"Может, наложить иллюзию? Никто и не заметит…"
"Я не понял", — обиженно фыркнул он, — "ты меня стесняешься что ли?"
— О, Пресветлая, — раздраженно фыркнула я, перед тем как войти в окно телепорта, — я всего лишь предложила.
А уже в следующую минуту мой мир так отчетливо раскололся на то, что было "до", и то, что уже будет "после".
Место, где мы оказались, более всего напоминало безжизненную каменистую пустыню. Над головой раскинулось бескрайнее лазурное небо, где нет ни облачка, и даже солнце кажется маленьким, но необычайно ярким, пятнышком на голубом покрывале. Мы вышли прямо на открытую со всех сторон каменную площадку, что находилась на высоте в несколько метров. К ней вели ступени из темного камня, которые выглядели столь древними, что невольно подумалось, подуй чуть более сильный ветер, и они осыпятся тысячами песчинок к ногам тех, кто собрался сегодня внизу. Тысячи демонов и дэйургов, драконы, вампиры, эльфы, гномы и оборотни — будто настоящее море из самых невероятных существ нашего мира раскинулось внизу. В лицо ударил горячий сухой ветер, и я сама не поняла, от чего именно у меня перехватило дыхание в этот момент. Представшая моему взору картина завораживала. Она пьянила и подчиняла всё мое демоническое нутро. И вопреки всему я не чувствовала в этот момент ни страха, ни смущения. Моему демону нравилось созерцать то, что предстало пред моим взором.
"Так и должно быть", — шептало нечто темное внутри меня, — "тысячи тысяч у твоих ног. Вот он естественный порядок вещей!"
Вспомнились вскользь брошенные слова Лаиссы.
— Хочешь знать, что такое Колыбель? — улыбнулась она. — Твой дед как-то сказал, это место, где он встретил всех своих демонов в одном лице. Колыбель дает всего три шага на пути к власти, но длиннее лестницы он не видел в своей жизни. Так он говорил, а что это значит, он никогда не объяснял, лишь отмахивался, говоря, что у каждого Владыки своя Колыбель и пройти через неё он тоже должен сам. Лишь тот, кто достоин, сумеет занять обсидиановый трон.
Стараясь избавиться от странного наваждения, я глубоко вздохнула и повернулась спиной к собравшимся, намереваясь сделать три главных шага на пути к судьбе, которая была уготована мне. Стоило мне это сделать, как вся толпа будто бы замерла на едином вдохе, только теперь я точно знала почему. Они увидели то, что я так бережно хранила все это время. Осознание этого факта лишь предало мне сил. Я как-то неожиданно для самой себя почувствовала, как расправились мои плечи, а внутри наконец-то появился так нужный мне всё это время стержень, дающий силу и уверенность в себе. Я прямо посмотрела перед собой. Мне предстояло взойти туда, где всего через три каменных ступени, находился будто отлитый из черного камня трон. Мне необходимо было пройти сквозь живой коридор из Глав Домов Кайруса, и только потом сделать всего три последних шага к цели, что ещё полгода назад казалась чем-то эфемерным и маловероятным.
Когда я раньше представляла себе этот момент, то он казался мне чем-то нереальным. И сколько бы я не пыталась дофантазировать эту сцену до конца, ни разу в своих мечтах я не могла увидеть, как займу место на троне, как не могла представить перед мысленным взором того, что будет дальше.
Но вот я здесь. И каждый шаг, как песчинка прожитых лет, опадает в неведомой чаше прошлого. Всего лишь миг, которому более никогда не суждено повториться. Я шла, не видя перед собой никого и ничего, и единственное на что я смогла отважиться в этот момент — мельком прикоснуться взглядом к высокому мужчине, облаченному в черную форменную одежду своего дома. Его золотые волосы были убраны в тугую косу, а взгляд холоден и бесстрастен, но мне верилось, что он неотрывно наблюдает за мной. Так же как и я. Не смотрю на него, лишь чувствую его всем своим естеством и мысленно тянусь навстречу, обнимаю его воображаемыми руками, касаюсь губ и не могу сдержать легкой улыбки, вспоминая, каково это — быть с ним. И даже когда он оказывается позади меня, я все равно продолжаю видеть его перед собой.
Делая первый шаг по небольшой лестнице, состоявшей всего из трех ступеней, мне казалось, что ещё доля секунды и всё будет кончено. Ведь, что может быть проще, чем это?
Но стоило мне ступить на первую ступень, как в лицо ударил студеный ветер. Закружился вихрь из мириад снежинок, что тут же ледяными иголочками впились в разгоряченные морозом щеки. Стоило выдохнуть, как изо рта вырвалось облачко пара. Я смотрела вперед и не верила собственным глазам передо мной раскинулись заснеженные верхушки Соколиных гор, что обнимали полукольцом небольшую деревеньку, расположившуюся у их подножья. Озеро Ома. Огромное, и так похожее на бескрайнее море стоит лишь прийти весне и своим дыханием вырвать его из ледяного плена. Без особого труда мой взгляд нашел крышу родного и милого сердцу дома.
Несмелый шаг вперед, и вот я уже бегу со всех ног туда, где меня непременно ждут. Где так вкусно пахнет хлеб, испеченный руками матери. Где так тепло не потому, что отец затопил печь, а лишь потому, что все мы дома. Где есть то, что не найти просто так, как бы сильно мне этого не хотелось. Любовь живет в этом доме. Она делает его теплее и богаче, чем любой дворец может быть. Легко отворить калитку, взбежать по таким знакомым ступеням и, кажется, даже услышать голос родных, о чем-то оживленно спорящих за скромным обедом, когда сердце радостно сожмется в предвкушении такой долгожданной встречи.
— Мара скоро придет, мам! Не надо её искать, — смеётся Ким.
И я, более не раздумывая ни минуты, легко потянула на себя входную дверь, чтобы в тот же миг оказаться в пустом и давно заброшенном доме на границе Ирэми. Глухо хлопнула ставня в давно разбитом окне. Невольно поежившись, вошла внутрь. Сейчас все в нашем прежнем доме было блекло-серого холодного оттенка. Стены, мебель, даже свет, проникающий сквозь небольшие оконца. Я шла вперед и с болью в сердце понимала, что дом наш давно опустел. И вместе с его обитателями ушел и уют из этих стен. Всё внутри ветшало и разрушалось. С каждой новой зимой этот дом исчезал из реальности. Невольно зацепившись взглядом за огромный обеденный стол, за которым в свое время собиралась вся наша огромная семья, я вздрогнула. Спиной ко мне сидела фигура, укутанная в черный длинный плащ, и как бы я не старалась разглядеть его полы, у меня не получалось. Казалось, её одеяние просто сливается со сгущающейся тьмой у её ног.
— Ну, что же ты замерла, — раздался такой знакомый, завораживающий женский голос. — Даже не выпьешь со мной чаю? — женщина подняла руку, отчего широкий рукав её одеяния чуть соскользнул по руке, обнажая длинные узловатые пальцы, казавшиеся тонкими веточками утянутыми кожей. Прошу, — указала она на место напротив себя.
От такого простого её жеста сердце моё невольно сжалось, и волны леденящего душу ужаса прокатились по спине. Тело мое сперва бросило в жар, а потом — в такой же, едва терпимый, холод. Казалось, на вмиг одеревеневших ногах я прошла на то самое место, что предлагала она, и тяжело, будто древняя старуха, опустилась на широкую скамью. Лицо незнакомки, как и всегда, было сокрыто под плотным темным капюшоном.
