4
Харран, счастливый и возбужденный, как подросток, которому пообещали его первый боевой меч, быстро сговорился, чтобы их с Дорантом визит в семейство Ронде состоялся в тот же вечер. При этом он так смотрел на Маиссию, что ошибиться в его чувствах было невозможно. Она же больше поглядывала на Доранта, что тот опрометчиво отнёс к законному любопытству жительницы провинции в адрес нового лица.
Дорант откланялся, сославшись на необходимость присмотреть, как слуги разобрали вещи, и поспешил к себе. Харран остался щебетать с Маиссией.
Доранту нужно было быстро организовать планомерный поиск. При этом он имел только один поисковый амулет, который было более чем нежелательно передавать кому-нибудь, и только двух человек, которых мог использовать в поиске: своих боевых слуг. Самое главное, было непонятно, что именно искать. Тот человек, за которым послали Доранта, явно не мог вольно болтаться по улицам: его сопровождали, судя по имевшимся у Доранта сведениям, люди очень серьёзные, которые такой ошибки точно бы не допустили. Вполне вероятно, кстати, было, что этого человека в городе уже и нет. У Светлейшего почти везде есть осведомители, и об этом, конечно же, все, кому надо, знают. Так что тем, кто увёз нужного Доранту человека, необходимо было постоянно двигаться, чтобы известия о них преследователи получали с запозданием. Они получили фору, когда выехали из столицы Марки, но сейчас эта фора быстро иссякала. Доранту и так повезло быстро наткнуться на верный след и не потерять его на дорогах, по которым он прошёл.
Пожалуй, самое умное, что можно было сделать — это выяснить, кто приезжал в город в последние две, а лучше три недели. Чиновник службы Светлейшего, которого Дорант встретил по пути, сказал, что их люди видели нужного им человека и его сопровождающих в последней деревне перед перевалом Нантай, а оттуда самый вероятный путь — в Херет, где у вице-короля большое личное имение, и как раз через Кармон. Было это недели три назад, прибавь время на дорогу… Сам Дорант двигался гораздо быстрее, чем преследуемые им люди: у них были и пешие охранники, и носильщики из дикарей, а он со своими боевыми слугами ехал верхом, имея багаж во вьюках, и почти не останавливался ночевать в жилых местах. Заказчик дал ему достаточно денег, и ему не надо было беречь лошадей: усталых он просто менял, покупая новых.
Либо он в Кармоне, подумал Дорант, и тогда все упрощается. Либо он с сопровождающими побыли здесь несколько дней, запаслись провизией, отдохнули и двинулись дальше. Сам бы он так и поступил. Сам бы он при этом ещё и разделил отряд на два, а то и три, чтобы сильнее запутать преследователей. У его противников было куда больше людей и денег, чем у него.
Впрочем, того, кто знает, что он ищет, запутать не так просто. Нужный Доранту человек, во-первых, сам по себе очень заметен, а во-вторых, его обязательно должны сопровождать, и тоже не обычные люди, а воины из благородных, и не один.
Так что, придя в дом Харрана, Дорант первым делом позвал своих боевых слуг, Калле и Сеннера, и отправил их походить по злачным местам да выяснить здешние новости.
Потом ему пришлось-таки заняться своим багажом, чтобы привести себя в порядок для сегодняшнего званого ужина.
Попутно он размышлял о том, как ему не нравится нынешнее поручение. Когда-то это должно было случиться: он попал между молотом и наковальней. Если он поручение выполнит — то вызовет гнев вице-короля и всего семейства из Аттоу. Если не выполнит — разгневан будет уже сам Император. Ни одна сторона, понятно, прикрывать Доранта от другой не будет: да кто он есть? И никто из обязанных ему здесь, в Марке, в этом положении не помощник, побоятся. Разве что Харран — да тут, на беду, Маисси с её родством, и ещё вопрос, кто будет Харрану важнее.
Дорант, впрочем, ещё в самом начале пути решил, что прежде всего надо искомого найти, а дальше — будет видно по обстановке.
