Гончаренко-младший (ровно на три недели, она уточнила этот момент в разнице возраста кузенов) посоветовал пока просто не лезть на рожон, потому как он сам давно Стаса не видел в таком настрое. Тот решительно отказывался обсуждать происходящее. Велел Николаю курировать и отвечать на вопросы Миры по всем направлениям, кроме комбината и того, что с тем связано… пока сам Стас не разберется в ситуации.
Это прикол какой-то?! У нее как раз по этому комбинату куча вопросов к ним и была!
— Вы же понимаете, что ни ваш брат, ни вы не можете препятствовать моей профессиональной деятельности! — с обвинительными нотками в голосе, хмыкнула. — А это — именно та задача, которую передо мной поставила редакция…
— Я понимаю, Мирослава, — прервал ее Николай достаточно мирно и с явным желанием урегулировать назревающий конфликт. — Но я также понял по оговоркам брата, что сейчас наша просьба помочь со сбором информации может нести угрозу непосредственно вам. Потому, в данной ситуации, разделяю мнение Стаса и тоже попросил бы вас быть осторожней. А также не проявлять активности там, где это может причинить вам вред…
— Активность?! Да какая, к черту, активность, когда мне ваш Клим не дает шагу ступить, едва понимает, куда я еду или с кем собираюсь поговорить? — и не думала отступать Мира. Ее действительно основательно вывело из себя все, что творилось в последние дни. — Это какое-то… вредительство! Вы понимаете, что меня уволят, если я не буду выполнять свою работу, в конце концов?!
— И я, и Стас это прекрасно понимаем, Мирослава, — все тем же тоном миротворца заметил Николай. — А еще мы понимаем, что работу можно новую найти, тем более с вашим послужным списком. А вот реинкарнация — вещь недоказанная, да и медицина еще не на том уровне, оживлять трупы у нас пока не научились… — Николай замолчал, дав повиснуть многозначительному намеку. — Мы точно не хотим быть виновны в подобном.
— Слушайте, вы оба преувеличиваете! Мне даже никто не угрожал. Я не первый год в этой сфере работаю, и с подобными людьми пересекалась не раз. С тем же Авраменко. Если бы он хотел, уже давно перешел бы к прямым угрозам или чему-то серьезному. А так… — она хмыкнула, больше раздраженная, чем убежденная.
И все еще не простила им того, что Клим, по сути, не охранником стал, а каким-то цербером, который ей и шагу никуда из редакции ступить не дает!
— Вы ограничиваете мои права и свободы, между прочим. Я могу и в полицию на вас заявление написать, — задумчиво выдвинула Мира идею.
А Гончаренко-младший почему-то рассмеялся, искренне так, открыто. Странная реакция на угрозу обращения в полицию.
— Попробуйте, — все еще смеясь, согласился он. — Все лучше, чем вы станете дальше лезть туда, где вам может грозить опасность. Вот что я вам искренне делать не советую, так это м-м-м… рекомендации Стаса нарушать. Дайте ему разобраться и проверить то, что он хочет. А вернется — дальше решим. У нас просто сейчас натуральный завал по всем фронтам, еще и с этим переездом…
— Вернется? — перебила, ухватив основное. — Станислав куда-то уехал?
— Да, у нас там небольшие… нюансы в региональном управлении. Стас поехал решать, — тон Николая изменился. Неявно, но как бы четко дав понять, что в подробности он вдаваться не собирается.
Что ж, по крайней мере, понятно, почему не отвечал. Если у них в бизнесе проблемы, ясное дело, им не до ее возмущения и претензий. Мира хорошо такой тип мужчин знала, дельцы до костного мозга, которые горят своим бизнесом, считая тот плоть от плоти своей… Стас был как раз из подобной плеяды. И все же…
Да, немного обидно даже, хоть и не должна была, и неправильно так реагировать… Но ведь нечего было тогда ее так в кабинете тискать!.. В двух. И пиджак свой всучивать не нужно было. И, вообще! Она даже не думала его авансы и знаки внимания принимать, чтобы там себе этот Гончаренко не навоображал!!!
В общем, прогоняя от себя подобные мысли, а еще воспоминания о двух странных совместных вечерах, при которых точно не должно было бы екать сердце и тяжелеть в животе, Мирослава и маялась.
Спасибо, хоть Петя пытался как-то помочь и они на пару прочесывали архивы… больше на слепую удачу надеясь. Потому как Стас им ничего толкового не сказал после того, как Мира, по дурости, разумеется, честно рассказала о природе своего конфликта с Авраменко.
Вот чтоб она хоть еще раз была с этим мужчиной откровенна!.. Да ни в жизни!
… — У нас это перманентное, уже около года… Плюс-минус, чтоб точно, надо записи поднять. Авраменко очень не нравится то, что его имя то и дело всплывает в моих сюжетах. Словно это я виновата в том, как и через кого он бизнес ведет, — фыркнула раздраженно Мира, придавив пальцами виски.
Станислав смотрел пристально и чересчур внимательно, что ее прилично напрягало. Ну с чего он так взвелся, будто пружина?!
— И как Авраменко на это реагировал? — резковато уточнил Стас.
— Сначала пришел человек «от него», — Мира хмыкнула, сделав в воздухе характерный жест пальцами, словно написала кавычки. — Думаю, вы знаете такой тип — «решалы», — с явным презрением фыркнула. — Попытался меня уговорить не делать глупости и за «благодарность» убрать любое упоминание Авраменко из сюжетов. Немного перегнули они, ведь, по сути, ни один сюжет не касался его непосредственно. Но он же у нас депутат, видно, считает, что и имя его неприкосновенно, или побоялись, что мы начнем глубже копать, и найдем уже что-то на него непосредственно, — Мира устало оперлась о подоконник, с сожалением допив последний глоток своего кофе.
Станислав слушал очень сосредоточенно, не перебивая. И продолжал смотреть, как сквозь кости, будто рассчитывал мысли ее прочесть.
Петя же, и так посвященный во все детали, сидел тихонько в своем углу и, кажется, носом клевал.
— Потом, когда отказалась, они к редакции канала пошли, угрожая и требуя меня уволить. Ошиблись и тут, у нас редакционная политика, да и позиция на канале, общая, иначе мои программы просто никто не выпустил бы в эфир, — Мирослава улыбнулась. — А со всеми претензиями им посоветовали обращаться к нашим юристам. Но, явно понимая, что через суд тут не решить, потому что ничего я не нарушила, они перешли к угрозам… Правда, все так и ограничилось смс-ками да парой звонков. Потом как-то притихло, избирательная кампания в Раду началась, наверное, боялись засветиться где-то. Но стоит нам пересечься в кулуарах, как Авраменко не упускает возможности дать понять, что относится ко мне крайне холодно… Ну и я ему, — пожала она плечами. — Такая себе холодная война у нас, хотя ничего конкретно криминального мне на него не попадалось, честно. Так что иногда непонятно, чего он так взъелся-то? Спрятал что-то хорошо, но все равно боится, что выплывет? Правда, есть там одна непонятная и пока мутная для меня даже, как пунктирная, связь с тем самым нашим новым главой эко-комитета…
Она задумчиво повернулась к доске и прочертила этот самый пунктир. Медленно закрыла маркер, изучая картину целиком.
— Однако я не уверена, потому что там еще один депутат фигурирует, но вообще из другой фракции, противоборствующей, так сказать… А у меня по нему абсолютно ничего сейчас нет! Только очень смутные и невнятные наблюдения человека, который слегка помешан на том, что его СБУ прослушивает через розетки, — признала с грустью.
