Это оказалось не тем, что она думала услышать, наверное. А еще, слишком… окей, значимым.
Видно, потому Мирослава так и не спросила больше ничего, тем более что они уже завернули по коридору и вышли через стеклянные двери на небольшую террасу, где стоял накрытый стол.
Влад и Клим, моментально осмотрев все, тут же разошлись по разные стороны этого пространства: один встал у дверей, другой у противоположного края, будто отгороженного от внешней среды густым рядом вечнозеленых кустов в горшках. Стас же подошел и однозначно отодвинул одно кресло, прямо показывая, куда Мира должна сесть.
В целом здесь было очень красиво и… уединенно, поняла она, не споря о месте. Когда садишься, создавалось ощущение, что от всего мира скрыты, и двери тонированы, не ясно, кто на террасе сидит. А при этом свежий воздух, тепло, поют птицы… но очень тихо и потрясающие ароматы вкусной еды голову кружат, напоминая о голоде.
Как раз то, о чем она и мечтала — избавиться хоть ненадолго от гомона и шума… Как Стас догадался?!
Глава 13
— Итак, Станислав, что же вы хотите обсудить? Это должен быть серьезный вопрос, раз вы опустились до низкого шантажа и манипуляций, — не ожидая, пока он начнет, отчего-то испытав непонятную тревогу и сомнения в душе, глядя на эту всю подготовку, «ринулась в бой» Мирослава.
Не хотела позволить ему вновь взять ситуацию под свой контроль. Ей было… очень непривычно ощущать перед мужчиной такую внутреннюю дрожь и трепет. Очень… Никогда не оказывалась в подобной ситуации. Возможно, как раз потому, что ума хватало не связываться ни с кем, и отдалённо похожим на Станислава.
Не то чтобы и в этот раз ее мнением кто-то интересовался…
А Мира пропадала. И сейчас, сидя под ярким весенним теплым солнцем на этой уютной террасе, очень отчетливо осознала всю глубину собственной проблемы.
При всем желании, бравурном и чуть агрессивном настрое, при всех ее попытках отстраниться, Мира понимала, что проваливается в этого мужчину все глубже, если уже не увязла по самую шею…
А вот тот вопрос, который мелькнул в голове пять минут назад, не давал покоя. Как это выглядит со стороны? И не столько потому, что боялась чьего-то осуждения… Хотя и об этом задумывалась, потому как на кону стояла ее профессиональная репутация, и тут не до шуток.
Один раз оказавшись замешанной в скандал, где будет поставлена под сомнение ее честность и неподкупность, Мирослава потеряет все. И всю биографию, и работу, и ту самую репутацию, и доверие, как коллег, так и аудитории, людей, которым и старалась донести правду и трезвый взгляд на власть.
Она — журналист, который занимается расследованием махинаций высших чиновников и коррупционных схем с участием представителей крупного бизнеса. А Стас — он ведь один из этого самого крупного бизнеса…
Для чего мужчина развернул вокруг нее всю эту суету? И почему так… открыто, что ли? Не таясь, не скрывая своего интереса и к ее делам, и к самой Мире, если верить тем авансам, что пять минут назад прозвучали, как гром среди ясного неба для нее.
Потому и пыталась хоть как-то выстроить линию обороны, пусть и отдавала себе отчет, что уже немного поздно. Но не погибать же без боя! А там, глядишь, и сможет как-то избежать краха. Сумеет вывернуться…
— И еще, Стас, — не дав ему и слова вставить, напористо продолжила Мира, хоть и стоило бы подивиться этой поразительной поблажливости, вовсе несвойственной Гончаренко. — Я категорически не согласна с той наглой, нахальной тактикой, которую вы избрали изначально, да так ничего и не меняете. Почему ваши люди мешают мне работать?! Именно для этого я и звонила вам, да и Николаю тоже! — уточнила, чтоб и не придумал себе, будто она просто соскучилась и голос его захотела услышать. Вообще нет! — Разве вы сами не заинтересованы в том, чтобы я быстрее выяснила, кто против вас играет? И вот, когда я только вытащила многообещающую нить, вы мне весь кислород перекрыли, Стас! Клим, — она обвинительно ткнула пальцем в направлении охранника, стоящего у дверей, — мне и шагу не дает ступить, если я не за кофе выхожу из редакции!
Охранники сделали вид, что глухие. Но вот Стас…
— У тебя и в редакции кофемашина неплохая, я проверял. Так зачем выходить?
— Станислав!!! Мы не о кофе говорим! — нет, все-таки она зря думала, что управляет своим возмущением. Этот мужчина умел ее выводить.
А Гончаренко глянул внезапно на нее помрачневшим взглядом. И стремительно поднялся, вроде как нависнув над Мирой и столом…
Она даже назад подалась, невольно вжавшись в удобную спинку кресла. Сама не поняла, отчего встряхнуло, до мурашек по спине. Но эта его давящая энергия… Потрясающе сильный морально мужчина. Прям дух вышибает…
И только через пару мгновений расслабилась, поняв, что задела его этим, хоть и не хотела. Стас скривился в непонятной, но точно невеселой гримасе, хмыкнул и отступил к небольшому столику рядом, где стояли какие-то дополнительные накрытые блюда и небольшая капсульная компактная кофемашина.
— Так, белла, давай решим раз и навсегда: я заинтересован в твоей безопасности и в первую, и во вторую, и в третью очередь! — вроде и тихо, но очень жестко отрезал он, включив при этом приготовление напитка. — И только потом я готов рассмотреть сложности в твоих расследованиях. И мне по барабану, даже если это расследование меня и моих дел касается, ты лезть на рожон и рисковать своей безопасностью не будешь. Ясно?
Вопрос прозвучал настолько риторически, что даже опешившая и рассерженная Мира понимала — ответа Станислав не ждет. Просто ставит ее в известность о своей позиции.
— И называй меня на «ты», бесит уже, ей-богу! — таким же тоном велел ей Стас, поставив перед Мирой одуряюще пахнущий напиток, о котором она мечтала несколько последних часов.
Включил приготовление и для себя.
— Нет, — обхватив пальцами чашку, тихо покачала головой Мира.
— Почему, твою налево?! — реально не сдержавшись, рыкнул вдруг Стас, буквально прожигая ее взглядом.
И Мира снова вздрогнула, но не от страха, просто поняла, что ее слова его пробивают. Всю ту властную ауру, которая ее с первой встречи рядом с ним к земле прижимала, — насквозь прошивают, задевая Гончаренко. Для него это действительно… весомо, ее мнение и отношение.
— Потому что мне ничего не ясно! — так же, как и он, рявкнула вдруг, и сама поддавшись эмоциям, немало удивив Стаса, судя по виду.
Резко сделала глоток кофе, то ли руки пытаясь занять, то ли не позволяя себе сказать то, что на языке вертелось… А вместо этого обожглась, не учтя, что напиток только приготовлен.
На глаза навернулись слезы. А у нее ведь макияж…
— Черт! — с трудом проглотив обжигающую, пусть и вкусную жидкость, Мира отставила трясущейся рукой кофе, осознав, что как-то мигом утратила весь запал препираться и ругаться.
Схватила салфетку и с открытым ртом принялась промачивать побежавшие слезы, разумно опасаясь, что сама не повторит на лице шедевра визажиста.
