— Спать по отдельности после спора — худшее, что придумать можно, белла, — решительно и твердо заявил Станислав, не позволяя ей и встать с софы, куда ужинать затащил. Обхватил крепко за пояс, прижимая к своему боку.
— Ты откуда знаешь? Такой опытный? Со многими мирился подобным образом? — язвительно ввернула она, прожигая мужчину недовольным взглядом, все еще внутри себя не уложив бурю противоречивых эмоций, разрывающих ее на клочья рядом с ним.
— На практике пока не доводилось применять, — спокойно и даже как-то задумчиво заметил Стас, абсолютно игнорируя ее настроение. Устроился нагло щекой на макушке Миры и, будто не замечая, поглаживал большим пальцем ее скулу и губы. — Но меня так всегда отец учил еще в детстве. А судя по примеру моих родителей, работало безотказно.
Мира не просто не нашлась, что ответить на подобное откровение, она еще минут пять сидела и потрясенно разглядывала его, запрокинув лицо вверх. Потому как и все раздражение не могло помешать осознать, насколько важно и существенно то, что Стас ей только что сказал. И куда приоткрыл занавес, по сути, впуская Миру, может, намного глубже в себя, чем здравый смысл в ней хотел бы проникать…
И все же больше и слова не сказала, осталась. Потому как, когда мужчина на десять лет старше тебя (если не больше) вдруг заявляет, что никогда ранее не пробовал, но теперь станет себя вести с женщиной, как отец когда-то учил… А эта женщина — ты… Черт! Мире хватало мозгов понять, насколько это нетривиально и бесценно.
Самое обезоруживающее, что это сработало. Утром совершенно невозможно оказалось злиться или возмущаться человеком, который всю ночь обнимал тебя, позволяя спать, уткнувшись носом в свое плечо. Еще и так жарко заставлял стонать, преодолев любые попытки отстраниться, что пришлось на завтрак горячий чай пить.
Вот так и вышло, что в понедельник она от Стаса в редакцию поехала, благо, особой формы одежды не требовалось, а то, что прихватила с собой, в его же прачечной сама и привела в порядок, отказавшись от предложения вызвать приходящую домработницу или в магазин заехать по дороге. Смысла не видела, стиральную машинку и сама умела включать, да и как утюг в руках держать — знала.
А вот вечером поехала домой едва не тайком. Хотя охрана, конечно же…
— Нет, — рассмеялась, когда Станислав позвонил и возмутился, что ее опять в его спальне нет. Дрогнула в душе, но держалась твердо. — Мне надо сегодня одной побыть, я же рядом с тобой думать здраво вообще не в состоянии!
— А зачем тебе тут здраво думать, белла? — голосом змея-искусителя поинтересовался Гончаренко. — Думай здраво в редакции, а после рабочего дня позволь думать мне…
— Нет, я привыкла думать всегда и везде, Стас! — не сдалась она, несмотря на толпы чувственных «мурашек» на спине и жарких бабочек в солнечном сплетении из-за этого тона.
— И о чем ты хочешь здраво подумать в нашей спальне, белла? — не отступал он.
Мира решила пока не переспрашивать и даже не цепляться за это вот «наше», отодвинула слово к «годам», которое он в первое же утро употребил в их общем контексте.
— Вот потому меня и нет в твоей спальне, Стас. Я хочу подумать и об Авраменко…
— Мирослава! — словно строгий учитель, тут же изменил тон Гончаренко.
— Не рычи, — не повелась она. — Так вот, и еще о том депутате, Мартынове Сергее, про которого я упоминала. Он, кстати, был в спортзале, помнишь, когда мне телефон разбили? — отвлекая его разговором, Мира ходила по родной кухне, на которой выросла, взад-вперед, отчего-то смутно осознавая, что ей стало не хватать привычного пространства. — Тоже занимался… В упор не могу вспомнить, что именно и по какому поводу мне про него встречалось, но в голове засело, как заноза, знаешь, прям бесит…
— Меня бесит то, что ты не здесь и упорно приезжать отказываешься, — фыркнул в ответ Стас, но уже иначе, будто приняв ее позицию и, хоть и не охотно, а позволяя Мире эту блажь.
Что-то ей подсказывало, что подобная щедрость ей доступна только сегодня. Но, ладно, и то дело. Потому как не врала, ей нужно было все осмыслить отстраненно. И то, что между ними происходило, тоже.
— И не вздумай отправлять Алексея или как-то его перехитрить, — добавил Стас недовольно. — Иначе поблажек не жди.
— Это напарник Клима? Который ночами в машине сидит под домом? — уточнила Мира, все забывающая имя парня спросить. — Разве это нормально? Ему же там неудобно…
— Ему удобно! — отрезал Стас жестко. — И не вздумай ничего, типа своего давешнего побега из окна вычудить, поняла, белла?! Иначе найду и запру…
— В башне? — не удержалась она от поддевки этой его властности.
— В своей спальне! — рявкнул в ответ Станислав…
И Мира быстренько пошла на попятной, изменив тон и тему, чтобы он опять не решил, что они спорят, а значит, и сейчас уже не потащил ее к себе, мириться и спать вместе.
В общем, непросто это, оказалось, подстраиваться под кого-то. Она и редактору редко позволяла ломать свои планы или командовать. А против Гончаренко приходилось разрабатывать новую стратегию. Потому что… не хотела она терять то, пока еще не до конца ей понятное, что между ними зарождалось… полыхая, по ходу, пламенем.
Гром грянул во вторник, совершенно неожиданно для Мирославы. Хотя сама же думала, что ходит по краю. И все же… Наверное, недооценивала количество тех, кто только и ждал малейшего повода, которым ее попрекнуть можно было бы. А Мира слишком отвлеклась… или увлеклась, позабыв об окружающих. Станислав умел загораживать собой реальность, оказывается. А выходные прошли настолько для нее непредсказуемыми, что все остальное, включая логику, отошло на второй план.
Вот во вторник утром и разразилась катастрофа. Не сказать иначе.
Все началось, когда к ней, благополучно доставленной Климом на работу, в кабинет влетел Петя с траурным лицом. И просто поставил перед ничего не понявшей Мирой включенный планшет.
Открыта там была вкладка с новостным сайтом. Не особо надежным. Про подобные газеты раньше «желтые» отзывались, характеризуя низкопробность и надуманность материалов, рассчитанных исключительно на скандал. Но…
Мирославе стало не до названия сайта.
Потому как заставкой новости висело фото, где Станислав Гончаренко, вполоборота к объективу, напротив нее стоял в том закутке загородного комплекса, после их тренировки и разборок с Залевски. Не ошибиться.
Миру тоже было очень неплохо видно. Мужская рука лежала на ее щеке, пальцы касались шеи. И было очевидно, что Гончаренко планирует ее немедленно поцеловать.
«Неужели и для нашей политической Немезиды непреодолимое искушение нашлось?!» — гласила ироничная подпись под фото…
Глава 20
«Не выходи из круга, не отпускай руки.
Мы затянули туго друг друга вопреки.
