Это и впрямь оказалось проблемой Лаиссы. Бесспорно, мое возвращение на родину само по себе стало событием номер один за долгие годы. Я плохо себе представляла все масштабы своей известности. По сути, сидя под защитой стен родной резиденции, я понятия не имела, что творится во вне. Я до сих пор не могла приучить себя пользоваться так называемыми благами цивилизации в виде трансляторов, по которым рассказывались самые важные новости, показывались театральные постановки, обсуждались темы, интересные современному обществу. Да, и если говорить откровенно, крупицы свободного времени я предпочитала тратить обследуя собственный дом, посещая хранилище, где работал Каа'Лим, и, вместе с ним читать, выуживая крохи информации о древе, о Дарах и их возможностях. Но больше всего я старалась провести хотя бы немного времени с Лео, не как партнеры в работе, а как парень и девушка. К слову сказать, наше общение за этот месяц являло собой странную смесь из ухаживаний, заигрывания и трудовой деятельности. Все витало в воздухе: страсть, желание, флирт. Ощущения и эмоции зашкаливали. Иногда мне казалось, что между нами гудит и вибрирует воздух от напряжения.
— Не стоит отвлекаться, — и золотые озорные искры вспыхивают на самом дне его необыкновенных глаз, в то время как ладони накрывают мой живот, помогая правильно дышать. Вот только сердце мое стучит от этого чаще, и с дыханием начинаются явные проблемы.
— Если будешь отвлекаться, то с тобой будет заниматься кто-нибудь другой, — его голос больше похож на урчание дикого хищника, томным бархатистым шепотом покрывающий мою шею. — Дыши глубже, Майэ'раами… дыши, — слова шелковистыми бусинами скатываются по позвоночнику, а на разгоряченной близостью коже пробегает рой мурашек.
Так близко, многообещающе и…
— Ты опять думаешь о чем-то другом, — притворно вздыхает он. — Должен ли я воспринимать это как отказ от обучения?
Глубокий прерывистый вздох и скупое 'Прости', и мы начинаем заново, хотя итог будет сегодня один… я уже знаю.
Наши поцелуи жаркие и страстные. Все вокруг исчезает и растворяется. Словно есть реальность, где лишь двое — это настоящее, а остальное не имеет значения. Когда единственное чувство, которому хочется отдаться без остатка — это осязание его кожи под кончиками пальцев рук, его вкуса на моем языке и губах.
— Завтра… — прерывисто вздыхает он, — …только попробуй…
Угроза, которая больше всего походит на обещание, которому невозможно противостоять.
И когда алые лучи заходящего солнца раскрасят все вокруг ярко малиновым, фиолетовым и сиреневым, мне станет стыдно, но не настолько, чтобы пожалеть о том, что урок прервался самым интересным.
Конечно, так не могло длиться бесконечно, хотя и хотелось бы. Но Лео не был бы тем, кто есть, если бы позволял вертеть собой или поддавался чувственным порывам, отодвигая на задний план то, что было сейчас очень и очень важно. Спустя две недели нашего безобразного поведения, сидя в просторной гостиной моего личного крыла, я, как всегда, боролась с очередной панической атакой в преддверии нашего урока. Что такое со мной происходило и сама не могла понять, но стоило стрелкам часов ознаменовать приход Лео, как мое дыхание становилось таким, будто я без остановки пробежала несколько километров. Сердце начинало отбивать такие ритмы, что ещё немного и впору терять сознание. Я ждала его, нервно и возбужденно теребя подол своего легкого сарафана, впустую призывая себя к спокойствию. Наши встречи… Что я могу сказать? Для меня они превратились в некое подобие зависимости. Его запах, его голос… все в нем будоражило и вносило смуту в мою рассудительность. И это, если учесть, что дальше поцелуев дело у нас так и не пошло. Страшно подумать, что будет потом… Притяжение, которое сводит с ума. И сейчас, я не могла найти ответ, как могла выносить все это время разлуку с ним.
Он вошел, как всегда, не слышно. Лишь легкий цитрусовый аромат коснулся обоняния, предупреждая о его приходе. Шорох одежды. Вежливое покашливание.
В нетерпении я обернулась к нему навстречу и тут же испуганно замерла. У входа в гостиную стоял пожилой полный мужчина лет за пятьдесят, с круглыми щеками, маленькими серыми глазками-бусинками, редеющими волосами и огромным животом. Небольшие пухлые пальцы растерянно теребили платочек, которым мужичок пытался утереть лоснящийся от пота лоб.
— Так, — пропыхтел он, подходя ко мне ближе, — мы точно позанимаемся, деточка.
Я лишь растерянно смотрела на его раскрасневшееся лицо и на то, как с каждым шагом по направлению ко мне мерно колышется его пузико.
— Рот-то прикрой, — проворчал он, бесцеремонно усаживаясь поудобнее рядом со мной, придавив мой новый сарафан своей попой. Вовремя отодвинуться не удалось и 'то', что, вроде бы, 'иллюзия', увесисто опустилось мне на бедро.
— Ай! — вскрикнула я, пытаясь немного его отодвинуть.
— Не толкайся, деточка, — пропыхтел он. — Это все потому, что ты совсем не хочешь заниматься, потому такая неповоротливая.
— Что ты с собой сделал?! Что… кто…? — пытаясь правильно сформулировать вопрос, лепетала я.
— Филипп Гневливый, Его Величество Король Ирэми, — шутливо склонив голову, представился он. — Правил около ста лет тому назад и в народе почти сразу сменил прозвище на простое и лаконичное Филипп Г…нистый. Всё из-за на редкость склочного характера и весьма отталкивающей внешности.
— И зачем ты стал точь-в-точь как он? — гневно вскрикнула я.
— Ну, — задумчиво откинулся он на спинку дивана, из-за чего его невообразимый живот стал напоминать брюшко жабы. — Так ты будешь больше думать о занятиях, чем о моей лучезарной персоне, — улыбнулся во весь рот Лео, отчего его маленькие глазки и вовсе скрылись за пухлыми щеками.
— Бог ты мой, — устало вздохнула я, пытаясь сохранить серьезное выражение лица.
— Да, можешь называть меня просто Лео, — отмахнулся он, в предвкушении потирая ладони.
С того момента мы и впрямь смогли сосредоточиться на работе. И, хотя я знала, что рядом со мной все тот же мужчина, к которому меня ужасно тянет, я могла хотя бы визуально представить, что это не он. Но, не смотря на все усилия, я все равно не могла продвинуться дальше в овладении Даром. Все мои способности ограничивались виденьем нитей и определением места нахождения нужного существа, его эмоционального состояния и… на этом, пожалуй, все.
Я не могла дозваться Самаила. Не могла осознанно почувствовать его или Кима. Я совершенно не понимала, как это должно работать.
Иногда я чувствовала, как холодит мне спину несуществующий ветерок. Или на какой-то границе осязания реального мира вокруг ощущала чьё-то присутствие у себя за спиной. Но… это все было совсем не то. Я словно стояла у невидимой стены и все никак не могла перешагнуть несуществующий порог.
Было и ещё кое-что, о чем стоило бы упомянуть… мой крошка Леон. Да, как это ни странно, я не стала исключением, и магия очарования этим малышом распространилась и на меня. Потому старалась хотя бы на несколько минуточек в день вырваться к малышу, просто сказать ему добрые слова, поцеловать перед сном, побыть рядом. Странным образом этот малыш притягивал нас всех к себе. И пусть сейчас рядом с ним не было двух самых важных людей в его жизни, мы все, как могли, старались заполнить этот пробел в его жизни.
