И вот, здесь и сейчас, каждый из присутствующих вновь ощутил это, казалось, забытое чувство, когда неприкрытая сила, тёмная и непокорная, потусторонняя в своём естестве, словно изысканный плащ, стелется за своей хозяйкой. С каждым шагом юной наследницы эта тьма будто бы расползается по залу, касается каждого из присутствующих, ласково обволакивая их сердца в ледяном касании, и нежно струится по жизненным нитям, не причиняя вреда, а будто бы пробуя, поглаживая, словно мать своих детей.
Будто бы сама Хозяйка нежно принимает их в свои объятия.
Казалось, никто из присутствующих, так и не понял с чем связано подобное пробуждение силы владычицы, будто ни один из демонов не заметил, как преобразилась она, стоило ей бросить лишь мимолетный взгляд на двух демонов под покровительством Домов Вечной Ночи и Золотого. Едва пересеклись два взгляда, прячущих в себе алое пламя и тьму, исказила полные женские губы понятливая усмешка, находя свой отклик в полном понимании кивке мужчины, полыхнуло яркое пламя на кончиках волос и прищурились глаза, устремлённые в спину удаляющейся фигуры.
'Планы, планы… Всегда можно изменить! Ведь это всего лишь планы', подумала женщина, в предвкушении облизнув губы.
Я могла бы солгать, сказав, что опера оставила меня равнодушной из-за того, что я увидела до её начала. Но это было не так.
Демоны-артисты, что сейчас разыгрывали печальную историю любви на сцене, пели, как боги. Их голоса передавали малейшие нюансы эмоций, что вкладывались в текст. Музыка завораживала, а разворачиваемое действо заставляло моё сердце трепетать. Сама постановка заслуживает отдельных слов, люди бы так не смогли: разыгрывать сражения, танцевать, признаваться в любви с такой сокрушительной достоверностью, что им невозможно было не верить! И я верила. Едва не плакала местами, очень старалась не рассмеяться в голос и не позволить себе сорваться с места, чтобы объяснить глупому главному герою, что его любовь оболгали!
Настоящим откровением стало для меня то, что была способна творить эта циничная, кровожадная и эгоистичная раса. Должно быть, любовь к себе выливалась и в то, что они делали 'своими руками', поскольку искусство поражало своей искренностью, красотой и мастерством.
Если по началу, я ещё посматривала в сторону, где сидел Лео со своей зазнобой, то уже совсем скоро для меня перестала существовать окружающая реальность. Я с головой погрузилась в царящую на сцене атмосферу, позволив себе отпустить гнев и поддаться чувству первой любви, захлестнувшему героев.
Я смотрела на них и отчего-то вспоминала Лиама, и в этот же самый момент прощала и отпускала его.
Перед моим мысленным взором всплыло лицо Дрэя, наша первая ночь, те ласки, что дарил он мне тогда и то, как стучало тогда моё сердце. Я с удивлением поняла, что больше не злюсь ни на него, ни на то, как он поступил. Должно быть, так было надо. Чтобы я смогла идти дальше и встретить того, кто был по-настоящему важен…
Лео…
Невольно взгляд сам заскользил по верхнему ярусу балконов, где сидела вся политическая элита Кайруса, пока не встретился с немигающим прищуром золотых глаз. Он смотрел прямо на меня, казалось, не обращая никакого внимания ни на постановку, ни на очаровательную спутницу, что тщетно пыталась привлечь его внимание. В полумраке зала его глаза казались особенно выразительными, волосы чуть мерцали, отливая золотом. И я окунулась в его взгляд, тут же забыв о том, что происходит вокруг. Мне вдруг представилось, что я вижу в нём отражение своих собственных чувств.
Что было тому причиной? Может быть, чувственная история любви, что разворачивалась на сцене? Или яркие и в то же время нежные аккорды музыки, что затопила собой окружающее пространство? Не знаю…
Но я смотрела и 'говорила', как сильно скучаю по нему, как сильно мне не хватает его, и думала, что вижу ответ в золотых искрах, что озаряли его взор.
