил. Отличный парень! Кстати! Познакомьтесь ребятки, крайне рекомендую.
Несколько странное представление, почти в сплошной темени. Но рукопожатие состоялось, нужные слова были произнесены, дежурные фразы брошены и правильно восприняты. После чего профессорская чета и их сопровождающий двинулись дальше, а троица вооруженных фигур вновь замерли в густой тени под аркой.
Чуть отошли, и Эрдэр пояснил:
— Михаил — наш бывший студент. Один из лучших! И нет, чтобы работать по специальности и своим талантом прославлять свою альма-матер, так он в милицию работать подался.
— Ничего, — возражала ему супруга. — Зато лучший участковый! Честный! Правильный! Да и кому, как не таким как он с бандитами и преступниками бороться? Жульё его как огня боится, и этот участок дальними дорогами обходит.
На том всё приключение и закончилось. Когда Киллайд шёл обратно, его даже не окликнули из-под арки, хотя кто-то там продолжал пыхтеть и топтаться.
«Вроде как полезное знакомство? — пытался понять мемохарб, имея в виду в первую очередь шкурный интерес. — Учёный люд и студенты у этого участкового в авторитете. Поможет с регистрацией, с пропиской, с документами… А с другой стороны, если он слишком честный и правильный, то как на него и чем воздействовать? Чем расплачиваться? Такого куском ветчины или бутылкой водки не купишь. Скорей всего…»
Дома Анастасия уже полным ходом завершала уборку со стола. Ну и Шульга, без всякого жеманства или рисовки начал ей помогать. Особенно при мытье посуды много оказалось хлопот. Девушка посматривала на него с удивлением, но помалкивала. Да и вообще вела себя несколько странно. Вроде как нервничала и чего-то смущалась. А под конец мытья, вообще покинула кухню.
«Наверное, это нормально! — рассуждал парень, догадываясь о причинах. — Ночка предстоит страстная и бурная, а ягодка переживает, не уверена в себе. Как и я, в принципе… Но мне-то легче, проще… А вот она стесняется. Как бы её вначале успокоить?.. Расслабить?.. Возбудить?..»
Действительность сломала все ожидания. Закончив протирать посуду, Шульга вышел из кухни да так и замер на пороге гостиной. Оказалось там ему же постелено на диване. Тогда как Настя со словами:
— Уверена, тебе здесь будет вполне удобно? — и стала закрывать за собой плотно дверь спальни. Ну разве что добавила уже в щель: — Спокойной ночи, Санечка! — после чего в замке отчётливо провернулся ключ.
Только и оставалось, что крикнуть вслед со справедливым возмущением:
— А десерт?! Я спрашиваю: где обещанный десерт?! Или хотя бы один поцелуй перед сном! А?!..
Увы, в ответ — тишина. Разве что особым слухом удалось уловить учащённое девичье дыхание сразу за дверью. Кажется, кто-то изо всех сил подпирал преграду с той стороны и при этом трясся от страха. Или не от страха? А от чего-то другого?
«И снова жуткие недоразумения! — озадачился мемохарб не на шутку. — Вот как её понимать? Вроде обо всём договорились, когда целовались… И хорошо ведь целовались! Ещё чуть-чуть и мы бы совершили коитус. Если бы Эрдэры опоздали, то так и случилось бы. Тогда к чему вот это запирание дверей и демонстрация тотальной неприкосновенности?..»
И уже вслух громко продекларировал:
— Загадки странные копя
Меня всё больше отвергаешь!
Играешь, словно бы не знаешь
Как страстно я люблю тебя!
Опять прислушался. Бельских почти перестала дышать. Зато её сердечко стучало так, что за него становилось страшно. Того и гляди разорвётся. И это всего лишь после одного четверостишья! А ведь уже просились на язык другие строки, в которых говорилось, что «…и чувства мои не заметят преград, прожгу их любовным угаром!..». Того и гляди, постучишься аккуратно в дверь, а девушка и сомлеет от надуманного ужаса.