На сегодняшний званый ужин он возлагал некоторые надежды. Гильдмайстер Ронде, судя по дочке и родству жены, купец из крупных. Здесь, в Марке, барьеры между сословиями давно уже стали размываться: благородные вступали в общие дела с купцами, купеческие дочки выходили замуж за сыновей известнейших домов, и наоборот. Все всех знали, многие были в родстве, и не зазорно было, чтобы дука или комес посещали дом какого-нибудь купца или приглашали его с семейством к себе на раут. Общие дела и интересы объединяют зачастую куда сильнее, чем одинаковое поле в гербе. Поэтому семейство Ронде могло знать много полезного для нынешнего дела Доранта. Да и обычная в таких мелких провинциальных городах скука заставляет людей обращать внимание на любую новость или странность.
Дорант собирался ненавязчиво порасспрашивать и послушать. Могло случиться, что ему удалось бы узнать что-то полезное.
5
Надежды Доранта не обманули.
Они с Харраном разоделись, как могли. Дорант даже нацепил на шею каваллиерский бант, полученный за дело при Сарсате (где он как раз не совершил ничего значительного, но целый день командовал своей компанидой на глазах у вице-короля). Бант Дорант возил с собой как раз на случай таких оказий, а также визитов к наместникам или чиновникам в провинции: на них это очень действовало.
За столом с Дорантом и Харраном оказались гильдмайстер Флоан Ронде, рослый красавец лет на десять постарше Доранта, но по-молодому стройный и крепкий, его жена Инира, урожденная комита Ингансо, о чем Доранту сообщили ещё раз (как и о том, что у неё это второй брак, по любви, и добавили, что она вдова каваллиера Тазило из Зеганды, что в метрополии — ещё один прихвостень семейства из Аттоу, кстати). Гильдмайстерша была на излете своей красоты, но сохранила свежий цвет лица, густые волосы без следа седины и пышную высокую грудь. Были там обе дочки: Маиссия и Кальдана, младшая, девяти лет. К удивлению Доранта, присутствовал и армано Миггал, коммандар в Эльхиве, хороший боец на мечах — на этот раз с выражением лица любезным и доброжелательным. Как выяснилось, он тоже был в родстве с комесами Ингансо (и оказался, кстати, именно что не Средним, а Старшим братом).
Ужин был точно таким, как бывает обычно в подобных провинциальных городках и при подобном составе присутствующих: хозяева всячески старались показать, что они не хуже столичных дворян, демонстрировали воспитание и хорошие манеры (какими они были лет тридцать назад). Разговор из-за этого вначале был несколько натянутым, однако потом то ли вино подействовало, то ли помог Харран, который чувствовал себя свободно и с хозяевами, и с Дорантом, но посыпались шутки, истории, и обстановка стала дружеской и непринужденной.
Гильдмайстер оказался интересным собеседником. Он умело и красиво рассказал несколько забавных баек из местной жизни — при этом так подобрав слова, что хохотал даже Харран, несмотря на то, что описанные хозяином события были ему известны. При этом гильдмайстер пару раз невзначай коснулся дел купеческих, и каваллиер подумал, что вот про это он бы с ним с удовольствием поговорил подробнее, если б не нынешняя задача и недостаток времени.
Потом, по просьбе гильдмайстерши, мрачно молчавший до этого армано Миггал поделился историей открытия Гиастемы. Её, разумеется, все знают — в общих чертах, но оказалось, что прадед армано был на том самом каике «Святой Ромерий», который, собственно, и открыл новый материк. Детали плавания в семье армано передавались из уст в уста. Многое Дорант услышал впервые. Так например, считалось, что Рацел Поррон, командовавший каиком, специально оторвался от флотилии дуки Гилара (шедшей с экспедицией на юг к островам Пряностей), потому что имел от кого-то сведения о большой земле на Западе и хотел быть первым, кто на неё ступит. На самом же деле флотилия Гилара попала в сильнейший шторм, который её и разбросал. В результате, проболтавшись три дня меж гигантских волн, «Святой Ромерий» оказался в одиночестве вне видимости земли, со сломанными двумя мачтами из трёх и потерянной третью экипажа. Пока оставшиеся в живых из обломков рангоута мастерили сколько-нибудь приличную мачту, чтобы каик мог управляться, пока они сшивали из обрывков парусины что-то похожее на нормальные паруса, прошло ещё три дня.
