- Еще нет! - помотала я головой. - В-третьих, - я сделала паузу, собираясь с силами. - У Вас ужасный характер. - Он поднял брови домиком, как будто ему никогда об этом не говорили.
- И чем же он так ужасен? - поддался вперед так, что нас стало отделять очень маленькое расстояние. Но я крепилась и заставляла себя не двигаться с места.
- Ну... Вы не очень уравновешенны, - силилась подобрать слова я, чтобы не вызывать приступ ярости в уже закипающих ореховых глазах. - Вы принимаете много решений, не советуясь. Вы довлеете. Не даете делать выбор. А мне это не нравится.
- Снова выбор? - он откинулся на стуле. - А что, если этот твой выбор способен разрушить нечто, что будет важно для тебя в будущем, Алёна? Что тогда? Как я должен поступить? Дать тебе право уничтожить что-то правильное и необходимое?
- Вот Вы опять считаете правым только себя, - парировала я. - И что именно Вы знаете, что важно и необходимо.
- Я, к сожалению, а может, к счастью, гораздо опытней тебя, Алёна. И обычно могу отличить зерна от плевел. - Не сказал, а выплюнул он. - Ну? Что дальше?
- А дальше... - я опустила глаза, не решаясь сказать. Как легко сказать про себя и как сложно вслух... Как трудно. Но надо. - В-четвертых, я Вас не люблю.
Словно молния пронзила стол с сырниками и таким заманчивым малиновым вареньем, и вскипятила фруктовый сок в стакане, ударившись между нами. Я это почувствовала, всей кожей ощутила по наэлектризованной атмосфере, вмиг возникшей за столом. Лицо Ратмира окаменело, он смотрел, не мигая, как застывший ящер, и лишь подрагивающие уголки губ свидетельствовали о напряженных мыслях. Потом тиран резко встал и подошел к окну, сложив руки за спиной. Какое-то время он стоял, не шевелясь и пристально вглядываюсь в лесной пейзаж. Я же, радуясь отсутствию пристального внимания, наконец, схватила сырник, смачно обмакнув его в варенье, и постаралась не чавкать слишком откровенно.
Да, я была бесчувственна. У меня словно камень с души свалился, когда я выпалила как на духу все свои истинные мысли. Почему я не сделала это раньше? Я с упоением вгрызалась в творожную мякоть и уже ощущала внутренний триумф, видя тирана, доведенного до молчаливого уединения. Но он вдруг обернулся ко мне, так, что я поперхнулась, и даже застеснялась своего неромантичного перемазанного вареньем вида с набитыми щеками. Взгляд его был слишком прямолинейным, в нем скользила неумолимость и решительность, заставившая меня дрогнуть.
- А теперь послушай мои аргументы, девочка. Сегодня ты выйдешь за меня замуж. И вот почему. - С напором сказал он, прямо глядя на меня и тем самым продолжая вызывать у меня несварение. - Во-первых, у меня есть бумага, согласно которой ты получаешь пятьсот тысяч гектаров. Как мы и договаривались. Но только после замужества. - Он вернулся к столу и выудил среди лежащей на нем перевязанной стопки, явно заготовленной заранее для давления на неокрепшую психику невесты, изящно очерченный окантовкой и печатями листок, передал мне. - Это неизведанные земли с левой стороны за Светлым деревом и поместьем. Там много природных объектов необычайной красоты. Изумрудные луга, опоясывающие острые скалы, пересекаемые прозрачными ручьями. Старинные деревья, пещеры с разноцветными кристаллами… Там обитают бабочки невиданной красы и размеров, что ты никогда не видела ранее.
