Потому они и помчались сразу в больницу.
Не сказать, что Мира любила, когда ее со всех сторон обследуют и кровь цедят на кучу анализов… Но сейчас и сама понимала — нужно и важно. И, на самом деле, она тоже была очень непривычно и глубоко, почти интимно счастлива, когда на УЗИ им подтвердили то, на что три теста «намекали». Просто еще сама не соотнесла себя с этой ролью — чьей-то матери.
Давно сосредоточившись исключительно на работе, по сути, живя журналистикой, она не то чтобы отвергала идею появления детей у себя, однако такая вероятность существовала где-то за границами ее реальности. Потому… даже осознать пока было не так просто, свыкнуться. Точно как и с любовью к такому человеку, как Станислав Гончаренко… Хотя кто там ее спрашивал?! Можно сказать, перед фактом поставили. Вот и с беременностью как-то так. Но Мира не в обиде вроде, наоборот, не помнила, а была ли хоть когда-то такой счастливой?
И все же сейчас, чуть уложив этот сонм эмоций внутри себя, кое-как если не поверив, то приняв и услышав новость о том, что уже не сама живет в своем теле, она испытывала необходимость выяснить… Наверное, как ни подкалывал бы Стас, а журналист в ней и потребность докапываться до сути были неискоренимы. Ну и в тишине ночи, все-таки уже неплохо изучив характер мужа, посчитала сомнительным, чтобы он на самотек отпустил месть, доверив судьбе или случаю. Не тот склад натуры, как ни надейся… Хотя и не могла не признать, что обставлено все было так, что не придраться и самым дотошным спецслужбам.
Надо бы испугаться, что так легко размышляет в подобном разрезе, лежа в его объятиях, но… поздновато уже.
Станислав, который тоже не спал, а сильно, но очень бережно, обнимал Миру, грея своей огромной ладонью ее живот, прижал к себе крепче. Тихо вздохнул в ее затылок.
— Это не мой заказ, белла, — очень спокойно заметил, проведя пальцами второй руки по ее щеке. — Я с женщинами не воюю, не за грехи их мужей. У нее свой какой-то запрос был к Шусту, не мое дело мешаться, да и Денис не открывает нюансов договоренностей никогда, за что его и ценят. Мне гарантию дал, что это не повлияет на мое, только в выигрыш пойдет. Достаточно.
Мира, ничего не поняв, села в кровати, правда Стас неохотно такое позволил. Всмотрелась в лицо мужа в темноте спальни, мало что видя, больше угадывая по полутеням.
— Я не поняла, — честно призналась, все же принимая, что заказ на Авраменко он не отменял. — Она сама себя, серьезно?
А Стас в нее всматривается, рукой провел по позвонкам, сверху вниз, и назад, то ли лаская, то ли поддерживая, а может, дразня больше, изучая реакцию. И будто взвешивая, стоит или нет говорить ей то, что, очевидно, не считает необходимой для Миры информацией.
И она от него взгляд не отводит. Будто в разум забираются друг другу. И словно оба вспомнили одномоментно похожую ситуацию, когда каждый что-то знал и решил утаить, пусть и из самых лучших побуждений. Разве Стас ее тогда не оберегал?
Странное осознание, что уже как-то глубже, объемлюще понимают друг друга, предугадывая порывы и чувства. Точно что проросли душами и мыслями, сплелись. А Стас медленно закрыл веки, как признавая, что сам терзается такими же мыслями, понимая, почему она продолжает спрашивать.
— Тут и я не очень помогу разобраться. Все решалось через исполнителя Шуста, и очень быстро, насколько я понял, — без охоты в голосе, тихо, отрывистыми сухими фразами таки заметил. — И о сути их договора я не осведомлен. Вероятно, ее жизнь так помотала, что такой выход казался единственно-желанным. Да и ведь договорилась о чем-то, это со своей стороны в оплату предложив, еще и нам сыграв на руку, учитывая интерес к ситуации тех, кому бы лучше работать не помешало… — последнее замечание отдавало сарказмом и той самой претензией, которая никуда у Стаса не делась.
Да и знала, что он действительно с адвокатами выставил серьезные претензии СБУ, даже Кузьменко уже по телефону извинялся… Не то чтобы Стаса устроило или удовлетворило такое «отступное». Не после сегодняшних обследований в клинике. Ему точно не их извинения были нужны.
Нет, с Мирой и их ребенком вроде бы все было нормально, хоть врачи пока и не исключали отсроченного влияния подобного стресса на протекание беременности в будущем. Тут до следующего скрининга они не брались окончательных заключений давать. Настаивали на пристальном внимании к здоровью и регулярных обследованиях, чтобы вовремя реагировать, если все же…
Да и Мира сама не могла не признать, что по ней то все таким катком проехалось — до сих пор трясет, если задуматься. Так что даже понимала мужа, который еще из клиники адвокатам писал что-то, явно добавляя новые факты в копилку их претензий.
Но сейчас не от того заледенели пальцы на руках, да и ноги… Страшно. Может, излишне чувствительной стала, но очень страшно за любимого.
— Ты Шусту настолько доверяешь? — у Миры почему-то голос сел. Зябко стало, обхватила себя руками. И такой страх в душе вкупе с непониманием ситуации!
— Доверяю, белла, — ответил, не колеблясь.
Тоже поднялся, притянув ее ближе, и уложил на себя, обняв так, что ни шевельнуться! Дышится, и то с усилием.
Но ей за счастье такая близость в это мгновение!
— И тебе нервничать не стоит. У нас с Дэном свой багаж, он не подведет и не станет против меня двойной игры вести. Тут могу гарантировать, — очень веско и действительно убежденно прошептал Стас ей в ухо, устроив Миру у себя на груди.
И одеяло сверху натянул повыше, хоть за окном уже лето началось. Но ей так холодно, будто зима. Хотя рядом с ним, когда так обнимал, говорил твердо, легче становилось. Немного успокаивалась. Да и на что в данной ситуации Мира повлиять может? Все уже произошло, тут ей не изменить ничего, и не очень выйдет разобраться, судя по всему, если и муж признает, что не обо всех деталях в курсе. Но он точно знает этого самого Шуста в разы лучше. И если уверен в нем… Непривычно, да, но Мира понемногу осваивала умение доверять мнению и решениям мужа. Так что…
У нее сейчас точно есть другая, куда более важная задача. И насколько бы ей ни было странно осознавать, что станет матерью… Точно не собралась подходить к этому вопросу халатно. Есть о чем и ком думать, а не забивать голову и душу пустыми пока страхами и теориями.
Ну а если реально что-то узнает и сможет повлиять, понятно, что и поддержит, и всеми силами станет Стасу помогать. Даже если он сам будет против.
Приняв такое решение, оказалось немного легче и выдохнуть, и удобней устроиться в руках мужа, и на его груди комфортно примоститься с внезапным пониманием, что сонливость подкралась, которой и не ощущала вроде. Пригрелась, доверяя этому мужчине без оговорок и условий, что бы там внешний мир не решил об этой ситуации.
через две недели
Дома она сидеть наотрез отказалась. Точно не собиралась позволить себя за семью замками запереть, хоть и понимала, что именно заставляет мужа ей сейчас предлагать «отдохнуть и расслабиться».
