И, меня никогда не покидало ощущение, что Зэлдар находится рядом, словно тень, ненавязчиво присутствующая в жизни. Наверное, мой мозг стремился избежать глубокой травмы и просто рисовал образ человека, которого я любила. Я несколько раз просила установить видеосвязь с ним, но мне с упорством отказывали. Тяжелого разговора не избежать, но это была моя последняя возможность рассказать о том, в чем я всегда боялась признаться, находясь наедине с суровым мужчиной. Пусть я буду первой, пусть скажу лишь одна… плевать. Он должен знать о моих чувствах.
На этом фоне появление моего несостоявшегося мужа Овчанкина ввело меня в ступор. Ровно на той же аллее, где мы встретились с мамой, на следующий день возник старый друг. Признаться, ошеломление постигло не только меня. Овчанкин буквально завис в пространстве, разглядывая мое лицо и изменившуюся фигуру, и я впервые в жизни увидела, как десяток эмоций пролетел на лице одного человека за несколько секунд. Искренняя радость сменилась секундным недоумением, затем острой жалостью, превратившейся в ярое негодование, уступившее место задумчивому удивлению и отстраненности, словно Овчанкин столкнулся с кем-то чужим, а затем снова узнаванием и счастливым блеском в глазах. Наконец, мы шагнули друг к другу и осторожно обнялись, потому что несокрушимой преградой между нами пролег мой, выдающихся размеров, живот.
Когда мы вновь посмотрели друг другу в глаза, я виновато улыбнулась, словно оправдываясь за все, что произошло со мной за время нашей разлуки.
— Аля… — в его первом слове звучала неприкрытая горечь.
— Я рада тебя видеть, — прошептала я.
— Как же так, как же все это… — спросил он, не решаясь назвать вещи своими именами.
— Все бывает, Бер, — назвала я Овчанкина по имени, что было редкостью. — Как ты поживаешь?
— Я?.. Да что я! Я чуть с ума не сошел, когда ты пропала!.. — он схватил мои ладони и сильно сжал, потянув на себя. — Это я во всем виноват! Я не должен был тебя упустить… Я был обязан предугадать, вернуться, но эта кровь на снегу, Аля, понимаешь, никто не верил, что ты осталась живой…
— Перестань, Бер! — воскликнула я. — Конечно, твоей вины нет ни в чем. Я сама ушла, пока ты спал. К тому же… я не жалею о том, что случилось.
— Как??? — он был искренне удивлен. — Как такое возможно, Аля?
— И не такое возможно, — улыбнулась я, уходя от ответа. Меня все еще скребло чувство, что я предала Бера. — Прогуляемся?
Я развернулась и сама взяла его за руку. Ладонь оказалась холодной, мой друг явно нервничал, впрочем, мне тоже было не по себе. Мы немного поговорили про то, что случилось за последние полгода в Университете, и про работу Бера. Касаться волнующей темы никто не отваживался.
Я обернулась и посмотрела в светлые глаза мужчины. Несмотря на то, что все происходящее сильно тревожило его и в наших отношениях явно что-то поменялось, Овчанкин все еще оставался моим близким другом, и от него исходили невесомое тепло и нежность. Он ответил мне глубоким взглядом, в котором застыло едва скрытое волнение. За его расширенными зрачками затаилось что-то еще. Он ждал меня. И не отпустил до сих пор.
Я вздохнула. Я уже догадывалась, о чем он заговорит. Появление моего бывшего мужчины не могло быть случайностью.
— Аля… — он остановился и потянул меня за руку, заставляя развернуться к себе.
— Что? — я улыбнулась почти заигрывающе, склонила голову на бок. Все последние события и разговоры настолько утомили меня, что совершенно не хотелось затевать еще один. Лучше мы просто поболтаем. Как раньше.
— Давай забудем про все, что случилось за это время, — выдохнул он, а я поникла. Мои надежды на легкое общение не оправдались. — Поверь, мне правда не важно, что с тобой было. То есть, важно, конечно… Но я понимаю, я все понимаю, Альтарея… У тебя не было выбора.
— Не совсем так, Овчанкин. У меня действительно не было выбора сначала. Но потом — он появился. И я выбрала ту, другую жизнь.
— Что ты говоришь, Аля! — он был искренне удивлен. И возмущен. — Я знаю, все эти технологии программирования личности…
— Нет, Бер. Технологии есть только здесь. Там их нет. Это было мое решение.
— Тебе так понравилось в Дальтерии? — Бер негодовал. — Но… почему? Это же дикий край! Или мужчина? Это он? Он сломил твою веру в себя!
— Нет, — я снова тяжело вздохнула. — Там больше жизни, чем здесь. После настоящих планет мне не хотелось возвращаться сюда. Там осталось мое сердце.
— И все-таки ты вернулась. — Он поджал губы, лицо заострилось, милый подбородок с ямочкой, которая мне всегда нравилась, стал волевым, показывая решительность взрослого мужчины. — Ты прибежала, несмотря ни на что. Даже на то, что… — он скосил глаза на мой живот, — что тебе не стоило заниматься длинными путешествиями.
— Это так, — я развела руками, освободив их из захвата Овчанкина. — Наверное, это было ошибкой, но я хотела спасти вас.
— Ты правильно сделала, Аля. Ты руководствовалась своими истинными желаниями, как бы ты не утверждала обратное. Дальтерия — агрессивная и жестокая империя, тебе там не место. Здесь ты будешь под защитой.
— Я верила в это… какое-то время назад. — Я повернулась, и зашагала вперед. Сердце стучало быстро, я вновь ощутила волнение. — Бер, ты просто всего не знаешь. Двадцать лет назад, в составе Союзного войска мой отец участвовал в нападении на Катарию. Они уничтожили всех жителей планеты. Мирных жителей.
— Не может быть… Ты что-то путаешь! — конечно, он не поверил.
— Нет, это было. Овчанкин, мы с тобой маленькие монеты в этой игре с крупными ставками. Мы ничего не знаем из того, что происходит на самом деле. И сейчас, когда заберут моего ребенка… — я не выдержала, спазм со слезами сковал горло.
— Аляяя, — он протянул так нежно, так искренне, как всегда раньше. Неосознанно я уткнулась в плечо мужчины, ища защиту. В данный момент он был единственной опорой и мостиком, связывающем меня с самой собой и своей прошлой жизнью. — Давай оставим все… Нам же было хорошо вместе… Давай забудем, эти игры, эти войны, давай уедем и попробуем, хотя бы попробуем, сделать все заново. Я тебя очень прошу… Мне тебя не хватает.
На несколько мгновений я растворилась в этих теплых словах, в нежности, в которой я остро нуждалась. Показалось, что мы все еще стоим на той лестнице, на которой Овчанкин мне сделал предложение. После того момента вся моя жизнь резко оборвалась путешествием в Дальтерию. Что, если и вправду мы вернемся в ту точку и попробуем принять другое решение? Представим, что никакой поездки на Катарию не было?
— Не стоит, — я всхлипнула и мотнула головой. — Уже нет той Альтареи, которую ты знал, Бер. Что-то необратимо изменилось во мне. Я хочу вернуться в Дальтерию. Ты можешь отвернуться от меня… или помочь. Чем можешь.
— И чем же я могу тебе помочь, Альтарея? — произнес он сквозь зубы, а в глазах появилось нечто… яростное, жесткое и болезненное. Ему было непросто слышать мой отказ.
