Орудие пыток какое-то, а не украшение, ей-богу!
А вот вторую не успела вытащить.
— Мирослава! Я сражен и потрясен. Честно скажу — узнал только по нашему Климу за спиной. Вы ослепительны!
Николай Гончаренко подошел откуда-то сбоку, немного сбив ее с толку. И при этом смотрел действительно с восхищением, которого и не пытался скрыть.
— А уж наблюдать за тем, как вы работаете — отдельное удовольствие.
А Мира… Нет, совсем не испытала укола горечи, вот абсолютно! Ведь сама подозревала, что именно этого из братьев Гончаренко увидит.
Молодец. Опять логика сработала на отлично, не поддавшись эмоциям. А то, что взгляд против воли метнулся по залу… Это вообще ничего не значит!
Попытавшись скрыть и эту, какую-то горьковатую растерянность, и дрожь, уверенно улыбнулась, опять вернув взгляд к Николаю.
Глава 11
— Я та же самая, Николай. Всего лишь рабочий образ. Меня не так и сложно узнать, — покачала головой, будто отвергая комплименты Николая.
— Не скажите, Мира, если бы вы вот так к нам в офис… заглянули в гости, — он улыбнулся еще более лукаво и широко, — у меня ни за что язык не повернулся бы говорить все те гнусные вещи, за которые теперь бесконечно стыдно, — честно говоря, сбив ее с толку, Николай умудрился ухватить Миру за руку, воспользовавшись этим удивлением.
И, пусть чисто номинально, скорее обозначив, чем реально поцеловав, коснулся ее пальцев губами.
Так, ладно, теперь она поверила, что они братья.
Не то чтобы у Миры были сомнения после изучения информации, но оба этих Гончаренко явно не брезговали использовать любые методы, чтобы своих целей достичь.
Все еще держа улыбку, будто та приклеилась к ее лицу, Мира выдернула ладонь из мужской руки, теплой конечно, но какой-то совсем… чужой, что ли, не такой уютной для ее ладони, как…
Блин! Она точно не станет это сейчас анализировать! Нет! Нет! Нет!
— Николай! Вы явно не туда усилия прилагаете! — надеясь, что ее смех не сильно отдает натужностью, Мира покачала головой. Тут же вспомнила про вторую сережку и потянулась к украшению. — В те ваши слова я верю больше, чем в эти реверансы. Не люблю лесть…
— Обижаете, ни слова лести — все чистая правда! — усмехнулся Николай краем рта, уже выпрямившись. Нервозность ее движения заметил, похоже, но ничего не сказал по этому поводу. — И, как обычно, я все замечаю куда позже брата. Зато теперь мне понятно, откуда ноги у его обращения к вам растут… «Белла»… Надо же, а я не заметил истинного за внешним.
— Именно то было истинным, Николай, а это напускное, — и не думала смягчаться она.
— Мира, мне надо идти, в зале камеру устанавливать, — Витька, внимательно прислушивающийся и наблюдавший за ситуацией, вмешался, будто давал понять всем вокруг, что Мира не одна здесь. Тоже не мог разобрать, что за муха укусила этого типа? — Ты уверена, что справишься одна или подождать, вместе потом пойдем?
Знал, конечно, как и все на канале, что ее расследования со многими журналистку сталкивают, и не всегда итог таких ситуаций положителен. Мало кто любит, когда их грешки наружу под свет камер вытягивают. И, видимо, не был уверен, стоит ли Мирославу оставлять с незнакомым ему мужиком наедине.
Хотя, какое там наедине? Тут вон, людей скоро соберется столько, что дышать будет нечем.
— Иди, Вить, — отпустила она оператора, понимая, что тому действительно стоит выбрать лучшее место. — А вы, Николай, можете все искупить и перед совестью своей оправдаться тем, что выступите у меня в прямом включении после представления раздела по земле, что скажите? В прошлый раз вы себя очень свободно и профессионально показали, по отзывам нашей редакции. Давайте, искупайте все те страшные намеки, — предложила Мирослава.
Ей на самом деле были необходимы включения с разными экспертами. И она уже примерно набросала список в голове, замечая то одного, то другого политика, политолога, ну и представителей бизнеса, которые частенько к ним на канал заглядывали.
Многих знала, с некоторыми была даже накоротке, можно сказать, кое-кто вызывал искреннюю симпатию своей принципиальной позицией и, что для нее было особенно важно, честностью. Так что примерно уже представляла, кто и какую тему у нее будет освещать. Но Гончаренко-младший — тоже весьма удачный выбор по аграриям.
— Любое ваше желание, лишь бы вы были довольны, Мирослава, — кажется, теперь немного паясничая, иронично улыбнулся Николай.
— Ну вот, Вить, первый гость у нас есть, с остальными я договорюсь, а ты пока иди, — довольно кивнула Мира, как-то тяжело выпрямив спину.
Непонятное чувство допекало последние минуты, словно между лопаток жар… Остеохондроз, что ли? Сказываются ее долгие дни и ночи за ноутбуком?
И снова повернулась к Николаю, который, странное дело, и не думал никуда уходить.
— Так мы еще и из вас медийную особу сделаем, Николай, а там и про выборы сможете думать, депутатский мандат… Не хотите по своему региону баллотироваться в Раду на следующий созыв? — больше в шутку, не особо понимая, что мужчину тут держит, заметила она, пока Витя, собрав вещи, двинул в сторону зала. Об их «внутренних» проблемах, вроде как было совсем неуместно сейчас говорить.
Мира уже тоже с радостью пошла бы гулять по холлу, ей нужно было договориться и с другими кандидатами на «экспертное мнение».
— Я смотрю, тенденция продвигать Колю в прямые эфиры сохраняется, — голос, который она уже точно не надеялась тут услышать, заставил Миру вздрогнуть всем телом.
На секунду утратив контроль, она резко обернулась, недоверчиво уставившись на… Станислава.
Стоило бы вспомнить, как делается вдох. Серьезно. Очень актуально…
На какое-то мгновение они оба замерли, как скрестившись напряженными взглядами…
Отчего-то в этот момент Мире было крайне сложно понять, что стоит в темных, даже немного мрачных, кажется, глазах Станислава. Ее туда, в глубину его взгляда, будто затягивало, заставляя смотреть и смотреть.
Не разобрать: недоволен чем-то или просто устал?
А то, что измотан, очевидно, по крайней мере ей. Или это на контрасте с Николаем, который явно выспался, был свеж и весел? По Стасу же, казалось, что, невзирая на безупречный костюм, стрижку и явно свежевыбритые скулы, будто бы он напряжен и вымотан. А еще чем-то раздражен.
Итак, оба брата Гончаренко присутствовали здесь. И, видит бог, Мире ни к чему было вот это зачастившее сердцебиение и странное ощущение, сдавившее горло и грудь. Да и видеть этого типа — сомнительное счастье. Несомненно, всему виной ее злость и гнев на Стаса…
Ах, как бы Мире хотелось, чтобы это было действительно так!
Проблема оставалась лишь в мозгах, которые, вопреки всполошившимся вдруг эмоциям, продолжали все анализировать. В том числе, и поведение самой Мирославы. Потому и понимала, что дело вовсе не в злости…
