Голубь, раненный Ку-ку, на удивление быстро пошел на поправку. Не буду врать, что втайне не надеялась на такой эффект... Напротив, именно его я и хотела проверить, щедро замазав птицу странным зельем. Все же… это было потрясающе! Восхитительно! Выбивало привычную опору из разума, уничтожало закоренелые стереотипы, грозило революцией в научном познании... Каждый раз, заходя к птице, я знала, что потеряю дар речи. И теряла… Уже на следующий день одуревший от навалившихся событий голубь начал активно клевать корм. К третьему дню стянулось и хищно заострилось крыло. А к концу недели птица явно укрупнилась в размерах и стала незаметно видоизменяться, приобретая черты... других птиц. Тех, что высоко парят над полями, высматривая добычу зорким глазом. Заострились когти, укрупнились лапы, изменился взгляд, клюв, как будто приобретя невиданную ранее мощь, закосил вниз, обросли мышцами крылья. Я ходила, не веря глазам и тщательно фиксируя данные в блокнот. Однажды, застав меня возле клетки, Ратмир усмехнулся так, что я подпрыгнула как пугливый козленок от его внезапно зазвучавшего голоса:
- Ты переборщила, Алёна. Так ты вскоре получишь грифона. - Я не поняла, шутит он или нет. Но голос внезапно заледенел. - Впредь советуйся, прежде чем брать то, в чем мало смыслишь...
- А Вы будете советоваться прежде чем брать то, что Вам не принадлежит? - вспыхнула я от отхватившего меня возмущения и двусмысленной формулировки вопроса, сорвавшегося с губ непредумышленно. Похоже, он понял намек, леший дернул меня озвучить это вслух… Ратмир моментально схватил меня тяжелой рукой за талию и притянул на расстояние полусогнутой руки. Огонь внутри меня зажегся еще сильнее, добегая до кончиков пальцев…
- Разве мне нужны советы, птенчик? - совсем тихо спросил он, но от этой тишины пространство вокруг заледенело. Мне послышалось или действительно в словах таилась скрытая угроза? – Твоя роль в лесу определена, - с каждым словом губы приближались к моему виску, словно желая вложить прямо в голову нужное внушение. – Шаг влево… шаг вправо, путы лишь натягиваются сильней вокруг маленькой птички, возвращая ее на место… - я оказалась в кольце захвата, плотно прижатой спиной к Ратмиру. Жар его тела смешался с моим, на пару секунд я потерялась в пространстве, отдавшись странным ощущениям, погружаясь в опасную пучину непривычной близости, но потом беспокойные мысли снова наводнили голову.
- С каких это пор кто-то определяет мою роль? - резко спросила я, пытаясь вывернуться из крепкого захвата. Пространство вокруг стало вязким и тягучим, томление неясного содержания начало закручиваться внутри живота. Это пугало меня словно нецелованную девицу перед первой брачной ночью, что, впрочем, было недалеко от истины. Правда, нецелованной меня можно назвать лишь с очень большой натяжкой, закрыв глаза на недоразумение, случившееся в комнате тирана. - Мы даже свадьбу еще не сыграли! - апеллировала я к последнему аргументу, глупо цепляясь за соломинку в то время, как давно утонула в омуте его глаз.
- Это весьма поправимо, - самодовольно хмыкнул тип. - А брачный танец мы можем станцевать прямо сейчас. Думаю, это сблизит нас... Проверим?
Я в ошеломлении застыла от недвусмысленного грубоватого намека. Это мне, во всех смыслах благородной девице, были предложены такие бульварные непотребности? И все же внутри что-то сладко екнуло от мерзких слов. Я приказала предательским чувствам помолчать и в доказательство невинности своих помыслов что есть мочи огрела макушку жениха, осмелившегося высказать неприличности, лопаткой, которой накладывала птичий корм. Лопатка, к моему сожалению, была не очень большой, и вряд ли могла тягаться с тяжелой садовой лопатой. Инструмент глухо тюкнул туда, где, как полагают, скрывается орган мышления - мозг. Я в который раз убедилась, что у хозяина дома явно плохо с этим важным органом, раз лопатка ударилась так подозрительно глухо.