Я дрожащими руками схватила бумажку, всеми силами пытаясь унять алчный блеск в глазах. Пятьсот тысяч гектаров? Кому? Мне? Внутренний калькулятор тут же подсчитал вероятную прибыль от экскурсионного дела. А воображение предательски нарисовало картинку восхищающихся ученых мужей и чопорных элегантных дам, степенно шагающих по мху, записывающих красивыми аметистовыми ручками в кожаные блокнотики свои наблюдения за неизведанными объектами. То и дело, подносящими монокль к любопытному глазу. И, конечно, не скрывающих восторженных вздохов. И в центре всей этой процессии я, проникновенно раскрывающая лесные тайны...
- Во-вторых, я уже отправил помощь твоему отцу. И отправлю еще. Он сможет без препятствий возместить все убытки и развить свою гончарную мануфактуру. Семья не будет ни в чем нуждаться. Девушки получат образование, какое захотят.
Слова Ратмира отозвались внутри меня глухой болью. Я понимала, что в них есть смысл. Действительно, я очень хотела помочь своей семье... Очень... но только так? Жертвуя собой? Отчего жизнь так жестоко ко мне отнеслась, объявив меня жертвенным барашком? Как ни хочет Алёна, как ни старается... эта роль раз за разом настигает её, накрывает с головой, бьет наотмашь, обливает ведром холодной воды и заставляет чувствовать себя скованной цепями во имя глухой необходимости... Бедный папа. Он так мечтает о большом предприятии. Я часто задышала, представив себя отца, семью... Почему...
- В-третьих, Алёна… – Ратмир подошел слишком близко, схватил мою голову за подбородок, вырывая из размышлений и заставляя смотреть на себя. - Ты хотела узнать неизведанное? Изучить лес? Разгадать его секреты? Хотела ведь и очень? Так вот, сегодня ты сможешь это сделать. Сегодня ты найдешь ответы на многие вопросы. Ты увидишь их воочию. Мне будет нечего от тебя скрывать. Более того, сегодня все сделается для того, чтобы ты их узнала. Не разочаровывай тех, кто надеется на тебя и готовит для тебя этот праздник.
Какой же все-таки гад этот Ратмир! Ну почему, почему с каждым аргументом он припечатывает меня к стулу. Нет, припечатывает меня, мою душу к этому месту. Словно стежок за стежком шьет и пришивает, приколачивает, делая невозможным отрыв...
- И, в-четвертых, Алёна. - Он помедлил. - Ты сказала, что не любишь... Что ж, любовь - это тонкое чувство, которое мы не всегда способны понять. - Его рука внезапно скользнула вниз и налево, завела на грудь, очертила её и вернулась чуть выше. Почти что прошептал. - Советую прислушаться к своему сердцу, что начинает так усиленно колотиться, когда ты приближаешься ко мне. Быть может, у него ты найдешь ответ...
- Я тебя убью. - Уже не сдерживая эмоций я смотрела остекленевшим взглядом, а в голове проносились всевозможные способы, которыми можно стереть с земли этого провокатора медленно и мучительно, желательно на коленях и с мольбами о пощаде. Злодея, который так ловко вскрыл мои мозги и заставляет отказываться от собственных слов.
- Ты сказала "тебя"? Так страстно... Говори это почаще. - Рассмеялся он. - Убей, но только после свадьбы. И как можно нежнее...
Я сжала кулаки, аппетит пропал и недоеденный сырник сиротливо лежал на тарелке. Рядом сверкал печатью документ о моих предстоящих владениях, уже не вызывающий бурных чувств. Я ощущала себя раздавленной и облапошенной в очередной раз.
- А что, если я скажу нет? - сделала последнюю попытку отыграть все назад. - Запрете?
- Запру, - пообещал он, а я не усомнилась, что он не врет. - Но зачем же так? Ты ведь уже приняла решение, Алёнушка? И раз ты приняла его, то поторопись одеть платье, церемония скоро начнется. - Тиран уже не скрывал своего самодовольства, улыбаясь в тридцать три зуба. Так и двинуть бы по ним чем-нибудь тяжелым, оставив щербинку посередине. Но ничего... я отыграюсь потом, разводы никто не запрещал.