Будто бы он так же тянулся ко мне…
Странные тягучие секунды нашего молчаливого диалога разбились и утонули, словно ничего и не было, стоило мне заметить, как медленно, рисуя замысловатые узоры на его предплечье, ползет, поднимаясь все выше, женская ладонь. Будто ядовитая змея оплетает ствол могучего древа, она едва ощутимо касалась Лео, играя с ним, стараясь привлечь его внимание к себе. Да, я помнила о договоренности между Яром и Лео, но, несмотря на это, ещё я знала, что Эйлир — красивая молодая женщина, а Лео — свободный мужчина, который ничего и никому не должен. Почувствовав горький укол ревности, я слегка вздрогнула, стараясь все же выглядеть невозмутимо спокойной. В то же время Лео, обернувшись и чуть наклонившись к своей спутнице, что-то прошептал ей, улыбаясь так ласково и нежно, что мне вновь стало не по себе. Не желая видеть продолжения их диалога, с силой сжав кулаки и призвав на помощь всю свою выдержку, решила вновь сосредоточиться на том волшебстве, что рождалось на огромной сцене.
* * *
— Если ты только попробуешь прикоснуться ко мне, — ласково шепча, словно милой сердцу любовнице, улыбнулся Лео, наклонившись к уху Эйлир. Не почувствовав подвоха, девушка, довольно заурчав, прильнула к демону, чтобы услышать, что же тогда будет. — Я сломаю тебе руки и выпью досуха так, что регенерировать ты будешь недели две, не меньше, — все ещё лаская девушку чуть хриплым голосом искусного соблазнителя, сказал он и, задорно подмигнув, отвернулся.
Лео вновь посмотрел прямо перед собой, надеясь испытать то странное чувство, которое всего мгновение назад сжимало его сердце, неся с собой сладостно-болезненное томление, голод и восторг… ожидание чего-то большего. Будто он вот-вот шагнет в бездну, но вместо того, чтобы упасть, ощутит, как за его спиной раскроются крылья, вознося его к небесам. Странные ощущения. Новые, оттого особенно притягательные, как и женщина, которая больше всего похожа сейчас на звезду, что первой зажглась на темном небосклоне. Такая хрупкая, нежная, далекая и сияющая. Тому причиной было не только её платье, словно сотканное из паутины льда, волосы, что в темноте зала сияли далеким светом небесных огней, и кожа, словно припудренная перламутром. Сила Серебра, что текла в её венах, притягивала взор, пленяла все его естество. Она была не первой представительницей Дома Серебра, которую он видел в своей жизни, но никогда прежде, смотря на призрачный холод звезд, исходящий от их облика, он не чувствовал себя настолько ослепленным и привороженным.
Она не смотрела на него больше. И от этого он чувствовал себя уязвленным. Где-то в груди щемило, и это было очень странно. Но стоило ему посмотреть на Лаиссу, сидящую рядом с девушкой, как его бабушка, накинув на себя полог невидимости так, что увидеть её теперь мог только он, капризно поджала губы и резко провела указательным пальцем по шее. В тот же миг полог исчез, а бабуля, как ни в чем ни бывало, устремила свой взор на сцену.
'Это ещё что?' озадаченно подумал Лео, последовав примеру бабули.
— Ты знаешь, — вдруг подала голос его спутница, — я люблю, когда мужчина груб и неприступен, — прошептала она, наклоняясь к нему ближе так, чтобы Лео мог разглядеть соблазнительную грудь. — И я могу быть очень послушной девочкой или… непослушной? — прищурилась она. — Если я буду непослушной, ты накажешь меня? — томно прикрыв глаза, Эйлир выгнула спину словно кошка, а её пальчики вновь заскользили по его предплечью.