Ратмир вмиг посерьезнел, глаза налились странным чувством, словно пожирающим меня изнутри. Стремительно врывающийся взгляд, неприкрыто жадный. Показалось, что хозяин дома вот вот обратится страшилищем из сказок, откроет огромный, полный зубов, рот, и сожрет меня целиком. Чудовище уверенным движением перехватило мою руку с лопаткой, пальцы невольно разжались и орудие возмездия полетело вниз. Резко дернул к себе, замедлился на секунду словно примеряясь и пристально всматриваясь мне в глаза. Не знаю, какой ответ он хотел увидеть, кроме глупого ошеломления, в них не было ничего. Секундой позже он впился мне в губы не хуже голодного вампира.
Я впала в ступор от этого неожиданного напора, словно замерзшая осенью ящерица. Остервенело терзая мне губы, Ратмир как будто хотел утвердить свое право на меня... вопреки всему, что я желала противопоставить. Но прислушиваться ко мне не входило в его правила. Я осела от быстрых движений губ, словно стремящихся донести до меня какую-то непреложную истину, и не оказывала сопротивления, пассивно ожидая, когда же его запал пройдет. Вспомнила, что в моменты острого приступа психам лучше не оказывать сопротивления. Подлая мысль внутри нашептывала, что неплохо бы дождаться продолжения. Но, слава небесам, Ратмир так же внезапно отстранился, бросив быстрый оценивающий взгляд на меня, резко развернулся, проскользнув подошвами по дощатому полу и ушел. Я же осталась, как и всегда в минуты наших взаимодействий стоять в растрепанных чувствах, переваривая произошедшее, несмело дотрагиваясь до горячих губ и думая о том, что все это значит для меня.
И хотя дни этой недели были чрезвычайно насыщены и интересны из-за внезапно свалившегося доступа в Лабораторию и бесконечного общения с близнецами, ночи терзали меня въедливыми размышлениями о своей судьбе и предстоящей свадьбе. Спала совсем плохо. Днем я могла отвлечься от сложных и неприятных мыслей, но как только оставалась в своей кровати в тишине и темноте, словно спрятанные в шкафу монстры, они набрасывались на меня и ненасытно пожирали, заставляя принимать решение. Пришлось признать, что время, проведенное в лесу, оставило неизгладимый след в моей душе. Оно погрузило меня в иной мир, сложный, загадочный, ставящий множество вопросов, выворачивающий душу наизнанку в попытке понять, проникнуть в его тайны... И это было... не менее интересно, а положа руку на сердце, даже куда больше, всей моей учебы в Изыскарии.
Ратмир... Я ничего не могла с собой поделать, но каждый раз при воспоминании о мрачном лесном хозяине мое сердце начинало биться беспокойно. Я оказалась загнанной в ловушку собственных чувств. Тягучие приторные эмоции, накатывавшие каждый раз при приближении непроницаемого тирана, делали меня похожей на муху, застрявшую в клубничном желе. Вроде и свобода близко, но стоит оторвать от липкого содержимого одну лапку, как прилипает другая.
Исходя из опыта прочитанных мною любовных романов, сердцебиение всегда было достоверным признаком небезразличия. К концу недели я так измучила себя, что решила провести полевой эксперимент. Незаметно подходя к Ратмиру со спины, обращала весь свой слух вовнутрь. И с удивлением обнаруживала, что мой орган по перекачиванию крови начинал ускорять свое движения, глухо биться и подскакивать, толкая разгоряченную алую жидкость, заставляя гореть щеки, дышать интенсивнее, и крутя внутри живота завихрении. Пугаясь своей реакции я отпрыгивала и норовила скрыться подальше, уйти к любимым пробиркам, забыться и не думать о происходящем, общаться с близнецами, больше, насыщенней, лишь бы не думать, не чувствовать...
